– А по-другому не складывается, дорогая, – насмешливо
ответил он, поднялся, подошел ко мне и склонился почти к самому лицу. – Я
не большой любитель колотить баб, но твою мордаху, не раздумывая, превращу в
кровавое месиво, так что лучше тебе признаться.
– Преврати, – ответила я со злостью. Злость и обида
плохие советчики, но мне на это было наплевать. – Да я навру тебе с три
короба от страха. Я не знаю, кто оставил розу и почему я осталась жива. Но Вика
была моей подругой... она была моей подругой с тех самых пор, как я себя помню.
И если ты думаешь, что я стала бы покрывать мерзавца, который убил всю ее
семью, людей, которых я знала с детства, застрелил Вику, а потом, словно в
насмешку, накрыл ее свадебным платьем... – Я замолчала, стиснув зубы. Он
смотрел на меня, а я на него. Он первым отвел взгляд.
– Допустим, ты говоришь правду. Но суть от этого не
меняется. Ты можешь не знать, кто он, но он-то тебя знает. – Алексей
отошел, опустился на стул и добавил: – Если твои слова о подруге чего-то стоят,
ты мне поможешь.
– Ага, – невесело усмехнулась я. – Одному уже
помогла.
– Коршунову?
– Он решил, если распустить слух о том, что я видела киллера
в ночь убийства, тот непременно мной заинтересуется. Мы схватим его за руку,
отведем к ментам, он сдаст Князева, и оба окажутся за решеткой. Отличный план.
Чем все закончилось, ты знаешь.
– Так вот зачем он нанял тебе охрану. Идиот... Коршунов
погиб, но ты жива. И это кое-что значит.
– Сегодня жива, а завтра нет, – невесело пошутила я.
– Тогда ему следовало пристрелить тебя в доме.
– Если Князев нанял киллера, должен был знать о нем хоть
что-то. Как с ним связаться, к примеру, – заметила я.
– Если он и знал, то его друзья – нет. Киллером может быть
человек, подозревать которого тебе и в голову не придет.
– У меня здесь не так много знакомых, в основном друзья
детства, я их должна подозревать?
– Друзья детства не подходят. У киллера послужной список с
рулон туалетной бумаги. Его бизнес лет десять процветает.
– Десять лет? – не поверила я. – И до сих пор...
– Все, кто смог бы рассказать о нем, быстро замолкают,
потому его карьера длится так долго. Примерно десять лет. А еще должно было
пройти время, чтобы талантливый паренек стал профессионалом экстра-класса.
Период ученичества может быть разным, и пять лет, и десять. Значит, сейчас ему
где-то под сорок. Самый расцвет... Первый раз он подписал свою работу два года
назад, оставив игральную карту. Вряд ли он сделал это просто так. У него есть
план, и в этом плане тебе отведено свое место. – Он помолчал и заговорил
опять: – Есть еще кое-что. Его кличка Испанец. – Алексей усмехнулся,
наблюдая за мной. – Я успел изучить твою родословную. Не знаю, какое
отношение он имеет к тебе, но то, что имеет, для меня не вопрос.
Я сидела совершенно ошарашенная. Конечно, проще всего
отмахнуться от его слов, но вряд ли это поможет. Неужели он прав? И меня с этим
мерзавцем что-то связывает? Что? Алексей продолжал наблюдать за моими попытками
что-то для себя решить, и это раздражало.
– Хорошо. Ты меня убедил. Что дальше?
– Придется обратить самое пристальное внимание на твоих
знакомых.
– Ты шутишь?
– Нет. Другого способа я не вижу, хотя, возможно, со
временем придумаю. Начнем с твоего парня.
– Он не подходит, – торопливо заговорила я. – Нас
познакомил друг детства, они с ним старые приятели. У Мартина своя фирма, он
постоянно на виду. А киллер, как я поняла, должен передвигаться по стране,
придумывать себе командировки.
– Бывшие любовники?
– Тут вообще полный ноль. Был парень два года назад. С тех
пор никого.
– Серьезно? – усмехнулся Алексей. – Верится с
трудом.
– А мне плевать, во что тебе верится, – не сдержалась
я.
– Расскажи-ка о нем.
– Ему было двадцать четыре года. Он не годится на роль
Испанца.
– Есть мужчины, которые и в тридцать пять выглядят
мальчиками, – пожал Алексей плечами.
– Хорошо. Мы познакомились, встречались пару месяцев.
Потом... потом он сказал мне «до завтра» и исчез навсегда. – Примерно так
и было, я не стала уточнять, что в тот вечер едва не дошла до грехопадения. Мы
как раз слились в объятиях, когда в квартире появились девчонки. Можно было
наплевать на них, но я вдруг застыдилась. Юрка проявил понимание, пожелал мне
спокойной ночи и удалился. Больше я его не видела. И нажила себе комплексы,
решив тогда: он меня бросил, потому что я легко согласилась... В общем, отцы
психологии могли бы посвятить мне целый симпозиум, который продлился бы не
меньше месяца.
– Он исчез? – переспросил Алексей.
– Не звонил и не появлялся.
– А ты ему звонила?
– Пару раз. Телефон был отключен. Я понятливая девушка и
больше звонить не стала.
– Как его имя?
– Пугачев Юрий Сергеевич.
– У вас были общие знакомые?
– Нет. Мы познакомились в метро.
– Попробуем что-нибудь узнать о нем, – сказал Алексей
очень серьезно.
– Узнавай на здоровье. Это все. Здесь есть знакомые,
например, Настины сокурсники, или друзья Толика. Но я скорее поверю, что Юрка
киллер, чем заподозрю кого-нибудь из них.
– Да, не густо. Не родись красивой? – ухмыльнулся он. Я
посмотрела на него так, как он того заслуживал, и ухмылку он убрал.
Я думала, что на этом разговор окончен, но Алексей стал
дотошно выспрашивать обо всем, что предшествовало моему появлению в городе.
– Что-то должно быть, – упрямо твердил он. И тут... я
нахмурилась и уставилась в никуда. Алексей нетерпеливо спросил: – Что?
– Открытка, – пробормотала я. – Единственная
странность – это открытка.
Довольно путано я рассказала об открытке, которую кто-то
бросил в мой почтовый ящик, о своих сомнениях и возникшем неприятном чувстве.
Когда я закончила, история мне самой показалась глупой, а мои переживания
нелепыми, но Алексей отнесся к ней иначе.
– На открытке было написано «Я тебя жду»? – потерев
подбородок, в раздумье спросил он. Я кивнула, а он сказал: – Может, это чья-то
глупая шутка, но... Ты приезжаешь сюда, и на твою голову сразу же сыплются
неприятности.
