– А где сейчас твоя мама?
Мартин сел на стул перед роялем, поднял крышку и заиграл
мелодию, она показалась мне знакомой, но до узнавания дело не дошло, он
перестал играть и повернулся ко мне:
– Мама умерла почти десять лет назад. Отец с трудом перенес
ее смерть. Сейчас передвигается в инвалидной коляске.
– Он здесь живет?
– Нет. В пригороде. Там ему удобней. О чем ты хотела
поговорить? – он резко сменил тему.
– Я... мы ведь сегодня уже встречались, – не очень
уверенно произнесла я.
– Ты хочешь знать, видел ли я тебя с тем парнем? Да, видел.
– И ты подумал...
– А что, по-твоему, я должен думать? – нахмурился
он. – За все время нашего знакомства ты избегала оставаться со мной
наедине, и вдруг я вижу, как ты садишься в машину с каким-то головорезом. Очень
сомневаюсь, что он способен ограничиться прогулками по городу.
– Мартин, это брат моей школьной подруги.
– Да? Не староват ли он для этого? Слава богу, врать ты не
умеешь.
– Но...
– Ты ничего не обязана мне объяснять, – отрезал он, но
тут же заговорил мягче: – Извини. Это просто ревность. Он крутой парень, сразу
видно. Из тех, кто идет по жизни твердой походкой, раздавая зуботычины налево и
направо. Терпеть не могу таких типов. Хотя девушкам они, наверное, нравятся.
Сам я даже в детстве ни разу не дрался, – усмехнулся он. – Домашний
мальчик, которого родители встречали из школы до седьмого класса. – Он
поднялся и сказал: – Я отвезу тебя домой.
– Мартин, он действительно просто знакомый, а встречались
мы, потому что... он обещал мне помочь найти брата.
– Кого? – не понял Мартин.
– Моего брата, Алекса. Вчера мы говорили о нем. Он исчез
пятнадцать лет назад, ты же слышал. У Алексея есть возможности мне помочь. Вот
и все.
– Но... я не понимаю, с какой стати ты вдруг решила искать
брата?
– И вовсе не вдруг. Что тебя удивляет? Не считая дяди Левы,
Алекс единственный близкий мне человек. Я бы хотела знать, что с ним тогда
произошло. И где он сейчас. – Я поздравила себя с удачным, как мне
казалось, объяснением. Мартин не придет в восторг, узнав, почему я ищу Алекса.
Он правильно сказал: киллеры – это из какой-то другой жизни. Так что лучше ему
ничего не знать.
– Что ж, – пожал он плечами. – И как проходят
поиски?
– Сегодня мы ездили в город, где Алекс раньше жил со своими
родителями. Поговорили с людьми, которые его знали. Мартин, ты совершенно прав,
Алексей не подходящая для меня компания и наше сотрудничество вынужденное...
– Ему-то что за дело до твоего брата?
– Разыскивать людей – его профессия.
– Вот как. Он что, частный детектив? Парень с двухдневной
щетиной, который постоянно жует спичку, а под мышкой у него знаменитый сорок
пятый калибр?
– Что-то вроде этого. Еще у него есть скверная привычка
постоянно курить, он любит дрянной одеколон и выражения типа «слушай тренера».
Я его уже терпеть не могу.
– Если вы будете много времени проводить вместе, возможно,
его одеколон тебе понравится. Или станет привычным. Извини, у меня
действительно много дел.
Он направился к двери, а я выпалила:
– Мартин, я люблю тебя.
Он повернулся и спросил, помедлив:
– Это ведь не шутка?
– Я люблю тебя, – повторила я отчаянно. – Я этого
никогда никому не говорила.
Он подошел, обнял меня и сказал:
– Я тоже. – Коснулся губами моих губ и шепнул: – Я
люблю тебя.
Вот тут-то мне бы и затрепетать от счастья, повиснув на его
шее. Попытку я предприняла, то есть на шее повисла. Мартин целовал меня,
увлекаясь все больше, руки его заскользили по моему телу, быстро оказались на
бедрах, подол платья пополз вверх, а на меня накатила паника, я шарахнулась в
сторону. Мартин, разжав руки, смотрел с недоумением.
– Что-нибудь не так? – испуганно произнес он.
«Ну, давай, ответь ему. Но что, интересно, я могу сказать? Я
идиотка, которая все портит, и конца этому не видно». Выражение его лица
изменилось, на смену беспокойству пришло сомнение, а я с досадой подумала: «Неужели
так трудно понять?», зажмурилась и пробормотала:
– Подозреваю, что выгляжу дурой... нет, хуже. Если ты
засмеешься, я... – Я открыла глаза и увидела полную растерянность на его
лице. Никакого намека на понимание. – Я не знаю, как сказать, –
разозлилась я. – По-моему, об этом вообще говорить неприлично.
Он моргнул и задумался, а я решила, что мои дурацкие
объяснения все еще больше запутали, чего доброго он решит, что у меня
какая-нибудь экзотическая болезнь. Я предприняла вторую попытку объясниться, а
Мартин глупел на глазах. Когда я совершенно отчаялась и собралась бежать сломя
голову, оставив его гадать, что на меня вдруг нашло, он приблизился и сказал,
легонько тряхнув меня за плечи:
– Ты невинна?
Я не знала, горевать или радоваться, что он наконец понял, –
так по-дурацки это прозвучало.
– Я ведь предупредила, только попробуй засмеяться.
– Смеяться? – Он выдал свою коронную улыбку, но тут же
стал серьезным. – Милая, почему ты говоришь об этом будто о каком-то
врожденном дефекте?
– Именно так я себя сейчас и чувствую, – съязвила
я. – Как будто у меня третья грудь под платьем или хвост с кисточкой.
– Я бы и это пережил. А хвостик – это даже
симпатично. – Он все-таки засмеялся и обнял меня. – Я-то голову
ломаю, почему ты так себя ведешь... Постой, что я тебе успел наболтать? Ничего
не слушай, то есть я хотел сказать, что все мои дурацкие шутки... Я тебя
люблю, – закончил он невпопад.
– Надеюсь. А теперь отвези меня домой, пожалуйста. Или
вызови такси.
– А-а-а... – начал он. – Ясно. Мы могли бы выпить
кофе. Милая, я все понимаю. И если ты... с ума сойти, – он покачал
головой. – Отец мне рассказывал, что они два месяца ходили с мамой,
держась за руки, прежде чем он рискнул ее поцеловать. И еще три, прежде чем
оказались в одной постели. Я тогда думал: ну и чудик у меня старикан, а теперь
сам не лучше.
– Ты отвезешь меня домой?
– Трусишь?
– Конечно.
– Совершенно напрасно. Это...
– Не надо мне ничего объяснять, я все видела в фильмах.
– Ты смотрела порнографию? – округлил он глаза.
