В этом, как и с Егорычевым, снова не было вкуса измены. Секс с Юрой был совершенно неодушевленным. Как наслаждение от возни с котенком, которого даже незачем запоминать по имени.
Елена самой себе удивлялась, обнаружив себя то в кустах, то в подъезде, то на кухонном столе в его нежных стальных объятиях. Это был чистый наркотик. Если не виделась с ним два раза в неделю, становилась замкнутой и раздражительной. Понимала, что в этом нет следа влюбленности, только звериная зависимость, которая однажды началась ниоткуда и позже бесследно уйдет в никуда. Но секс с Каравановым на этом фоне выцвел, как свеча на фоне прожектора…
Юре нравилась Елена. Но по природе он был чистый альфонс и рассматривал поцелованный при рождении солнцем орган как инструмент устройства в жизни. Он внятно и ласково попросил устроить его на хорошую работу. И тут же получил это. Вылетел с этой работы через две недели, попросил о новой, и тут же получил новую.
С Юрой Елена и не думала комплексовать по поводу возраста не только потому, что его любимой южной присказкой было:
– Фрукты и бабы должны быть зрелые!
Но и потому что, по его рассказам, чем моложе была избранница, тем на большую услугу или сумму он умудрялся ее выставить. Чем девушка была свежей и неопытней, тем в большей степени ей казалось, что постельный талант Юры – следствие любви. Но это было все равно что заподозрить Карузо в качественном пении по причине влюбленности в отдельного слушателя, а не по факту гениальности.
Иногда Елене казалось, что если во время полового акта ее незаметно заменить на надувную куклу, то Юра не заметит и ничуть не сбавит качества. Как по-настоящему великий артист отлично играет и на зрительный зал, и на пустую репетиционную комнату, Юра всегда выкладывался стопроцентно.
Он был мальчишка из приморского пригорода, незнамо каким отдыхающим зачатый на ночном пляже, когда мама заканчивала девятый класс. Это не расходилось с семейным сценарием и не стало особой драмой, поскольку сама мама появилась на свет точно таким же образом. И бабушка была страшно рада появлению внука, и всю жизнь приговаривала, цокая языком:
– Пацану что? Пацан себе всегда пробьет дорогу хуем!
Семья жила в домике недалеко от моря, и Юра не только получил здоровое, морское, спортивное детство, но и жизненный опыт. Летом бабушка и мама переселялись в летнюю кухню, а подросший Юра ночевал на чердаке, потому что все остальное пространство их избушки на курьих ножках сдавалось отдыхающим. В жизни на чердаке был особый смысл, потому что, ловко подпилив досочки в правильных местах, Юра получил доступ к созерцанию еженощного порношоу сверху. И так вошел в тему, что уже в 12 лет рослым продвинутым подростком потерял девственность с классной руководительницей, встреченной на ночном берегу.
Ровно с этой секунды он по рекомендации бабушки начал пробивать жизненную дорогу заветным органом. Первой его жертвой стала дочка завмага из райцентра. Второй – немолодая жена начальника, водителем которого он работал. Потом Юра поехал купить зимнее пальто в Москву и понял, что со своими данными должен жить внутри Садового кольца, чего достаточно быстро добился, обрюхатив дочку мидовского служащего. Дочка родила ребенка, родители сделали ей квартиру возле Таганки, Юра попробовал заниматься бизнесом и прогорел из-за неорганизованности. Свалил все это на дефолт и начал «бомбить». А тут еще и свекор продвинулся по работе в азиатскую страну и позвал погостить дочку с внуком.
Более счастливого времени жизни Юра не знал. Он просыпался в двенадцать в пустой квартире и выезжал на трассу «клеить баб», совмещая любимое дело с непыльным заработком. Плюс к этому ему хотелось откусить от каждой понравившейся пассажирки хоть какой-то кусок, и он клянчил все: устройство на работу, контрамарки в театр, возможность на халяву поесть на презентации в Академии наук, лечение зубов, бесплатные цветы из оранжереи, породистого котенка, лекарства, приготовленный обед и бутерброды с собой, педикюр, старый мобильный телефон… то есть все, что можно было взять, съесть, выпить, унести и впитать. И это было для него нормально, потому что бабушка любила похвастаться, как стянула у квартирантов прямо перед отъездом какую-нибудь не очень важную, но полезную в хозяйстве вещицу.
Он премило рассказывал все это Елене, и она хохотала, приговаривая:
– Ты, Юра, экологически чистый продукт!
На что он любил серьезно ответить:
– Да что ты понимаешь в экологии? У нас там около берега атомных подлодок больше, чем медуз!
С появлением Юры роли изменились, и Караванов, предназначенный для секса, превратился в доброго родственника. Ему бы, дураку, в этот момент сосредоточиться на человеческих отношениях с женой, не подразумеваемых с Юрой, Юра бы исчез с полпинка. Но Караванов, видимо, внезапно устал от брака, устал от себя самого и решил расслабиться.
Юра «закончился» ровно через полгода, когда вернулась жена. И его начали интересовать исключительно женщины в пустых квартирах. Он так и сказал:
– Шикарная ты баба, Ленка, но вот если б ты развелась и своего выгнала, я б тебя любил до старости лет!
– И на хрен ты мне без моего? – удивилась Елена. – Одним членом сыта не будешь…
– Это смотря каким, – обиделся Юра.
– Да любым…
Отношения с Юрой поставили крест на медовом месяце с Каравановым. И, как Елена ни пыталась их реанимировать, стало ясно, что возвращаться в супружескую добродетель бессмысленно. Не из-за особого дефицита секса, а из-за того, что Караванов оказался хорош на период «борьбы и выживания». А вот быть счастливым на освобожденной территории он уже не умел.
И пока у нее был кто-то еще, ей вполне хватало тепла и энергии, а с одним вроде и любимым Каравановым возникла безжизненная заданность ходов. И она начала совершенно сознательно искать героя для романа…
…Елена сложила листок с претензиями вчетверо, засунула за обшлаг записной книжки и забыла о нем ровно до часа, в графе которого в еженедельнике было написано: «Психолог Карцева!»
Оба прибежали домой часов в пять и сильно суетились. Елена, естественно, по накрытию стола. А Караванов долго принимал ванну, брился, переодевался, смотрелся в зеркало.
Дома Карцева вела себя мягче, чем в кабинете, задавала незначащие вопросы про обои, чашки, комнатные цветы.
«Расслабляет!» – раздраженно подумала Елена.
– Итак, какие у вас проблемы? – спросила Карцева легким гибким голосом, ласково посмотрев на Караванова.
Караванов помешал кофе в чашке, хотя это было совсем не обязательно, потому что пить его он совершенно не собирался, достал из папки аккуратно сложенные листы:
– Дело в том, что я понял полную бессмысленность попыток обсудить состояние наших отношений без помощи специалиста. Моя жена их просто рассыпает в песок…
– Так ты ни разу всерьез не пытался ничего обсудить! – всплеснула руками Елена.
