– Вы не воры и бандиты. Вы, шестерки, у них на побегушках, – диагностировал отец, накладывая себе еще салата, купленного на воровские деньги. – Вот скоро к власти придут наши и всех вас посадят.
– Знаете, я тут сделала одну настойку от склероза, – громко сообщила мать Караванову, заметив, что сегодня отец слишком круто начал.
– Если они нас посадят, то вы умрете с голоду, – хихикнула Елена. – Потому что, посадив нас, они вас не накормят.
– Бабуля, – выдохнула Лида. – Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть…
– Ты когда замуж-то выйдешь? – спросил отец Лиду, чтоб не зарывалась.
– Да как бандита приличного найду, дедуль, так и выйду. А чё по мелочам-то размениваться? – фыркнула Лида.
– Да уж конечно, в такой цвет волосы покрасить, уже после этого все можно, – покачала головой мать на невинные фиолетовые прядки у Лидиных висков..
– Знаешь, мам, а за границей дамы твоего возраста красят волосы в разные цвета, – напомнила Елена.
– Ну, у них уже начался возрастной сенильный психоз. А у меня еще нет! – дернула плечом мать.
Примерно в таком ключе ужин продолжался до сцены с кальяном, когда Лида подожгла дынный табак и предложила деду с бабкой мундштуки.
– Дай попробовать! – подсел ближе Караванов, затянулся и сделал блаженное лицо.
Провокация удалась, потому что старики видели кальян только в кино как атрибут наркопритонов и совершенно не понимали, как себя вести.
– Меня не берет! – разочарованно признался Караванов.
– Надо глубже затягиваться! – Лида показала, как именно.
– Это что? Оргия? – поднял брови отец.
– Между прочим, в некоторых европейских странах марихуана легализована, – заметила Елена, удивившись, как слаженно они с Лидой и Каравановым «доводят взрослых».
– Марихуана? И ты на это так легко смотришь? – Мать встала из-за стола.
– Так ведь к ней привыкание меньше, чем к сигаретам. Вот дед пятьдесят лет курит, ты не возражаешь! – сказала Лида, затянувшись и сделав благостное лицо.
– Все! Мы уезжаем! – рявкнул отец.
– Ладно, не драматизируйте, мы пошутили. Там обычный фруктовый табак. Можете попробовать, – созналась Елена.
– Не верю! – покачала головой мать.
– Чем пахнет? Не чувствуешь?
– Духами какими-то…
– Да дыней обычной! – захохотала Лида. – Дед, попробуй. Только для тебя будет слабенько…
Через полчаса картина напоминала идиллию: дед с бабушкой, вырывая друг у друга из рук, курили кальян; Лида хихикала над ними; а Елена с Каравановым раскладывали по вазочкам мороженое и украшали его фруктами.
«Славно! – подумала Елена. – Хочу ли я в этот спектакль обратно? Не знаю… Скорее, нет. Караванов страшно родной. Но совершенно непонятно, что я делала с ним эти годы в постели. Не потому что он мне не нравится, а просто он… для другого. Он мне родственник… И, наверное, был им с самого начала. А хорошо это или плохо, я теперь не знаю…»
Потом была церемония уговаривания родителей остаться в Лидиной комнате. Собственно, по большой сумке было ясно, что они так и собирались и захватили с собой пижамные причиндалы. Но процесс уговаривания входил «в угощение» и продолжался полчаса.
– А где девочка будет спать? – дежурно спросила мать под финал уговаривания.
– Девочка поедет спать к своему сексуальному партнеру, – пояснила Лида.
– Боже мой, какая ты грубая! – отвернулась мать и начала разбирать пижамные причиндалы.
Когда родители были водворены в постель, Елена торжественно пожала Караванову руку и хихикнула:
– Спасибо за мужество! Могу тебе за это дать с собой салатов в банках на завтра.
– Не откажусь. Тем более что заработал! Ты тоже вполне Сара Бернар. Лид, я тебя на тачке завезу к твоему, только дорогу покажи, – пообещал Караванов.
– Когда взрослые мешают дерьмо с повидлом, – неожиданно расстроенно сказала Лида, – детям приходится это отрабатывать…
И все замолчали, потому что наличие представителей трех поколений начисто исключало четкое понимание того, кто здесь взрослые, а кто – дети.
Выходя из квартиры, Караванов торжественно протянул Елене ключи:
– Спасибо. Мне они больше не понадобятся.
– Я не тороплю с ключами, – сказала Елена, и на секунду внутри все съежилось.
Взяла себя в руки и сказала себе: «Что ты дергаешься? Дело прошлое… Посмотри, какой веселый мир Караванов заслонял собой!»
Но это звучало неубедительно…
Перед сном, закрыв дверь на задвижку, чтоб неожиданным родительским врыванием не засветить отсутствие Караванова, вышла в Интернет и обнаружила Никиту. Настроение было совершенно хулиганское.
Белокурая. Привет.
Никита. Целый день тебя не было у компьютера.
Белокурая. Много девчонок за это время склеил?
Никита. Ни одной… У меня, понимаешь ли, любовь…
Белокурая. С женой или со мной?
Никита. А это уже запрещенные приемы…
Белокурая. У тебя все приемы разрешенные, а у меня запрещенные. Тебе нужна маленькая простая семья и большая сложная любовь. И мне тоже.
Никита. Да, пожалуйста…
Белокурая. Ну тогда давай обсуждать кандидатуры мне в мужья.
Никита. № 1 – Путин!
Белокурая. Родителям не нравится. Они бы Зюганова одобрили.
Никита. Слушай, мне трудно поддержать тебя в этой беседе. Мне не нравится твоя задача, реализуемая через эти тексты. Я в прошлый раз не слишком распоясался?
Белокурая. А ты перечитай свой текст, там много любопытного.
Никита. Не хочу. Стыдно… Перед собой и перед тобой… я ведь там еще и грязно матерился…
Белокурая. Матерился ты чисто, а не грязно. И даже обещал распечатать жене наши диалоги.
Никита. Я в тебя втрескался, не зная, что ты такая циничная стерва… А если я тебе нужен!!!! Так и скажи: Никита, ты мне сейчас НУЖЕН! И я у твоих ног.
Белокурая. Я один раз сказала, ты предпочел не услышать… больше никогда так не скажу. К тому же, что значит, у ног? Монитор компьютера на пол поставишь?
Никита. Лен, не умничай… Брак – это не только и не столько постель, но и некие договоренности о взаимодействии двух систем, которые в этом случае становятся слишком уязвимыми со стороны друг друга. Я могу сейчас сорваться и приехать… И что? Для тебя это «тьфу»! А жена этого не перенесет!
Белокурая. Вот сейчас ты бы был особенно кстати! Родители спят в Лидиной комнате, а я делаю вид, что выполняю супружеские обязанности с Каравановым… Сейчас твое присутствие совершенно необходимо!
