— Извините, не хотел обидеть, — потупился Уго. — Я сам военный пилот и не вижу, на кого сбрасываю бомбы.
— Как раз хотел об этом! Неловко нанимать военного пилота на такую приземленную работу, но нужен профессионал высочайшего класса. — Отто сделал паузу, понимая, что придется уговаривать.
— Высочайшего класса? — хмыкнул Уго, намекая на то, что Отто разбирается в пилотах, как свинья в апельсинах.
— Бизнес нашей фирмы — химчистки нового поколения. У нас отлично идут дела на африканском континенте, но есть места, до которых можно добраться только самолетом.
Повисла пауза, заполненная звоном стаканов, которые мимо них на деревянном подносе пронес черный официант.
— Вы это серьезно? — Стальные глаза Уго потемнели от обиды. — Вы приглашаете военного пилота впаривать какую-то европейскую дрянь? Вы хоть прочитали в анкете, в скольких боевых операциях я участвовал?
И он решительно встал с табурета у стойки бара и стал копаться в кармане брюк, чтобы демонстративно расплатиться за кофе.
— Сядьте! Вы упрямый человек, но я тоже не подарок! Ваше унижение будет стоить очень больших денег! — остановил Отто почти приказным тоном. — Я не предполагал услышать от человека с такой биографией ничего иного. Но выбрал из сотни анкет вашу потому, что только вы сможете летать над джунглями, кишащими вооруженными черными!
Уго перестал копаться в карманах и посмотрел высокому Отто в глаза исподлобья.
— Могу только извиниться, что за этот гонорар не предлагаю вам убивать людей! В нашем бизнесе клиент всегда прав, а в вашем бизнесе клиент всегда виноват! — Отто умел деморализовать собеседника, иначе ему не удавалось бы так ловко заключать договоры.
Уго продолжал хмуро смотреть на Отто, но не двигался с места. Выдержав длинную театральную паузу и точно определив точку ее финала, Отто чуть сентиментально хлопнул окаменевшего Уго по плечу.
— Послушай, парень, нас, немцев, раскидало по всему свету! Что нам теперь делить друг с другом? Мне не важно, захочешь ты работать со мной или нет, у меня целый мешок анкет, я просто приглашаю выпить со мной!
В ответ на мат, поставленный в один ход, на лице Уго отразилась вся гамма раздражения, обиды, недоумения и растерянности.
Он мотнул головой, набрал полные легкие воздуха и выдохнул:
— Согласен!
И было совершенно не понятно, согласился он пить или летать с химчистками на борту.
* * *
Уже под вечер, набравшись по самые брови, они сидели в любимом гриль-баре Уго «Radium Beer Hall». Дым щипал глаза и смывал облик посетителей до силуэтов, а Отто и Уго болтали, перебивая друг друга, и гасили сигареты в недоеденное куриное филе в остром соусе «пири-пири» с помидорами и чесноком.
Название старейшего пивного зала Йоханнесбурга «Radium Beer Hall» переводится как «Пивной зал радий». Какое отношение к этому имел радиоактивный химический элемент, открытый Склодовской-Кюри, так и осталось для Отто загадкой.
Стены благородно пестрели фотографиями довоенных футбольных команд, старинных плакатов и газетных вырезок. А джазовый коллектив, состоявший из отличных музыкантов, заставлял вибрировать затоптанный пол и оловянный потолок.
Отто отметил про себя, что если сюда ворвутся повстанцы, то оловянный потолок не погасит звуков выстрелов, как пробковый потолок в Блантайре.
Этому местечку было много лет, оно открылось в начале века как чайная, но было известно всему городу в качестве «shebeen» — адреса подпольной продажи алкоголя черным, ведь закон ЮАР запрещал им пить напитки белого человека.
Впоследствии заведение приобрело лицензию на вино и солод, а в 1922 году известная шахтерка пламенной речью призвала бастующих шахтеров принять участие в Восстании на Рифе. Она стояла прямо на стойке бара, говорила и размахивала тяжелой киркомотыгой. Именно такой запечатлела ее на века фотография, висящая на стене возле столика Отто и Уго.
Со временем бар купил известный футболист Джо Барбарович и сделал одним из самых престижных мест в городе. Так что Отто и Уго с трудом отыскали свободный столик.
— Они повезли меня на пикник в джунгли… Представляешь? В хижину из прутьев… Говорят, ты ночуешь здесь, мы — в соседней, а черные будут охранять от хищников! — рассказывал Отто, пьяно жестикулируя. — Кладу на рюкзак бритву и ремень. Утром просыпаюсь, чувствую, кто-то рядом. Смотрю, два павиана. А на бритве и пряжке ремня играет солнышко, и они блестят. Павианы видят, что я открыл глаза, один хвать бритву, а другой — ремень с пряжкой! И прыг на верхушку пальмы! Представляешь? И я неделю ходил из-за них небритый, и с меня падали штаны!
И они дуэтом захохотали тем грубым смехом, которым смеются в пивных плохо контролирующие себя мужчины.
— Кто ж кладет вещи там, где есть эти мерзкие твари? Мы в Гвинее жрали жареных обезьян и запивали джином! — Под воздействием алкоголя глаза у Уго превратились из стальных в нежно-серые. — А потом трахали местных девок! Главное было убежать, пока не появится их родня из деревни! Клянусь, если не убежишь, тебе отрежут сначала яйца, а потом голову! А когда я воевал во Вьетнаме…
— Ты воевал во Вьетнаме? — удивился Отто. — Ты же не американец!
— Меня наняли австралийцы, как союзники американцев. Я же не тупой янки, чтобы рисковать жизнью за идею борьбы с коммунизмом! Только за большие деньги!
— Знаешь, что такое частная надпечатка?
— Нет, — помотал головой Уго.
— Это когда человек наносит на марку штамп с информацией, чтобы, пока письмо идет, эту информацию видели люди. Я видел в филателистическом журнале марку, на которой во время войны во Вьетнаме одна американка ставила частную надпечатку с лозунгом «Рrау for war!»
— Австралийцев было больше всех среди американских союзников, — бубнил Уго, пропустив мимо ушей филателистический пассаж. — Их много погибло, человек пятьсот или около того. Не понимаю, зачем они полезли к узкоглазым. В Австралии мало хороших военных пилотов…
В пивной было так шумно, что они с трудом слышали друг друга и потому громко орали.
— Хороших пилотов везде мало! Мне повезло, что ты прочитал объявление в газете! — Отто хлопнул Уго по плечу.
— Даже не представляешь, как тебе повезло! В моей жизни, Отто, было такое… Что я сам себе боюсь это сказать, не то что тебе! — Уго оглянулся и приложил палец к губам, словно кого-то в баре занимала их пьяная болтовня.
— Не говори, если боишься! — Отто приобнял его за плечи. — Понимаешь, сто анкет бывших пилотов пришло в ответ на мое объявление в газете. А я выбрал тебя из ста претендентов!
— Бывших пилотов не бывает! — Уго резко снял его руку со своего плеча.
— Прости, неправильно сказал… хотел сказать, демобилизованных военных пилотов! Я выбрал тебя потому, что ты немец! Потому, что ты герой! Потому, что ты настоящий мужик! Мне стыдно нанимать боевого пилота, но это мой бизнес! Я не такой сильный и смелый, как ты, но я твой настоящий друг.
