На экране появилось изображение гейши, а голос продолжал:
– Это несколько пучков, которые скрепляют длинные заточенные палочки. Вот фото смертельной раны Николая Матвеевича. А вот вам классическая заколка из той прически. Совмещаем…
Белая палочка взлетела и легко вошла в отверстие. Появилось окошко с надписью «стопроцентное совпадение».
Глава 34
– Блин! – выпалил Артем. – Шпилька! С одной стороны гладкая, чтобы воткнулась в волосы, с другой покрыта мелкими зазубринками, дабы удерживать волосы. И она острая, как спица. Никто из наших не догадался.
Я покосилась на Ирину. Та сидела с идеально прямой спиной и окаменевшим лицом.
– Так все случилось, Ирочка? – говорил тем временем голос. – Моя фантазия верна? Да, Ирина, ты убила двух человек – своего отца и Мещерякова. Хочешь возразить, мол, Алексей сам полез в петлю? Нет, дорогая, в его кончине виновата ты. И ты заслужила наказание, адекватное своим проступкам. Око за око, зуб за зуб, оговор за оговор, смерть за смерть. Ну что, приятно быть обвиненной в том, чего не совершала? Да, ты не трогала кубок, но в воровстве обвинили тебя. Понимаешь теперь, как Леша чувствовал себя на суде? Кричал: «Я не убивал», а ему не верили. А теперь ты должна ответить за кончину Алексея. Слушай внимательно, Ира! Времени у тебя до девяти утра. Если к этому часу ты будешь мертва, то мой познавательный фильм не увидит ни один человек. Если струсишь, то в пять минут десятого все твои друзья, коллеги, знакомые получат файл для просмотра. Фильм будет отослан и на ю-туб. Думай, Ирочка, что приятнее: позор или смерть? И если выберешь первое, очутишься за решеткой.
Зазвучала песня «С днем рожденья тебя», появилось изображение торта со свечами. Затем он задрожал и взорвался, ошметки теста, пропитанного красным вареньем, медленно сползали по экрану.
– Вот почему к человечку, изображающему Ирину, приделали ее современное фото, – пробормотала я. – Создатель ленты хотел, чтобы все ее узнали. Артем, ты знаешь что-нибудь об организации, которая защищает невинно осужденных?
Артем встал и начал ходить по комнате.
– Таковой не сущетвует.
Ирина молча взяла с дивана плед и накрылась им с головой.
– Но парень, который сделал фильм… – начала было я.
– Это женщина, – перебил Томилин.
– Почему ты так решил? – удивилась я. – Текст был от лица мужчины.
– Стиль изложения не мужской, много лишних эпитетов. Явно прослеживается желание отомстить за Мещерякова, и вообще на такую многомесячную, если не многолетнюю работу способна исключительно женщина, – пробормотал Артем. – Мужчина психологически проще, он бы пришел и убил Ирину. А здесь изощренное иезуитство. Сначала обвинение в краже, чтобы помучить жертву, затем уже добить с помощью сего произведения искусства. Да еще диск прислан в день рождения. Нет, затея точно бабская. Ира, высунься!
– Не могу, – донесся из-под пледа шепот. – Что будет с Фисой? Она еле пережила ту историю.
– Анфиса Альбертовна молодец! – воскликнул Артем. – Смогла измениться, переделать себя, встала на ноги. А ты была ребенком, несчастным, запуганным, униженным. Ну почему не сообщила мне тогда правду?
– Лариса так велела, – еле слышно прошелестела Ира. – Сказала: «Следователь очень молодой и считает, что к вам вор залез, ведь ваша квартира вся перевернута. Томилин подумает, что грабитель Николая и убил. Воришку он не найдет, не умеют наши менты работать, дело закроют. Вы свободны, забудьте про садиста, ваш мучитель получил, что заслужил».
– Ошиблась мадам, – явно сдерживая гнев, произнес Артем. – Но кое в чем она оказалась права. Я действительно не имел опыта и накосячил. Анализ крови Николая Матвеевича показал наличие у него в крови сильного транквилизатора. Анфису и Ирину допросить не представлялось возможным, обе попали в клинику, врачи меня к ним не пустили. Я беседовал с Ларисой, а та изложила складную историю, дескать, Розовы обожали друг друга, сообщила, что Николай Матвеевич страдал мигренями. Сидела передо мной, такая маленькая, хрупкая, глаза как блюдца, кудряшки, и лепетала, комкая в руках платочек.
Артем открыл свой ноутбук.
– Сейчас точно ее речь процитирую. Когда Иришку обвинили в краже кубка, я подумал, сам не знаю почему: может, оговор как-то связан с убийством Николая? Взял копию дела, теперь она у меня в цифровом виде есть. Вот, слушайте… «Коля замечательный человек, он ради жены и детей на все был готов. Приехал из командировки, почувствовал начало приступа мигрени, но не захотел своих девочек радости лишать. Поднялся вместе с ними ко мне, хотел посмотреть, как я его жену и дочь в гейш превращаю. Первой я стала Анфисе волосы укладывать, а японская прическа не простое сооружение, много времени требует. Гляжу, Николай за виски хватается. И я ему предложила свое лекарство. Мне его невропатолог выписал, я тоже страдаю жестокими головными болями. Таблетки на всех по-разному действуют, я от них не сплю, а Николаша зевать начал. И тут у меня лак закончился. Ирина в ванной голову мыла, Анфисе нельзя вставать, иначе прическа бы развалилась, вот Коля и пошел в свою квартиру за баллончиком. И пропал».
Томилин помолчал секунду, а затем продолжил делиться мыслями:
– Ларисе следовало не костюмером работать, а актрисой. Я поверил ей. Мне и в голову не могло прийти, что дочь убила отца. Все до единого повторяли: «Прекрасная семья, Николай Матвеевич о своих трогательно заботился. Анфиса после работы бежала в магазин за продуктами и домой. Ирочка отличница». И мать, и девочка тихие, вежливые. Правда, Ира ни с кем не дружила, а Анфиса никогда не общалась с соседями, но разве это плохо? Розовым хватало своей семьи. Ирина не курила, не пила, по танцулькам не бегала. Ясное дело, я не усомнился ни в одном слове Ларисы.
– Мещеряков говорил другое, – перебила я, – он утверждал, что увидел на полу спящего пьяного мужчину.
Артем потер затылок.
– Слова Ларисы против слов Алексея. Кому верить? Положительной со всех сторон женщине или парню, у которого за плечами срок в малолетке и воровской опыт чуть ли не с младенчества? Да и соседи, и коллеги Николая подтвердили слова Ларисы о прекрасной семье.
– Иногда положительные со всех сторон люди оказываются отрицательными персонажами, – вздохнула я. – Ты можешь найти эту женщину и поговорить с ней? Пусть она сообщит, что именно Анфиса и Ирина рассказывали ей про садиста, подтвердит: идея накачать Розова таблетками принадлежит ей. То, что совершила Ирина, нельзя назвать преступлением, она была доведена до убийства отцом-садистом. И девочка не знала, как все обернется для Мещерякова.
– Лариса еще во время следствия сломала шейку бедра, – вздохнул Томилин, – ей сделали операцию, вставили протез сустава, но она умерла на третьи сутки – тромб оторвался.
– Уходите, – глухо попросила Ира.
– Никогда! – хором ответили мы с Артемом.
Плед полетел на пол.
