– Ну что ты там можешь видеть, – Мармеладов
потупился, – ничего ты там не можешь видеть… там у меня и нет ничего…
– Ну на нет и суда нет, – и Ирина со вздохом застегнула
портмоне.
– Пятьсот, – твердо произнес Мармеладов.
– Телефон, – так же твердо ответила ему Ирина.
Глаза Мармеладова забегали, но при этом бумажник Ирины
притягивал их, как магнит.
– Ладно! – Он махнул рукой, как будто поставил на карту
единственную дойную корову. – Ты из меня веревки вьешь! Ладно, записывай!
Через полчаса Ирина поняла, почему он был так уступчив.
Набрав приобретенный у Мармеладова номер, она попросила
Ларису. В ответ низкий хрипловатый голос сообщил ей, что Лариса здесь больше не
работает.
– А вы не подскажете, как ее можно найти? – заворковала
Ирина. – Понимаете, я ее школьная подруга, мы не виделись несколько лет, а
тут я приехала из Амстердама и очень хотела с ней встретиться, а у меня остался
только этот телефон…
– А я тут при чем? – удивленно осведомилась ее
собеседница. Однако после небольшой паузы она задумчиво проговорила:
– Из Амстердама? Ну ладно, записывайте!
На этот раз трубку долго не снимали. Ирина уже хотела отключиться,
когда наконец послышался щелчок и простуженный женский голос проговорил:
– Если это опять телефонный опрос, я звоню в милицию!
Сколько можно! Я с утра уже ответила на сто сорок семь вопросов! Какой зубной
пастой пользуюсь, какой йогурт предпочитаю, какой канал телевидения смотрю…
– Вот-вот! – радостно перебила ее Ирина. – Вам
звонят с телеканала «Что?». Вы ведь Лариса Хвостицына, секретарь председателя
комитета по культуре?
– Бывший секретарь бывшего председателя! – с горечью
проговорила женщина. – Вы ведь прекрасно знаете, что Николая Альбертовича
сняли… а потом убили… – и ее слова были прерваны рыданиями.
Знаю, – честно призналась Ирина. – И наши
читатели… то есть зрители тоже хотят узнать об этом всю правду! А кто еще может
знать правду, кроме вас? Ведь секретарь, помощник – это самый верный, самый
близкий соратник каждого руководителя! Ведь для него не существует тайн и
секретов!
– Вы… правы… – прорыдала Лариса. – Самый близкий… это
так верно! Ладно, приезжайте, я вам все расскажу! Мне больше нечего скрывать!
Записывайте адрес…
Через полчаса Ирина сидела в маленькой, но очень аккуратной
кухоньке напротив пухлой блондинки с красными от слез глазами. Лицо ее заплыло
и было какого-то серого цвета, губы тряслись. Лариса зябко куталась в розовую бесформенную
кофту, и видно было, что кофту эту она схватила не глядя, просто чтобы натянуть
на себя что-то к приходу Ирины, а до этого валялась на кровати в неглиже,
полностью отдавшись своему горю.
– Николай Альбертович был такой человек! Такой
человек! – И Лариса снова зарыдала.
Ирина приготовилась к долгому ожиданию. Наконец блондинка
вытерла глаза и заговорила:
– Сколько… сколько раз он мне говорил, что непременно
разведется с женой… с этой крашеной стервой… с этой занудой… Она совершенно,
совершенно не понимала его запросов! Ведь когда мужчина на таком посту, ему
нужно немного тепла… немного понимания… – И кухню снова огласили рыдания.
Ирина подала собеседнице стакан воды. Та торопливо отпила
несколько глотков и снова заговорила:
– А как только его сняли, она тут же уехала к родителям! А
меня… меня уволили на другой же день! Эта стерва, эта интриганка Варвара давно
метила на мое место…
– Скажите, – перебила ее Ирина, – а за что Николая
Альбертовича сняли? Наши слушатели… то есть зрители очень хотели бы это знать!
В официальном сообщении это обошли молчанием…
– Как? Вы не знаете, за что? Да из-за этого проклятого
автобуса!
– Автобуса? – удивленно переспросила Ирина. –
Из-за какого автобуса?
– Ну как же! Вы разве не слышали про автобус с немецкими
туристами?
Ирина, конечно, слышала про недавнюю трагедию – взрыв
туристического автобуса неподалеку от города. Туристы возвращались с
поэтического фестиваля в Пушкинских горах. В результате этого взрыва погибло
больше сорока граждан Германии. Она только никак не могла понять, какое
отношение эта история имеет к отставке председателя комитета по культуре.
– При чем здесь Николай Альбертович? – с искренним
недоумением спросила она Ларису.
– Вот и я говорю – он здесь совершенно ни при чем! –
подхватила отставная секретарша. – Но руководству срочно понадобился козел
отпущения! Стрелочник, на которого все это можно списать! Вот они и сдали
Николая!
– Но… какое отношение взрыв автобуса с туристами имеет к
комитету по культуре?
– Как какое? – На этот раз в глазах Ларисы мелькнуло
недоумение. – Ведь Николай Альбертович возглавлял городской комитет по
культуре и туризму!
– Ах, по культуре и туризму! – до Ирины наконец что-то
стало доходить. – А его почему-то называют просто комитетом по культуре!
– Так это для краткости, – пояснила Лариса. –
Комитет по архитектуре и градостроительству называют просто комитетом по
архитектуре, комитет по здравоохранению и вопросам демографии – комитетом по
здравоохранению…
– А, ну понятно! – протянула Ирина. – Культура,
конечно, такой незначительный вопрос, что отдельного комитета ей не полагается…
пристегнули к туризму…
Ну да, – Лариса пожала плечами, как будто речь шла о
чем-то само собой разумеющемся. – И вот они решили все списать на Николая
Альбертовича, как будто он в чем-то был виноват… он на этой должности-то был
совсем недолго!
– Да, – Ирина сделала приличествующее случаю выражение
лица, – я вас так понимаю… Я видела последнее интервью с господином
Гранатовым, в Манеже, на выставке художника Вострикова.
Бывшая секретарша нахмурилась и поджала губы.
– Ах да, ведь вы же тоже с канала «Что?», – процедила
она, – небось знаете такую – Настю Лукьянову?
– А она у нас больше не работает, – на всякий случай
открестилась Ирина.
– И правильно! – одобрила Лариса. – Отвратительная
неблагодарная личность!
Она достала пачку ментоловых сигарет и разложила по чашкам
растворимый кофе, потом долила в чашки кипятку и кивнула Ирине – приступай,
мол…
Ирина растворимый кофе не пила и курила крайне редко. Но
сейчас был такой случай, когда ради дела можно было слегка поступиться
собственным здоровьем. Хозяйка положила в свою чашку три ложки сахару, что на
взгляд Ирины было многовато, особенно учитывая ее комплекцию.
«Вес-то у нее явно лишний, – подумала она, стараясь,
чтобы эта мысль не отразилась на лице, – возможно, покойный Гранатов и
любил полных блондинок, но кто поручится, что следующий ее начальник обладает
теми же пристрастиями? Впрочем, у женщины сейчас трудный период, она так снимает
стресс…»
