Была у меня школьная подруга, женщина свободная и веселая,
встречались мы редко, но друг друга из вида не теряли. Обнаружить ее Полифему
будет затруднительно. Постояв несколько минут с потерянным видом, я стала
набирать номер Галкиного рабочего телефона. Ее долго искали. Я могла бы
подсказать, что надо спуститься в подвал: там, рядом с котельной, она сейчас,
должно быть, курит и отдыхает от праведных трудов. Когда я прибредаю к ней на
работу, то всегда обнаруживаю ее возле котельной, в спасительной дали от
рабочего стола. Наконец Галину нашли, низким контральто она пропела:
— Да, — а я сказала:
— Здравствуй, солнышко.
— Привет. Как там на юге?
— Должно быть, жарко. У меня неприятности. Хочу
исчезнуть ненадолго.
— Компанию составить?
— Перебьюсь. У тебя сейчас есть любовник?
— Конечно, — удивилась Галка.
— Женат? Дача у него есть?
— Разведен. А дача у него есть. Любовника не дам,
жалко, огонь мужик, а дачей пользуйся.
— Ему что скажешь?
— У подруги медовый месяц — это святое. Запоминай
адрес, за ключом подъедешь вечером.
— Не пойдет, — ответила я. — Ключ бросишь в
мой почтовый ящик, и лучше послать кого-нибудь с работы, шофера, как его… Юру.
Расскажи ему глупую историю и ко мне пошли, а если вдруг его возле подъезда
встретят ненароком и вопрос зададут, пусть ответит, что приезжал к подруге в
первую квартиру, да дома не застал.
— Солнышко, ты чего это макароны на моих ушах сушишь?
Что за дела, а?
— Дела у деловых, а у меня все больше делишки.
Установку получила?
— Ну…
— Действуй. — Мы тепло простились до лучших
времен.
Заполучив убежище, я почувствовала себя несколько спокойнее
и вернулась домой. Пыталась приготовить себе обед, но из рук все валилось, а
мысли неизменно возвращались к дяде Юре и моему возможному тюремному
заключению. Потому, едва дождавшись темноты, я стала собираться в дорогу. Моя
машина стояла возле дома. Одевшись во все черное, смутно чувствуя, что это мне
должно пригодиться, я покинула квартиру. Открыла почтовый ящик. Ключ лежал под
журналом «Смена». Ключи я убрала в карман куртки, для верности пристегнув
булавкой, а «Смену» сунула под мышку.
Кто-то разбил лампочку перед подъездам. Я немного постояла в
темноте, прикидывая, стоит ли брать машину? Ножками надежнее, в случае чего и
через забор махнуть можно, с другой стороны, в машине как-то безопаснее, а
скорость она развивает значительно большую, чем мои конечности. Вздохнув, я
побрела к своим «Жигулям».
* * *
Подъезжать к дому дяди Юры я, конечно, не рискнула. Спрятала
машину на узкой песчаной дорожке, которая обрывалась у оврага. Никому помешать
она здесь не могла, а с дороги ее не видно.
До нужного дома было квартала три. Я поежилась и не спеша
отправилась на свидание с неизвестностью. Мне требовалось узнать следующее:
есть ли в доме дяди Юры система охраны с видеокамерами, или Полифем нагло врал.
И еще я хотела осмотреть предполагаемое место преступления, чтобы решить,
действительно ли оно произошло. Как я проникну в дом, было для меня тайной,
хотя я надеялась, что сигнализация отключена, раз хозяин отдал Богу душу. Если
я ошибаюсь, значит, ночное путешествие глупее глупого.
Я подошла к дому, был он темным и мрачным, а главное —
нежилым. По своему прошлому визиту я помнила, как обманчиво это впечатление.
Дважды обошла дом по кругу, не потому что надеялась заметить
что-то интересное, а просто оттягивала начало решительных действий. Если
честно, я боялась обнаружить в доме труп. Сам по себе труп эмоций вряд ли
вызовет, а вот перспективы, которые открываются в связи с появлением на сцене…
В общем, я продолжала надеяться, что Юрий Петрович жив и все затеянное им не
более чем дурацкий трюк.
Я решительно подошла к дереву, которое облюбовала еще в
прошлый раз. С дерева перебралась на забор и свалилась в сад, правда, ни за что
не зацепившись. Шуму произвела достаточно, а потому скромно полежала у забора,
ожидая, что последует в ответ. Тишина. Если меня кто-то заприметил, то сообщать
об этом не спешил.
Я осторожно поднялась и, стараясь не касаться земли,
направилась к дому. Сердце переместилось ближе к горлу и стучало так громко,
что могло разбудить всю округу. Добравшись до стены, я пошла влево и вскоре
оказалась рядом с парадным входом. Никаких видеокамер, по крайней мере, ничего
похожего на них, я не вижу.
Я отошла в сторонку и вновь приблизилась.
Полифем соврал. Хотя видеокамера может быть в прихожей, ведь
он ее точное местонахождение не указывал. Еще надо осмотреть кухню, так что
войти в дом все равно придется. Только как? В прошлый раз дверь открылась сама.
Сегодня на такое чудо надеяться не приходилось, и все же я потянула руку и
мягко толкнула дверь.
С тихим скрипом она открылась, и я увидела черную пасть
коридора и даже сделала шаг, прежде чем мозг послал конечностям сигнал тревоги.
Я занесла ногу над порогом. Бесплатный сыр только в мышеловке…
Я почувствовала, как холодеет спина, а ноги становятся
ватными, отказываясь повиноваться. Там, впереди, кто-то ждал, затаив дыхание. Я
чувствовала его присутствие и даже его мысли.
— Ну, давай, давай, еще шаг.
Еще шаг — и я в коридоре. Дверь закроется, а ловушка
захлопнется.
Я замерла на пороге и крикнула:
— Юрий Петрович, вы здесь? — Не потому, что
ожидала ответа, а просто надеялась выиграть несколько секунд и сбить с толку
своего невидимого врат. Он не должен напасть сразу, а дождется, когда я войду.
Я постучала в дверь, одновременно делая шаг назад, в то же
мгновение впереди мелькнуло что-то огромное и черное, а я бросились, по
ступенькам в сад.
Я пробежала метров десять, чувствуя, как сзади кто-то
пытается догнать меня, но тут слева возник еще один силуэт, и чьи-то руки с
силой толкнули меня на землю. Я взвизгнула и приземлилась на четвереньки.
Кто-то сгреб меня за шиворот, встряхнул и поставил на ноги.
— Смотри, как бегает, — услышала я и с тоской
обнаружила себя в компании двух рослых парней.
— Давай топай ножками.
