— А тебя никто не просит здесь оставаться. — Он
никак не отреагировал, а я усмехнулась. — Дядя Юра велел глаз с меня не
спускать?
— Кирпич психопат, он не успокоится, пока тебя не
найдет.
— Ты о себе думай. Твой хозяин особых симпатий в рядах
товарищей по оружию не вызывает, как бы тебе от них не досталось. Объясняй,
куда денежки дели…
Я стала убирать со стола и мыть посуду. Полифем сел в проеме
между окнами и оттуда на меня поглядывал. Глаза яркие, василькового цвета, и
такие пустые, аж дрожь берет.
— Не смотри, — сказала я. Он шевельнулся и перевел
взгляд в сторону.
Мерзкий динозавр, мозги с орех, сидит как приклеенный, а
дышать при нем страшно. Зачем он здесь? Ведь не скажет, а спросишь, не ответит.
Что они теперь затеяли и зачем им я?
Закончив с посудой, я осторожно подобралась к Полифему. Хоть
и выглядел он полусонным, но опасения внушал.
— Давай плечо посмотрю, — предложила миролюбиво.
Он кивнул. Я осмотрела плечо, сделала пару уколов и заметила не без злости:
— Как на собаке…
Он поднялся, и я поспешно рванула в сторону.
— Не дергайся, — бросил он. — Горячая вода
есть?
— Колонка. — Он кивнул и пошел в ванную.
Если быть точной, ванной, как таковой, здесь не было, была
душевая кабина и небольшой бассейн с холодной водой, назначение которого
оставалось для меня загадкой: плавать в нем невозможно, а просто стоять
холодно, — да и вовсе ни к чему. Странные у людей фантазии.
Услышав, что душ включен, я осторожно потянула дверь: запор
на ней отсутствовал. Полифем стоял перед зеркалом возле раковины и бритвой в
левой руке скоблил свою физиономию. Джинсы лежали на резной скамье рядом с
дверью. Я схватила их, Полифем повернулся, посмотрел на меня и покачал головой.
В заднем кармане штанов я обнаружила водительское
удостоверение на имя Романова Николая Ивановича, с фотографии сонно смотрел
циклоп. В другом кармане лежал нож с красивой костяной ручкой. Кажется, это
называется «выкидуха». Дикарь несчастный, серьезные люди уже пулеметами
запаслись… Лезвие тонкое и острое, точно бритва. Можно таким горло перерезать?
Идиотка, мать твою, горло можно перерезать ножницами или металлической крышкой
от банки, если немного потрудиться.
Ни денег, ни каких-либо других предметов в карманах
обнаружить не удалось. Я сидела в кресле и размышляла. Тут дверь ванной
открылась, и Полифем сказал с порога:
— Штаны верни. — Я вернула. — Чего тебе
понадобилось? — вроде бы удивился он, одевшись.
— Познакомиться хотела.
— А… Это ты про бумажки? Нарисовать можно что угодно.
— Фальшивое удостоверение? — спросила я.
— Почему? Настоящее. И паспорт тоже. Могу тебе
устроить. Десять кусков — и новый паспорт. Живи и радуйся.
— Что-то вы больно добрые, — покачала я
головой. — К чему бы это? Чем я вам мешаю, если вы так охотно хотите меня
спровадить?
Полифем покачал головой.
— Глупость говоришь. Когда мешают, бабками не
приманивают.
— Еще не легче, — всплеснула я руками. —
Может, ты возьмешься меня просветить? Чего вы добиваетесь?
— Старик умер. Деньги исчезли. Мне надо уходить, и тебе
тоже. Опасно.
— Так ты по доброте душевной? — присвистнула я.
Полифем смотрел не меньше минуты.
— Старику ты жизнь спасла. Долги надо возвращать.
— Значит, это его предсмертный наказ? А ты вроде
душеприказчика? Заврался ты, Полифем… ждать, что ты покраснеешь, труд
напрасный… Ты на днях что говорил? Будто я дядю Юру убила… Говорил?
— Ну…
— А теперь что говоришь?
— Что?
— Беда с тобой, — вздохнула я. — Теперь,
выходит, ты знаешь, что не я убила?
— Ну…
— Гну. Знаешь?
— Я и раньше знал.
— Ага. А меня запугивал, так?
— Так или нет, дело не твое. Бери деньги и мотай
отсюда. Вот что.
— Больно ты умный. Послушай, что советует враг, и
сделай наоборот.
— Я не враг, — заявил Полифем, — иначе ты бы
тут передо мной не резвилась, а еще с вечера лежала тихой такой… ну ты
представляешь… — Я сглотнула и сказала:
— Гад ты, вот что.
— Меня можешь не бояться, — заявил он, почесав
волосатой лапой грудь, — но все-таки не дразни. Я, когда разозлюсь,
буйный, а ты пигалица, шлепнешь тебя под горячую руку, и насовсем. Мокрое место
останется. А стены и пол в самом деле портить ни к чему.
— Конечно, рост у меня не метр восемьдесят, но пятно
будет приличным, — согласилась я. — Слушай, а убраться отсюда ты не
можешь? — проявила я живой интерес. — Плечо и так заживет, чего тебе
здесь отираться? — Зная, что отвечать он опять не собирается, я вздохнула
и сказала:
— Ясно, у тебя задание.
Как раз в этот момент к воротам подъехала машина. Я
выглянула в окно и увидела довольно потрепанные «Жигули», хозяин этой дачи едва
ли станет ездить на таких.
Из машины вышел милиционер, самый настоящий, в форме, и
затопал к дверям. Я испугалась, хотя боятся милиции в настоящий момент повода
не было. Полифем хоть и не говорил в открытую, что вещественные доказательства
в деле об убийстве Юрия Петровича выдумка чистой води, но упоминать о них
совестился.
В дверь настойчиво позвонили.
— Где моя рубашка? — спросил Полифем.
— На помойке, где ж ещё? — ответила я. Он напялил
куртку на голое тело и кивнул на дверь.
— Открывать? — прошептала я.
— Конечно.
— А ты куда?
— Я в соседней комнате.
Он исчез, а я направилась в прихожую, чуть приоткрыла дверь
и с удивлением сказала:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — ответил парень в форме. — Я
ваш участковый. Вот мои документы. Разрешите войти?
— Входите, — сказала я и улыбнулась приветливо —
на улыбающуюся женщину смотреть всегда приятней.
Он вошел, тщательно вытер ноги и даже задумался, не разуться
ли, чем вызвал мое уважение.
