– Это длинноволосый сказал, что он труп? – удивленно
проговорила Ирина. – Ты ничего не перепутала? На самом деле как раз
Гранатова через несколько дней убили!
– Ничего я не перепутала! Он у меня прямо как живой перед
глазами стоит! Я – говорит – труп!
– Да не сердись, – Ирина покрутила головой. –
Просто все как-то запутано!
– Ну вот все, что я видела и слышала! – закончила
Катя. – Слушай, а может, ты мне покажешь ту кассету, что на вернисаже
снимали? Может быть, я еще что-нибудь вспомню!
– Ага, хочешь полюбоваться, как ты корзиночки с авокадо
поглощаешь? Ну ладно, пойдем в комнату!
Подруги устроились на диване, Яша улегся у их ног, время от
времени выразительно поглядывая на Катю. Ирина включила видеомагнитофон.
– Вот Севка… – забормотала Катерина. – А вон Стрелкин…
ну, без него ни одна тусовка не обходится… А вон Серега Коржиков! Надо же, с
какой он брюнеткой! А я тогда и не заметила!
– Ну да, все твое внимание было поглощено корзиночками!
А вон Сонька Сереброва, – продолжала Катя, не обратив
внимания на выпад подруги. – Ну надо же, какой у нее костюм! Офигеть
можно! Ой! А вон я иду!
Катерина вдруг потрясенно замолчала и уставилась на экран.
– Ирка, – проговорила она вдруг серьезным и даже
трагическим тоном, – Ирка, неужели я действительно такая толстая?
– Конечно, – спокойно подтвердила Ирина. – Не
понимаю, что тебя так удивляет? Ты что – в зеркало никогда не смотрелась?
– В зеркало – это совсем другое дело! Там я себя вижу… не со
всех сторон. А здесь… а может, это камера все преувеличивает? – произнесла
она с надеждой.
– Нет, – разочаровала ее Ирина. – Кино – самое
правдивое из всех искусств! Камера показывает тебе правду, всю правду и ничего,
кроме правды!
– Но ведь это ужасно, – пригорюнилась Катерина, –
с этим что-то нужно делать…
– Ага! А когда я тебе говорила то же самое, ты мне что на
это отвечала?
– Ну… я думала, ты это из вредности… Ты меня все время
воспитываешь, воспитываешь. .. Нет, но это действительно ужасно! Что делать?
Что делать? Может быть, обратиться к какому-нибудь специалисту?
– Катька, любой специалист, если он, конечно, не шарлатан,
скажет тебе точно то же самое, что я: надо меньше кушать!
– Да? – Катька на какое-то время замолчала, обдумывая
слова подруги, а потом горестно проговорила:
– А иначе никак нельзя? Чтобы без таких колоссальных жертв?
Говорят, как-то можно закодироваться…
– Неужели тебе хочется, чтобы какой-то посторонний человек
копался у тебя в мозгах? Он возьмет и закодирует тебя так, что ты не сможешь
свои панно создавать! Или Валика совершенно забудешь!
– Нет! Этого не будет никогда!
– Давай я тебе лучше дам хорошую диету. Недавно в Интернете
на нее наткнулась…
– Ну ладно, лучше как-нибудь потом… Мы ведь с тобой кассету
смотреть хотели, а не о диетах разговаривать! – И Катерина снова
уставилась в экран.
– Это Валька Самосвалова… тоже, между прочим, ужасно
толстая, но совершенно не переживает… А вон Эдик Мурзилян, он в этом году
какую-то премию получил огромную… потом по пьяному делу хвастался, как это
вышло. Позвонил ему председатель комиссии, говорит – если заплатишь мне восемь
тысяч, премия будет твоя…
– Восемь тысяч долларов? – уточнила Ирина.
– Ну да… Эдик и согласился.
– А всего-то премия сколько?
– Десять тысяч.
– Ну твой Эдик все равно в накладе не остался. Две тысячи-то
он получил!
– Да получил-то получил, только там полагается обязательно
банкет устраивать, так у него на этот банкет четыре тысячи ушло, две пришлось
своих доплачивать. Но зато пиар, реклама – во всех газетах про него писали…
Вон! Вон он! – завизжала Катя, бросившись к экрану и тыча в него пальцем.
По дороге она наступила на Яшу, и несчастный кокер отскочил в строну, истошно
взвыв.
– Кто – он? – спросила Ирина.
– Ну тот, длинноволосый, который с Гранатовым разговаривал!
Можно еще раз это место посмотреть?
– Конечно, – Ирина отмотала изображение назад и пустила
его снова.
– Вот он! Останови!
Ирина нажала на «паузу» и посмотрела на экран. Камера
захватила высокого длиннолицего мужчину лет пятидесяти в черном джинсовом
костюме, с седоватыми волосами, забранными в пучок на затылке. Мужчина перебегал
зал за спинами прогуливающихся гостей и случайно попал в объектив. Он
полуобернулся в сторону камеры, причем на лице его были досада, раздражение и
злость.
– Кажется, в отличие от тебя, он очень недоволен, что попал
на пленку, – проговорила Ирина, вглядываясь в лицо незнакомца. – У
него такой вид, как будто он готов убить оператора. ..
Выговорив эти слова, Ирина прикусила язык. Ведь оператор,
который снимал этот сюжет, Сергей Антипов, действительно убит! Она сама видела
его мертвым…
– Ну я не знаю… – протянула Катерина. – С виду вполне
приличный мужчина…
Ирина выключила видеомагнитофон и вытащила кассету.
– Что-то я не напилась… – сказала Катя, поднимаясь. –
Может, еще чайку? Ты как, не против?
– Против, – Ирина была тверда. – Ты что сказала,
когда увидела себя на экране? Вот что я тебе скажу: тебе нужно сделать
несколько своих фотографий в полный рост и повесить у себя на кухне. На
холодильник, над плитой, на буфет… Как только соберешься съесть что-нибудь
вкусненькое – бац, и увидишь фотографию!
– Думаешь, поможет? – с сомнением проговорила Катерина.
Ну, может, не каждый раз, но один раз из трех сработает… все
какая-то польза… И вообще хватит разговаривать о еде! Слушай меня внимательно:
стало быть, Гранатов ни в какую не хотел идти на Севину выставку – не по чину
ему, и дел без того хватало. Мне секретарша говорила, что потом, уже после
обеда, ему позвонил один тип, то есть, я так думаю, этот самый, наверное, с
лошадиной мордой, и что-то сказал. Им нужно было срочно встретиться, но к себе
в офис Гранатов его пускать не хотел, боялся. И тогда он решил встретиться с
ним на нейтральной территории, на выставке, и поговорить приватно. Какие-то
между ними были темные дела, это точно. Оттого он так и рассвирепел, когда
узнал, что телевидение на выставку приедет! Совершенно незачем ему было
светиться в подозрительной компании.
– Так и вышло, – согласилась Катя, – я их вместе
видела, да еще в кадре этот тип мелькнул.
– Все равно это совершенно ничего не проясняет, –
расстроилась Ирина. – Кого так боялась Настя? Кто убил Гранатова? И что
мне-то теперь делать?
– Этот тип с хвостом сказал, что он – труп, –
вспоминала Катерина, – и что он теперь ничего не боится.
