– Это карта Якутии, – пояснил Алексей Николаевич,
перехватив заинтересованный взгляд Ирины. – Якутия – огромная страна, по
площади в несколько раз превосходящая Францию. И там производят не только
алмазы…
– Но это что-то явно не якутское, – включилась в разговор
Жанна.
Она смотрела на стоящий сбоку от письменного стола
монументальный сейф, выполненный в виде модели лондонского «Биг Бена».
– Здесь вы храните особенно ценные экземпляры? –
поинтересовалась Ирина.
– И их тоже, – усмехнулся Абаканов. – Но в основном
новые поступления, прежде чем они будут разложены в витринах. Но у меня здесь
есть не только бриллианты, – он открыл расположенный рядом с сейфом
антикварный шкафчик, в котором размещалась целая батарея бутылок.
– Это маленькая коллекция французских вин… для особенно
дорогих гостей. «Шато Мутон Ротшильд» лучших лет, «Шато Марго»… какое вы
предпочитаете?
– На ваш вкус, – выпалила Жанна, подозрительно блестя
глазами.
– Тогда я предложу вам «Шато Мутон Ротшильд» восемьдесят
четвертого года.
Ирина залюбовалась бутылкой, которую Алексей Николаевич
бережно взял в руки. Она вспомнила, что этикетки для этого вина по заказу
владельцев виноградника, знаменитых банкиров Ротшильдов, рисовали самые
знаменитые французские художники – Марк Шагал, Пабло Пикассо, Жан Кокто, Мари
Лорансен, Хуан Миро, Сальватор Дали. Не так давно выставка этих этикеток
проходила в Эрмитаже. Еще Ирина вспомнила, как в «дьютифри» международного
аэропорта наткнулась на закрытый шкафчик с дорогими винами. Там было и это
вино… хотя и не самого лучшего года, но, насколько она помнила, бутылка стоила
около тысячи евро.
Абаканов разлил густое темно-красное вино в три бокала,
осторожно покачал свой бокал, вдохнул аромат. Ирина с видом знатока
проделала-то же самое. Она почувствовала легкий запах фруктового сада, южного
полдня… немного отпила из своего бокала и… сначала не случилось ничего
особенного. Вино как вино… в меру терпкое, очень сухое… может быть, все слухи о
знаменитых французских винах выдуманы самими французами, чтобы дурить
простаков?
Но тут что-то произошло. Вина уже не было во рту, но его
вкус удивительным образом раскрылся, проявившись, как любительская фотография.
Это было что-то волшебное, как будто Ирина помолодела лет на десять, и весь мир
стал ярким и волнующим, каким он бывает только в юности.
– Удивительное вино! – взволнованно проговорила она,
разглядывая бокал на свет.
Она встретилась взглядом с хозяином кабинета и прочла в его
глазах откровенное восхищение. Он любовался ею, ничуть не скрываясь, и даже
Жанна перестала кокетничать и притихла.
В это время зазвонил телефон. Алексей Николаевич извинился и
отошел к столу.
– Если ты не закрутишь с ним роман, я не знаю, что с тобой
сделаю! – прошептала Жанна. – Навеки рассоримся!
– Да я его и не знаю совсем, – тихо говорила Ирина,
сохраняя на лице невозмутимое выражение, – да может, он женат! Даже точно
женат, чтобы такой мужчина – и без хомута, такого просто быть не может!
– Эх! – от возмущения Жанна чуть не подавилась
вином. – Да какая разница – женат, не женат. Ты же не девица на выданье!
– Ой, ну что ты ко мне привязалась! – рассердилась
Ирина. – Я сама еще ничего не пойму… Может, он просто так меня обхаживает,
из вежливости…
– Ирка, не зли меня! Какой мужчина, ну какой мужчина! Да как
он на тебя смотрит!
Абаканов закончил разговор и подошел к ним, улыбаясь.
– Милые дамы, не хотите ли посмотреть последние поступления?
Доставлены только сегодня утром.
При виде бриллиантов у Жанны загорелись глаза. Она медленно
протянула руку и взяла из ящика брошку в виде веточки.
– Вы позволите?
Абаканов кивнул, Жанна приколола брошку к плечу и
благоговейно застыла перед зеркалом, любуясь. Брошка была удивительно хороша.
Ирина скользнула взглядом по нескольким кольцам, едва удержалась, чтобы не
примерить серьги. Камни притягивали, хотелось играть с ними, осторожно вынимать
из коробочек, гладить их, примерять, разглядывать себя в зеркало и провести в
этом кабинете долгое время. Жанна восторженно ахала, обнаружив, что кольцо с
большим бриллиантом ей совершенно впору.
– Эта огранка называется «голландская роза», – сказал
Абаканов.
Жанна его не услышала, она была совершенно поглощена
общением с камнями. Тогда Алексей Николаевич подошел к Ирине и раскрыл перед
ней футляр из тисненой кожи. Ирина едва не вскрикнула, увидев содержимое
футляра.
На синем бархате лежало колье – очень много бриллиантов в
оправе из белого металла, наверное, платины. Колье было прекрасно. Камни
переливались в свете люстры, они горели голубым холодным светом. Невольно Ирина
потянулась, чтобы взять колье, и ее руки встретились с горячими руками мужчины.
Она оторвала взгляд от камней. Глаза ее сияли едва ли не сильнее бриллиантов, и
в глазах мужчины зажегся ответный огонь.
«Я хочу подарить тебе это колье, – говорили его
глаза, – я хочу дарить тебе только такие вещи, которые будут достойны
тебя, твоей красоты. Ты сама – чистый бриллиант, и я рад, что смогу предложить
тебе достойную оправу».
Иринины глаза затуманились. Она вдруг отчетливо представила
просторную красивую комнату. Свет приглушен, только несколько свечей горят
возле зеркала. Зеркало в старинной серебряной раме тускло блестит в полутьме.
Ирина подходит к зеркалу и смотрит в темное стекло на свое отражение. На лице
не заметно усталости и тревожного озабоченного выражения, а также мелких морщинок
у глаз. Только глаза завораживающе блестят и губы складываются в таинственную
полуулыбку. На ней очень открытое платье, так что хорошо видна длинная шея и
даже чуть-чуть выглядывает матовая ложбинка между грудей. Ирина поднимает руки
и чуть сбрызгивает шею и за ушами духами из хрустального флакона. Потом
склоняет голову набок и придирчиво осматривает свое отражение. Все в полном
порядке, выше всяческих похвал. И тогда из глубины зеркала появляется отражение
мужчины, который держит в руках сверкающее колье. Он подходит ближе и кладет
руки ей на плечи. Ирина замирает от прикосновения этих рук, тогда он осторожно
расправляет колье и застегивает его. При этом между бровями у него появляется
ненадолго сосредоточенная морщинка, которая тут же пропадает, когда мужчина
заканчивает свою работу. Он отстраняется на минутку, чтобы разглядеть в зеркале
Ирину в колье, потом снова приближает лицо и касается губами шеи в том месте,
где замочек слегка натирает кожу. От этого легкого прикосновения Ирину бросает
в жар, и колье, нагревшись, больше не холодит шею.
Ирина встречается глазами в зеркале с мужчиной, они стоят
так долго и не могут оторвать друг от друга взгляда. Все происходит в полном
молчании, да и зачем слова в такие минуты? Они все уже сказали друг другу глазами…
– Ах! – Жанна, открепляя бриллиантовую веточку,
укололась и невольно вскрикнула.
