Итак, Марина решила действовать. Для начала она вызвала к себе на разговор (очень личный – предупредила Марина) начальника службы безопасности своих магазинов. Это был человек из органов, полковник-отставник по имени Николай Фадеевич. Человек он был надежный и проверенный жизнью. Мишин телефон был поставлен на прослушку. А через два дня Фадеич – так по-свойски называла его Марина – представил ей подробный отчет по блондинке. Зовут Катей, Мишина землячка из Чебоксар, вдова тридцати двух лет с трехлетним сыном Артемом. В Москве владеет собственным бизнесом – маленьким косметическим салоном в районе Октябрьского Поля. Бизнес идет так себе, ни шатко ни валко, но на кусок хлеба с маслом хватает. И на внедорожник «Toyota Rav-4», и на няню для ребенка, впрочем, тоже. Дорогой зять встречается с ней примерно раз в неделю. Иногда вечером или в обед в кафе, иногда заезжает за ней на работу и на пару часов поднимается к ней в квартиру – съемную, кстати. С собой обязательно прихватывает пирожные и игрушку для блондинкиного ребенка. Распечатки телефонных разговоров с блондинкой были, кстати, довольно безобидны – как дела, как здоровье, как ребенок. Никаких там «любимая», «малыш», «хочу» или «люблю». Но это Марина отнесла за счет Мишиной сдержанности. Теперь она его почти ненавидела. Почему «почти»? Ну, потому что, будучи человеком здравым и реальным, по-человечески понять его могла – не сорваться хотя бы раз и не сходить налево от ее буки Наташки было бы, в общем-то, странно. А ненавидела за все остальное – тут же припомнив ему и про «из грязи в князи», и про занюханные Чебоксары, и про теплое местечко на работе, и про квартиру, и про машину. В общем, гад, сволочь и предатель. Ответишь за все.
К дочери теперь заезжала почти ежедневно, хотя на работе уставала как собака. Тревожно и внимательно разглядывала ее – не замечает ли чего, не подозревает? Но Наташка была, как всегда, ровная, спокойная, сдержанная. Что-то пеняла строгим голосом капризной Машке, готовила ужин, гладила мужу сорочки. В общем, похоже, ни слухом ни духом, слава богу. «Бедная моя девочка! – страдала Марина. Как она переживет все это, если вдруг… Страшно подумать!»
– А где твой муж? – интересовалась она.
– Работы много, задерживается, – отвечала дочь.
«Знаем мы эту работу», – кипела про себя Марина. Иногда сталкивалась с Мишей – наблюдала. Да нет, с виду вроде все нормально – чмокает жену, обнимается с дочкой, ужинает с удовольствием. Значит, там не ел. С одной стороны, хорошо, а с другой – чем занимался, если было не до еды? Видеть его было невыносимо. Марина выскакивала за дверь и долго сидела в машине – тряслись руки и бил озноб. А ночью она не спала – продумывала стратегию и тактику. Сначала надо загнать его в угол – чтоб в себя пришел и очухался. Это значило оставить его без работы и соответственно без хорошего заработка. А то оперился и расслабился, забыл, гад, кому и сколько должен.
Попросила Мишиного шефа, Юрия Андреевича, о встрече. Решила играть открыто, правда, нервничала будь здоров. Рассказала ему про зарвавшегося, наглого блядуна-зятя, которому она, Марина, собственно, сделала всю жизнь, а он, сволочь, не смог оценить и живет в свое удовольствие, не думая ни минуты ни о жене, ни о дочке.
– Что же ты от меня хочешь? – удивился Юрий Андреевич. Искренне так удивился. – Парткомов сейчас, если ты помнишь, нет, – напомнил он Марине.
– Я хочу, чтобы ты его съел. И выгнал с позором.
– На основании чего? – еще больше удивился Юрий Андреевич. – Он прекрасный работник, вполне приличный человек, с какой стати, Марина? И потом, хорошего топ-менеджера сейчас днем с огнем не найти, ты же знаешь, сама в бизнесе. И извини, но это твои внутрисемейные разборки, при чем тут я? У меня, знаешь, и так башка кипит. И вообще-то это не мой уровень – такими делами заниматься. Да и чего ты этим добьешься? Ну уволю я его, он на другую работу устроится – парень он толковый.
Марина молча курила, глядя в пол и покачиваясь в мягком вращающемся кресле. А потом подняла глаза и, глядя на Мишиного шефа в упор, медленно и тихо произнесла:
– Я помню, Юра, что Георгий оказал тебе однажды услугу. Серьезную, как я понимаю. И ты, наверное, об этом не забыл? – Она вздохнула и поломала в пепельнице окурок. – Так вот, не нужно вдаваться в подробности – это мое личное дело. А твое – исполнить мою просьбу. Не так много, верно? А дальше я сама разберусь. Не маленькая. – Сказав все это, она широко улыбнулась и откинулась в кресле. – Ну придумай, Юрочка! – заговорила она умильным голосом. – Ну подлог какой-то в документах, ошибку маленькую, но вполне достаточную для твоего большого разочарования в Михаиле Светлове. А хорошего менеджера я тебе доставлю в лучшем виде. От себя оторву, а к тебе приведу. Ничего не потеряешь. Ты мне веришь? – лучезарно улыбалась Марина.
Юрий Андреевич долго и молча разглядывал золотую паркеровскую ручку, а потом тяжело вздохнул и сказал:
– Ладно, Мариш, что-нибудь придумаю. – И добавил: – Поклон Георгию!
– Обя-за-тель-но! – по складам ответила Марина. А у двери обернулась: – Спасибо, Юрочка. Я твоя должница.
Юрий Андреевич молча махнул рукой.
Мишу уволили через десять дней. По статье «халатность». Причина – из его кабинета исчезли ну очень важные документы. Шеф объяснился с ним коротко:
– Теперь мне будет сложно вам доверять.
Пункт номер один был выполнен. Пусть попробует устроиться в приличную фирму со статьей о халатности! И кому он нужен без денег и положения! Следующим пунктом Марина взялась за блондинку. Сначала так, по мелочи, – налоговая, санэпидстанция, пожарный надзор. Трясли ее как грушу пару месяцев. Побледнела, похудела – тут не до любви. А потом и вовсе подкатили серьезные ребята и внятно объяснили, что заинтересованы в данном помещении, ну просто позарез нужны им эти шестьдесят квадратных метров у метро «Октябрьское Поле». Так что бизнес девочке придется продать. Скажи спасибо, что сроку даем месяц. А будешь капризничать – уйдешь сегодня в чем была. С нами не спорят и не ссорятся. С нами вежливо соглашаются. Через месяц она подписала все документы. А еще через неделю снялась из квартиры и вместе с ребенком укатила к родителям в Чебоксары. Зализывать раны – перепуганная до смерти. Теперь при слове «бизнес» и «Москва» ее начинало трясти.
А вот зять Миша пребывал в глубокой депрессии. Ну никак он не мог понять, как из его личного сейфа исчезли те самые злополучные документы. Две недели он сидел молча, уставившись в одну точку, а потом сильно запил.
Ничего, думала Марина. Все по сценарию. Блондинка – в Чебоксарах, прибитая и раздавленная, будет знать, как чужих мужей уводить. Про себя она в этот момент не думала. Да и кто же себя возьмется судить? Мы – хорошие, мы – другие. Мы не со зла, просто так жизнь повернула. Зятьку тоже на пользу, пусть очухается без копейки в кармане. Это даже полезно, что его так тряхануло. А то память короткая, забыл, кому всем обязан. Ничего, оклемается и на работу пристроится. Зато будет знать свое место. Наташка, правда, ходила бледная, замученная, с воспаленными глазами, рассеянная больше обычного. «Переживает за этого гада! – думала Марина. – Не беда, все устаканится. И заживут они, как прежде, спокойно и счастливо. Тьфу-тьфу, не сглазить».
