Стало смеркаться, с одной стороны, эта было хорошо, с другой
— плохо. В темноте меня не очень разглядишь, но если они на машине, то имеют
передо мной преимущество, и нарваться на них проще простого. К тому же я
по-прежнему их не знаю, а они меня знают очень хорошо — яркий опознавательный
знак у меня на голове.
Бродить по чужому городу, да еще ночью, занятие не из
приятных, надо было позаботиться о ночлеге. Гостиницы отпадали, так же, как и
вокзал; там будут искать в первую очередь. Под мостом спать я не приучена,
лестничные клетки и скамейки в парке тоже не годились, да и не безопасное это
дело. Надо было что-то срочно придумать. Гениальные идеи меня покинули. Ожидая
их возвращения, я шла вперед, стараясь держаться в тени домов, и через
несколько минут оказалась на площади, ярко освещенной и оживленной, не сразу
сообразив, что это вокзал. Железнодорожный. В сторонке возле машины стояли два
милиционера и поглядывали по сторонам, а я подумала: им платят деньги за то,
что они охраняют покой граждан, то есть мой. Почему бы именно сегодня им этим и
не заняться?
Для начала я немного прогулялась и освоила расписание
поездов. Потом, выжав из себя слезу, отправилась к ближайшему стражу порядка.
Он заметил меня издалека и ждал моего приближения с заметным любопытством.
Срывающимся голосом я сообщила, что у меня украли чемодан. Он вздохнул и
поинтересовался, где это случилось.
— Вон там, я его в уголке поставила и пошла за
газетами, вон туда, а вернулась, его уже нет, — в этом месте слезы
полились градом.
— Девушка, вам никто не говорил, что вещи без присмотра
оставлять нельзя? — вздохнул он. На мое счастье, парень был молод, а мой
жалкий вид произвел впечатление. — Чемодан ваш уже уехал, — пояснил
он и головой покачал. — Камеры хранения для чего существуют?
— Я же только за газетой…
— Только… — хмыкнул он. — Это ж вокзал, а не
монастырь. Идемте.
— Куда? — вроде бы испугалась я.
— Заявление писать.
— А поможет?
— Нет, конечно.
— Тогда чего ж писать?
— А чего вы от меня хотите в таком случае?
«Многого», — ответила я, правда, мысленно.
— Идемте, — сказал он и даже за локоть меня взял,
но не привычным милицейским жестом — мол, пройдемте, гражданка, — а почти
нежно, словно свою подружку. Я доверчиво поплелась рядом.
В комнате, куда меня привели, сидел еще один милиционер,
тоже молодой. Я изложила свою историю на бумаге. Впечатления она, конечно, не
произвела, ребята тут не такое видели.
— Денег много сперли? — спросил тот, что привел
меня.
— Немного, но ведь других-то нет.
— А куда едешь? — Я назвала город в пятидесяти
километрах отсюда, предусмотрительно обнаружив его в расписании.
— Я на десятичасовом хотела уехать, — пояснила со
слезой.
— Теперь не уедешь, домой отправляйся.
— До дома мне далеко. А здесь только подруга, но она
сейчас на юге отдыхает.
— Паспорт тоже увели?
— Нет, документы со мной, и денег немного.
Рассмотрев паспорт, милиционер протянул его мне и сказал,
выглянув в окно:
— Вон твой поезд пошел…
— А когда следующий? — Тут я вспомнила, что деньги
на билет у меня вроде бы увели, и заплакала горько, но тихо, стараясь не
особенно раздражать своих защитников.
— Чего теперь реветь-то, — проворчал тот, что
старше званием. — Учат вас, учат… и все без толку.
— Мне бы только до тетки добраться, — запечалилась
я.
— Телефон у тетки есть?
— Нет. Но я телеграмму пошлю. У них машина, может,
приедут? Почта здесь есть?
— Сережа, проводи ее, — кивнул старший, и мы
отправились на почту.
Там был перерыв на пятнадцать минут, который продлился
больше часа. За это время мы трижды обошли территорию, находившуюся под охраной
Сережи, и успели познакомиться. Парень он был забавный, любил поболтать, чему я
не препятствовала. Лишь бы трудных вопросов не задавал. Все это время я по
сторонам посматривала: не появится ли Полифем или стриженый в спортивном
костюме? Залы были пустынны, а редкие ожидающие дремали на скамьях. Жизнь
бурлила только в буфете, куда мы заглянули выпить по стаканчику кофе. Сереже
этого показалось мало, и он всучил мне бутерброд с колбасой, считая, что если я
обворованная, то непременно голодная.
Почта наконец открылась, и я послала телеграмму
несуществующей тетке по несуществующему адресу. Сережа дожидался меня в
коридоре возле камеры хранения.
— Вот где нужно чемодан оставлять, — сказал он
наставительно. Я не возражала, пожала плечами и сказала;
— Спасибо вам.
— За что? Чемодан я не нашел.
— Все равно… заботу проявили. В чужом городе страшно…
пойду себе место искать.
— Вот что, — подумав, заявил он. — Идем-ка, я
тебя сам устрою. Шпаны полно всякой, а мимо такой, как ты, не пройдешь.
— Это в каком смысле? — засомневалась я.
— Это в таком, что больно уж ты красивая.
— Я и не знала, что это плохо.
— Может, и хорошо, только не для вокзала.
Мы направились к милиции, но не в ту комнату, где были до
этого, а в соседнюю. Там сидела женщина в форме и пила чай.
— Светлана Юрьевна, пустите девчонку, чемодан у нее
украли, родственникам телеграмму послала, надо ей где-то их подождать…
— Проходите, — кивнула женщина и даже мне
улыбнулась. — Садитесь на диван.
Не могу сказать, что я очень обрадовалась. Женщины существа
любопытные, это я по себе знаю, к тому же приметливы и подозрительны. Моя
история могла сыграть в ящик. И как только за Сергеем закрылась дверь, я
устроилась в уголке и сразу же задремала.
Сережа заглядывал трижды, проявляя заботу. Где-то после
шести я стала подумывать, что мне делать дальше. Ночь я пережила, но надо
отсюда как-то выбираться. Телеграмма тоже беспокоила. Пользуясь отсутствием
Сережи, я послала обычную, а не срочную, но почтовые служащие могли проявить
оперативность и, не дожидаясь восьми утра, ответить, что такого адреса в данном
городе нет. Объясняться с милицией на эту тему не хотелось. Пока я прикидывала
и так и эдак, опять появился Сережа.
— Твои не приехали, — сообщил он, подумал и
добавил:
