Окрыленная перспективой выбраться из передряги с целыми
ушами, я вернулась к своим новым знакомым.
— Как вещички? — опросил Вовка.
— На месте.
— Золото, бриллианты?
— Нет, к несчастью. Но и того, что есть, жалко.
— Это точно, — кивнул он.
— А мы уже заскучали, — улыбнулся Женя. Со мной не
соскучишься, мысленно пообещала я и вспомнила еще пару забавных историй.
Касались они студентов-медиков и происходила в морге, после этого речь
неизбежно зашла о покойниках.
— Вот ты, Марина, врач, человек грамотный. Как думаешь,
есть у человека душа? — проникновенно спросил Вовка.
О душе я могла говорить часа три, не меньше, это вообще моя
любимая тема.
— Я позже расскажу, что думаю, а пока свои вещички
проверю.
— Да много ли вещей? — заинтересовался он.
— Сумка.
— Так давай я ее сюда принесу.
Я плечами пожала:
— Чего с ней туда-сюда таскаться, все равно скоро
спать.
— А ты у нас оставайся, — обрадовался Вовка. Мы
посмеялись, и я сказала:
— Спасибо, конечно, но мужу это вряд ли понравится.
— А он не узнает.
— Наперед никогда не скажешь, так что лучше не
рисковать.
— Да мы тихие, правда, Женя?
— Конечно, — улыбнулся тот.
— Вы, может, и тихие, а я нет, — засмеялась я и к
двери направилась.
— В самом деле, давай принесем сумку, — поднялся
Вовка. — И будем сидеть спокойно. В ней ведь не три тонны, два раза по
коридору я ее пронести смогу.
— Хорошо, — согласилась я.
В купе я его не пустила. Знать, что я еду одна, ему
необязательно. Вынесла сумку и вручила ему. Он, очень довольный, зашагал
вперед.
Женя за это время прибрал на столе и шторы задернул. Мы
допили коньяк и взялись за анекдоты. Впервые за пять лет я сказала медбрату
«спасибо» за его неуемную тягу к этому виду устного народного творчества. Знал
он их превеликое множество и очень любил рассказывать, иногда в ущерб
слушателям.
Я немного покопалась в мозгах и выудила целую серию
еврейских анекдотов. Смеялись до слез.
— Женька, пойдем покурим, — предложил Полосатый,
когда отдышался.
— Не хочу.
— Марин, ты куришь?
— Нет.
— И правильно. Ничего интересного без меня не
рассказывайте.
Он ушел, беседа приобрела более лирический характер. Вовка
не возвращался довольно долго, и мы наконец это заметили.
— Может, в ресторан пошел? — предположил
Женя. — Любит выпить человек, это видно.
Тут в купе возник Вовка, лицо пылало праведным гневом.
— Что случилось? — спросила я.
— Да пристал один… козел. Поезд дернуло, ну я его
плечом и задел, извинился даже. А он выступать начал…
— Надеюсь, до драки не дошло? — испугалась я.
— Надо бы ему пару раз врезать…
Если речь шла о Максе, а так оно, конечно, и было, я бы не
советовала. Макс был большой обманкой не только для женщин, на его счет сильно
заблуждались и мужчины, принимая за худосочного интеллигента. Однажды я лично
наблюдала, как здоровенный детина минут двадцать вынужденно отдыхал в углу,
после того как Макс убедительно попросил его не шалить. Так что Вовкино
геройство рождала печаль. Женя отнесся к происходящему примерно так же.
— Брось, — сказал он. — Не обращай внимания.
Вовка понемногу начал успокаиваться, потянулся к бутылке, но
она уже давно была пуста.
— Может, еще по маленькой? — предложил он, —
А, Марин?
— Не увлекаюсь, — развела я руками.
— Так и я не увлекаюсь, по маленькой… — Я еще только
думала, что ответить, а он уже исчез за дверью.
— Пусть выпьет, — усмехнулся Женя. — Сдать
крепче будет.
— Да, пора, наверное…
— Рано, смотри, светло совсем… — Он не успел
договорить, дверь распахнулась, и появился Макс, по виду совершенно пьяный.
— Где этот? — спросил он и нахмурился.
— Вам кого надо, молодой человек? — тревожно
спросила я.
— Да я ему за козла рога поотшибаю… Ясно? — далее
начался обычный в таких случаях пьяный бред.
Макс споткнулся и едва на меня не упал. Я взвизгнула, а Женя
поднялся.
— Вот что, мужик, давай-ка отдохни. Уже поздно, спать
пора…
— Я ведь его даже пальцем не тронул, это он меня
толкнул…
Макс, пятясь задом, а Женя, на него надвигаясь, вышли в
коридор. Дверь Женя за собой закрыл, чтобы Макс, изловчившись, не проскочил в
купе. Но тот свое дело знал, и по голосам я скоро поняла, что он стоит спиной к
двери, загораживая ее от Жени и продолжая слезную повесть о своей нелегкой
судьбе.
Пара минут, чтобы проверить багаж, у меня есть. Я приподняла
нижнюю полку, расстегнула потертый чемодан, тревожно прислушиваясь к голосам.
Под ворохом одежды лежал кейс, по виду мало чем отличающийся от моего, а если и
отличался, так тоже не беда. Не раздумывая, я поменяла кейсы, на что ушло
меньше минуты.
За дверью прибавился Вовкин голос, а следом и голос
проводника. Уже не торопясь, я попыталась скрыть следы насильственного
вторжения, потом приоткрыла дверь и выглянула. Все четверо говорили разом, но
гроза заметно шла на убыль. Макс принял покаянную позу и в третий раз спросил:
— Я тебя задел? Нет, ты скажи: задел или нет? Не-ет, а
ты меня…
— Все мужики, по местам, — твердил
проводник. — Девушку перепугали…
Все разом посмотрели на меня. Надо полагать, выглядела я,
как овца, завидевшая волка, и дрожала как осиновый лист, что неудивительно,
если учесть, чем я только что занималась.
Мой вид произвел впечатление, мужики закручинились и стали
откатываться в разные стороны. Наконец мы втроем оказались в купе.
— Господи, каких только сумасшедших не
встретишь, — вздыхала я. — Женя, он тебя не ударил?
— Я б ему так ударил…
— Что значит пьяный, уперся как баран…
