— Этот Чака преследует меня в Йоханнесбурге на каждом шагу!
— Сынок, Чака был предан братом и убит заговорщиками в начале прошлого века. И теперь по Южной Африке только бродит его дух…
Отто понимал, что все здесь немного наигрывают африканские легенды, как модные мотивчики, но никак не ожидал подобного от старого Джона.
— Дело в том, что я дважды видел что-то вроде привидения какого-то здоровенного черного, и мне объяснили, что это был Чака, — признался Отто. — А если говорить серьезно, я, как немец, не совсем понимаю интонацию обсуждения подобной темы.
Джон посмотрел на него с интересом и спросил:
— Тебя водили к колдунам и поили травой?
— Нет, я не настолько люблю экзотику. Но я никогда не интересовался военной модой зулусов прошлого века, и при этом в точности описал его наряд Тиане. А она ведь изучала в Европе историю.
— Что касается интонации, то, как у нас говорят, мир — это кожа хамелеона. В глазах каждого он имеет свой цвет. Мы, белые, угнетаем черных, а черные духи мстят нам за это, так что все получается по справедливости, — задумчиво сказал старик. — Но ты не бойся, духи обижают тех, кто проливает кровь черных, а не тех, кто чистит одежду. У меня были проблемы с духами, но мы договорились через колдуна. И они отпустили меня на пенсию!
Джон долил себе чаю, а Отто — скотча.
— Кажется, я здесь начал потихоньку сходить с ума вместе со всеми вами! — Отто хотелось вытащить из Джона побольше информации. — Но тогда объясните, зачем, по-вашему, авторитетному духу великого воина тратить время на простого коммивояжера?
— Возможно, он хочет что-то сказать, но ты не понимаешь его языка. Я бы понял, потому что я бывший военный. Ты ведь даже не знаешь, что это был великий человек. Чака провел военные реформы и сделал блестящую армию из толпы ленивых зулусов, которые до этого не думали ни о чем, кроме плясок под барабан! — сказал Джон почти с гордостью. — Он казнил их за любое нарушение дисциплины, запрещал отношения между женской, хозяйственной, частью армии и мужской, военной. Он придумал кожаные щиты на деревянном каркасе в человеческий рост и тяжелый укороченный ассегай для ближнего боя.
— Что такое ассегай? — успел вклиниться Отто.
— Как-нибудь расскажу тебе историю его ассегая… Все время между боями Чака заставлял воинов делать упражнения и тренироваться, пока остальные жирные черномазые нежились под пальмами, и сделал самую мощную армию на континенте! Но главное не это. Главное — он придумал величайшую технику боя, она называлась «рога буйвола»! — Джон почтительно поднял руки и приставил их к голове. — И лично я преподавал бы ее во всех военных академиях мира!
— Какие еще рога? Во всех военных академиях мира сейчас думают о войне с помощью нажатия на кнопку ядерной ракеты, — возразил Отто. — А уж никак не о войне с большим копьем и кожаным щитом!
— Ерунда! Они бросят пару бомб, испугаются и вернутся к кожаному щиту и ассегаю! Только послушай, как изящно придуманы эти «рога буйвола»! Армия делится на три части. «Рога» с подразделениями неопытных воинов охватывают противника с флангов. — Джон так воодушевился, что отодвинул клетку с любимым попугаем и начал расставлять на столе чашки и приборы, имитируя схему боя. — «Грудь» из серьезных воинов осуществляет фронтальное нападение, фланги берут его с боков «рогами». А «туловище» из ветеранов укрывается подальше от места сражения, чтоб неприятель не мог видеть его. Оно выходит в нужный момент и затаптывает остатки противника! Гениально? Если бы Гитлер поучился у Чаки, он бы завоевал весь мир!
— Я ничего не понял, но, наверное, есть логика в том, чтобы строить армию на примере нападающего животного, — не разделил его восторга Отто.
— Чака — это зулусский Черчилль! Если бы дух Чаки навестил меня, я выразил бы ему свое почтение! А ты можешь только предложить ему почистить меховые украшения в своей химчистке! — процедил Джон сквозь зубы. — Я кажусь тебе выжившим из ума стариком, потому что ты здесь недавно… Ты еще как мальчик с завязанными глазами. А известно ли тебе, что в Йоханнесбурге самый большой рынок детских половых органов?
Отто вздрогнул:
— Сюда едут извращенцы?
— Гораздо хуже! — Джон сделал паузу, в течение которой Отто никак не мог придумать, что может быть хуже. — Сангомас считают, что гениталии детей — самый важный компонент в колдовской смеси.
— Кто такие сангомас? — Отто понял, что старик уже бредит в полную силу.
— Знахари и заклинатели. Они учат, лечат и решают остальные проблемы черного населения. Впрочем, и белого тоже…
Глава седьмая
АЭРОКЛУБ
Пожилой «лендровер» так хрипел и кряхтел по негостеприимным колдобинам, что, казалось, не дотянет до аэроклуба, куда Уго вез Отто на экскурсию. Машина выглядела такой же задрипанной, как и одежда военного пилота.
Отто привык, что автомобили немцев ухожены, укомплектованы, вымыты до блеска, снабжены аптечками, бумажными салфетками для рук и чистой ветошью для стекла. А Уго использовал для всего одну грязную тряпку, торжественно возлежащую возле ручного тормоза, и не имел ни малейшего представления о необходимости аптечки.
В Германии к человеку на грязной машине относились как к дурно пахнущему немытому бродяге. Да и как можно было не ценить и не лелеять четырехколесное чудо, готовое везти и защищать человека?
Автомобиль считался визитной карточкой немца, показателем его общественного положения, да просто другом. Хозяин «опеля» презирал хозяина «БМВ», и определял хозяина «порше» как очень сомнительного типа. Но истинно процветающий немецкий буржуа, конечно же, ездил на «мерседесе».
— Ты счастливчик по жизни, значит, работать с тобой дело выгодное! — сказал Уго, преодолев очередной ухаб.
— Чем именно я уж такой счастливчик? — удивился Отто.
— Разбогател на какой-то стиральной дряни. Едва приехал в Йоханнесбург, уже подцепил красотку. Видел тебя вчера с ней возле клуба, — подмигнул Уго, припарковывая «лендровер» возле дерева.
Они пошли пешком по открытому полю, ведущему к территории аэроклуба.
Уго был так возбужден предчувствием полета, что не мог идти рядом с Отто, а постоянно забегал вперед.
Безупречно отглаженный горничной полуспортивный костюм Отто подчеркивал уважение к аэроклубу. А Уго снова был в каких-то мятых коротких штанишках и такой же несвежей рубашке, хотя спешил к самолету, как на свидание к любимой.
— У тебя жена и дети, а я вдовец… приговоренный к командировкам. Дамочку подцепил в Блантайре. Мало того, что не продал там ни одной химчистки, еще и попал под пули повстанцев! — пояснил Отто. — Представляешь, играем в клубе в карты, врываются эти пьяные животные с автоматами и начинают палить!
— Повстанцы — это острая приправа Африки! Жизнь без них была бы пресной. Сейчас полиция не дает им забавляться в Йоханнесбурге. У меня эти обезьяны с автоматами вызывают хохот! На самом деле они могут попасть только в тыкву с расстояния в пять шагов! — Уго презрительно сплюнул.
