– Девочки, ну где же? Где же? – выкрикивала Катя,
суетливо топчась вокруг печи. – Ну где же это может быть?
– Катька, не суетись! – прикрикнула на нее
Ирина. – Не путайся под ногами! Ты занимаешь слишком много места…
– Ну вот, опять начались намеки на мое телосложение! –
надулась Катя. – И ничего я не толстая, я просто крупная… И покойный
Гранатов, между прочим, был довольно крупный мужчина… А эта Марфа Семеновна,
наверное, маленького роста…
– Маленького, – подтвердила Жанна, – но достать
может лучше любого верзилы…
– Вот! – радостно воскликнула Катя. – Вот в чем
дело!
– В чем? – равнодушно переспросила Ирина. –
Катька, не мешай думать!
– Я не мешаю! Я помогаю! Гранатов был гораздо выше своей
тетки, и если ему нужно было быстро спрятать камни в недоступном для нее месте,
он должен был спрятать их наверху! То есть вот там! – и Катерина победным
жестом протянула руку в направлении печной вьюшки, расположенной на трубе под
самым потолком.
– А ведь она, наверное, права! – удивленно проговорила
Жанна, проследя за Катиной рукой. – Ну-ка, есть здесь какой-нибудь стул?
– Табуретка подойдет? – оживилась Ирина.
Более чем! – Жанна ловко вскарабкалась на крепкий
массивный табурет, открыла вьюшку и по самый локоть засунула руку в темное
отверстие.
– Грязно-то как! – недовольно проговорила она.
– Ну как, что-нибудь там есть? – взволнованно
осведомилась Катерина.
– Кажется, есть… – и Жанна вытащила на свет божий поношенный
кирзовый сапог.
– Что это? – удивленно осведомилась Катя.
– Я слышала, что в этом сезоне в моде осенние сапоги, но мне
казалось, не совсем такого фасона, – насмешливо проговорила Ирина. –
Кроме того, он только один…
– Будешь умничать, я в тебя запущу этим сапогом! –
отозвалась Жанна. – Мне сверху очень удобно! Вы можете подождать одну
минуту, в этом сапоге что-то есть…
Она перевернула сапог и вытряхнула из голенища небольшой
холщовый мешочек.
– Ой, что это? – воскликнула Катерина и выхватила
мешочек у подруги.
– Именно то, из-за чего все так суетятся! – уверенно
проговорила Жанна. – Не думаю, что господин Гранатов спрятал в печке у
своей любимой тетушки круглую печать комитета культуры или почетный знак
«отличник бухгалтерского учета».
Катерина развязала мешочек, заглянула в него и разочарованно
протянула:
– Ой, какие-то серенькие камушки…
– Ну-ка дай взглянуть! – Жанна спрыгнула с табуретки и
протянула руку за мешочком.
– А ты думала – как выглядят необработанные алмазы? –
проговорила Жанна, вытряхнув на ладонь невзрачный камешек величиной с небольшую
фасолину.
– Ну, я думала, они хотя бы прозрачные и блестят…
– Прозрачными они станут только после первичной обработки, а
блестеть будут, когда им придадут окончательную форму – огранят в бриллиант,
«маркизу» или «голландскую розу». Больше всего блеска создает бриллиантовая
огранка.
– А разве бриллиант и алмаз – не одно и тоже?
– Ой, Катя, до чего же ты неискушенная! – вступила в
разговор Ирина. – Бриллиант – это обработанный алмаз, да и то не всякий…
– Ну, конечно, наша писательница очень подкована в этом
вопросе! – ехидно вставила Жанна. – Ведь ее просвещает по части
бриллиантов сам господин Абаканов, бриллиантовый король! Причем просвещает едва
ли не каждый день, а может быть, и каждую ночь…
– Жанка, прекрати немедленно! – набросилась Ирина на
подругу. – Ты прекрасно знаешь, что между нами ничего нет!
– И очень глупо с твоей стороны! – парировала
Жанна. – А покраснела-то, покраснела!
– Своими делами лучше занимайся! – проговорила Ирина,
почувствовав, что краска действительно залила ее лицо.
– Кстати, о моих делах… – протянула Жанна, повернувшись к
двери. – Здрассте, Марфа Семеновна!
– Это кто ж это у меня хозяйничает? – осведомилась стоящая
на пороге старуха въедливым коммунальным голосом. – Что же это творится? В
магазин на пять минут выйти нельзя, как уж в дом влезут! Вот ведь времена
настали!
– Марфа Семеновна, – зачастила Жанна, – не поймите
плохо, я к вам зайти хотела, насчет завещания кое-чего обсудить, звоню – звоню,
вы не открываете, толкнула – а дверь-то не заперта, я и вошла, думаю, не плохо
ли вам, может, помощь нужна…
– Ага! – недоверчиво отозвалась хозяйка. – Так я и
поверила! Я покуда из ума не выжила, дверь завсегда запираю! А с виду такая
приличная женщина, нотариус… Надо было мне к Ямщикову идти, а я-то подумала,
что ты порядочнее будешь…
– Марфа Семеновна! – Жанна сделала честные
глаза. – У меня и в мыслях не было ничего плохого! Я только насчет
завещания… хотела с вами один момент уточнить…
– И ложки серебряные неплохо бы пересчитать. .. –
протянула старушка, ни к кому не обращаясь.
Катя, державшая за спиной мешочек с алмазами, попятилась и
незаметно засунула клад прямо в печку.
– Марфа Семеновна, честное слово, вы все не так
поняли! – продолжала оправдываться Жанна. – Мы подумали, что вам
стало плохо, и нужна помощь…
– Хоть у Ямщикова одни бандиты, – выговаривала
Пельменева, – но и ты-то, как я погляжу, нисколько не лучше!
– Нисколько, нисколько! – послышался у нее за спиной
насмешливый голос. – Никому верить нельзя!
Все присутствующие повернулись на этот голос и увидели
высокого худощавого мужчину лет пятидесяти с длинными седоватыми волосами,
завязанными на затылке в пучок.
– Ой! – вскрикнула Катя, от удивления усевшись на
ломаный фанерный чемодан, на котором притулился горшок с кактусом.
– Только этого нам не хватало! – проговорила Ирина,
схватившись за голову.
– Это кто ж это пожаловал? – осведомилась Марфа
Семеновна, схватив тяжелую сковородку. – Морда-то бандитская! Не иначе,
еще один этот… нотариус!
– А ну, бабка, бросай свое оружие самообороны! –
прикрикнул на нее киллер, подняв пистолет с глушителем.
– Милицию вызову! – неуверенно проговорила старуха,
отступив к окну.
– Будет тебе и милиция, и прокурор, и какава с чаем, и
главное, все в одном флаконе! – рявкнул бандит и нажал на спусковой
крючок. Раздался негромкий хлопок, и горшок с алоэ разлетелся на мелкие куски.
– Следующая пуля – тебе! – предупредил
длинноволосый. – Если не угомонишься!
– А я что? Я ничего! – забормотала Марфа Семеновна,
торопливо поставив сковородку на стол. – Это я так… сдуру сболтнула… зачем
мне милиция? Что я – милиции не видала?
Она покосилась на черепки разбитого горшка и с горестным
вздохом добавила:
