– Мамочка, – испуганно прошептала я. Первым побуждением
было закрыть дверь, спрятаться, но здравый смысл подсказывал: оставаться в
ванной нельзя. В квартире пожар, самый настоящий пожар. Остаться здесь – значит
погибнуть. Намочив полотенце, я прикрыла им лицо и бросилась на кухню. Надо
вызвать пожарных. Телефон в прихожей, туда не добраться. Черт, мобильный в
сумке... Спокойно, надо открыть окно и позвать на помощь. Наверняка кто-то из
жильцов уже обратил внимание на то, что происходит, и позвонил... Я распахнула
окно, мальчишки внизу стояли, задрав голову. – Помогите! – крикнула
я, впрочем, это был не крик, а скорее невнятное бормотание. Я зашлась в кашле,
за спиной стоял нестерпимый жар, еще несколько минут – и огонь будет совсем
рядом, кухня от прихожей не отделена стеной, это одно свободное пространство,
где сейчас беснуется пламя.
Я отчаянно замахала руками, внизу к мальчишкам
присоединились две женщины, и тут во дворе появилась знакомая машина, резко
затормозила возле подъезда, и через мгновение я увидела Мартина.
– Ложись на пол! – закричал он. – Лицом вниз, ты
слышишь?
Я сползла на пол, прижавшись к стене возле окна и уткнувшись
лицом в полотенце. Он не сможет войти в квартиру, там огонь и дверь заперта.
Господи, где же пожарные, только бы продержаться... Мысль о том, что я могу
погибнуть, показалась мне нелепой. Этого не может быть... не сейчас, когда
Мартин рядом и нас разделяют всего четыре этажа.
Оконная рама со стуком ударилась о стену, и в следующее
мгновение Мартин рывком поднял меня с пола.
– Посмотри на меня, – прошептал он. – Посмотри.
– Как ты здесь... – начала я, испуганно оглядываясь. Он
тоже осмотрелся по сторонам, при этом как будто был спокоен. Просто оценивал
ситуацию.
– Здесь нельзя оставаться, – сказал он, я
кивнула. – Надо пройти по карнизу до соседского балкона. Тут рядом
водосточная труба, за нее можно держаться.
Он говорил все это, но смысл сказанного не доходил до моего
сознания, а Мартин уже поставил меня на подоконник и быстро влез на него сам. А
потом шагнул, как мне показалось, в никуда, держа меня за руку.
– Ничего не бойся. Я тебя люблю и не позволю тебе упасть. Ты
поняла? – Вряд ли. Но он держал меня за руку, и я ему верила. И, странное
дело, не боялась. – Смотри на меня, – сказал Мартин и ободряюще
улыбнулся, а потом распластался по стене дома, одной рукой держась за
водосточную трубу, второй крепко вцепившись в мой локоть. – Все хорошо,
милая, только несколько шагов.
Вряд ли в тот момент я была в здравом уме, в здравом уме
люди не ходят по карнизам, я видела перед собой лицо Мартина, он улыбался, и я
улыбнулась в ответ, а потом увидела женщину на балконе. Она стояла, сложив руки
на груди, на белом лице провалами выделялись огромные глаза.
– Господи, – повторяла она. – Спаси и сохрани...
Мартин спрыгнул на балкон, на мгновение я повисла в воздухе,
а потом упала ему на грудь. Разрывая горячий воздух сиренами, во двор влетели
пожарные машины, женщина рядом плакала, а Мартин, прижимая меня к себе, шептал:
– Я люблю тебя...
– Чья машина? – заорал кто-то снизу. – Уберите
немедленно, она мешает.
Мартин, перегнувшись через ограждение балкона, махнул рукой:
– Да раздолбайте вы ее к черту.
Пожар тушили долго, хотя, может, мне это только показалось.
Женщина приютила нас у себя. Странное дело, поначалу я ее не узнала и только
потом поняла, это Анна Семеновна, квартира у нее в соседнем подъезде, хоть и
рядом с нашей, а еще у нее есть ротвейлер, но он сейчас на даче, она сама
приехала сегодня, чтобы получить пенсию.
Машина Мартина не пострадала, он бросил вниз ключи, и ее
отогнали в сторону. Приехавшая «Скорая» констатировала, что со мной все в
порядке, хотя легкое отравление угарным газом может быть. В случае, если
симптомы это подтвердят, нужно обратиться к врачу. А небольшая заторможенность
неудивительна. Покой и еще раз покой. Мартин все это выслушал очень
внимательно, а я, забившись в угол дивана, думала: как мог возникнуть пожар?
Ведь всего за полчаса до этого все было в порядке...
Когда пожарные смогли войти в квартиру, выяснилось, что
прихожая, кухня и кабинет дяди Левы выгорели до кирпичной кладки, а в кабинете
обнаружили обгоревший до неузнаваемости труп. Но в тот день я об этом не
узнала.
В дверь квартиры соседки, где мы были все это время,
позвонили, она пошла открывать, а потом позвала Мартина. Через минуту я
услышала его голос:
– Не говорите ей... только не сейчас. Я сам ей скажу.
– Что? – спросила я, распахнув дверь, и повторила: –
Что? – И сползла на пол.
В больнице я пробыла неделю. На четвертый день Мартин
сообщил мне то, о чем я уже догадывалась. За все эти дни дядя Лева ни разу не
появился, Мартин прятал взгляд, и мои друзья, приходившие навестить меня, тоже.
Мартин держал меня за руку и говорил монотонно, точно хотел
меня усыпить:
– Его похоронили вчера. Прости, что не сказал тебе... просто
не мог... Я должен думать о тебе, о твоем здоровье... Прости...
– Что произошло? – с трудом произнесла я. – Я же
была в квартире, как же...
– Твоего дядю убили. Вскрыли сейф в его кабинете. Там была
крупная сумма денег, по крайней мере, должна была быть. Квартиру подожгли,
чтобы скрыть следы преступления. Когда ты вошла, убийцы были еще там. Облили
бензином тело в кабинете, пол в прихожей и входную дверь. Слава богу, что ты с
ними не столкнулась. – Мартин вздохнул и до боли сжал мою руку. –
Твоя комната, гостиная и спальня дяди почти не пострадали. Документы целы,
одной головной болью меньше. В квартире начали делать ремонт. Я позвонил твоим
подругам в Питер, а еще в деканат. Ты можешь задержаться здесь на несколько
недель. Потом напишешь заявление. В общем... не беспокойся.
Как будто занятия в университете сейчас могли меня
беспокоить. «Это все не со мной, – думала я. – Это не взаправду».
– Следователь хотел поговорить с тобой о деньгах в сейфе,
потом, когда ты будешь лучше себя чувствовать.
– Ни о каких деньгах я ничего не знаю.
– Я так и думал. Твой дядя уехал в тот день с работы
пораньше, говорят, собирался с кем-то встретиться. Мальчишки во дворе видели,
как он подъехал на машине. Утверждают, что посторонних во дворе не было.
Примерно через час появилась ты, а через некоторое время они увидели тебя в
окне.
– Как убийца мог покинуть подъезд незамеченным, если дети
все время были во дворе?
– Прошел через чердак и вышел в последнем подъезде. Женщина
с первого этажа видела двоих мужчин.
