– У вашей подруги голодный обморок, – пробормотал Виктор, отламывая носики у ампул.
– Состав нормальный, – процедил Алексей, – просто его часто приходится старикам давать. Не рассчитают они пенсию, в конце месяца все подъедят, денек пустой кипяток попьют и – упс! Уходят в астрал. Хорошо, если кто-то заметит и нас вызовет.
– Дайте теплое одеяло, – потребовал Виктор. – Надо ей ноги укрыть.
Я распахнула дверцы трехстворчатого гардероба, похоже, ровесника Белки, и увидела на полке с бельем совсем не маленькую пачку купюр. На первый взгляд, в ней было тысяч пятьдесят.
– Не можешь плед отыскать, кинь шерстяную кофту, – поторопил меня Витя.
Я сдернула с вешалки кардиган и машинально посмотрела на ярлык. Ральф Лорен! Не похоже, что Карелия нуждается. Квартиру она небось снимает, поэтому и интерьер убогий, но вещи в шкафу дорогие. И деньги есть.
– Сейчас очнется, – безо всякой нервозности заявил Алексей. – Мы прокапаем коктейль и уедем. А вы потом дайте ей сладкий чай. Сварите бульон куриный, не жирный, мясо блендером разбейте. Много не давайте, кормите часто, но кошачьими порциями. Вообще-то не похожа женщина на голодающую, вполне упитанная.
– Очередная дура на диете, – подвел итог Виктор. – Начитаются в Интернете тупизны и давай над собой издеваться. Жрут неделю одно мясо – получают белковое отравление. Кремлевская диета! В Кремле не дураки, чтоб так худеть. Или вот еще: десять суток лопать грейпфруты и яйца. Очуметь!
– Вы долго здесь просидите? – спросила я.
– Минут двадцать, – вздохнул Алексей.
– У Карелии нет никаких продуктов. Может, я сбегаю, пока вы тут будете, в магазин? – спросила я.
Медики переглянулись.
– Нас одних бросите? – улыбнулся Виктор. – Не боитесь? Вдруг сопрем что?
– Вы не похожи на уголовников, – парировала я.
– Ступай, – махнул рукой Алексей. – Конечно, не стоит доверять незнакомым людям, но мы кражами и правда не промышляем.
Через час слегка порозовевшая Карелия сидела на кухне, обнимая ладонями кружку с чаем. Я устроилась напротив.
– Медики со «Скорой» велели сварить курицу, но я не умею готовить, поэтому купила сыр, хлеб, чай, сахар. Денег в кошельке у меня не много, вот и приобрела самое необходимое. Мусор выкинула. Уж очень вонял.
– Спасибо, – тихо произнесла Варгас, – сейчас верну тебе деньги.
– Кого ты боишься? – в лоб спросила я Карелию.
Та попыталась засмеяться.
– Что за глупый вопрос!
Мне не хотелось вести долгую дискуссию.
– Ты сказала на работе, что сломала ногу. А где гипс?
– Джулия дура! – разозлилась Варгас. – Вечно ей в голову тупость лезет. Я подхватила грипп.
– Ладно, – мирно согласилась я, решив не напоминать, что в разговоре со мной Карелия тоже говорила про перелом. – А сейчас как самочувствие? Не похоже, что у тебя температура.
– Выздоравливаю, – коротко обронила хозяйка.
– Ведро с мусором не опорожнялось минимум несколько дней, продуктов нет никаких, в комнате и кухне, несмотря на белый день, задернуты шторы, – перечислила я замеченные странности. – Даже человек с температурой способен выйти в магазин. Супермаркет в ста метрах от твоего подъезда, еще ближе вагончик с хлебом и молоком. Однако ты довела себя до голодного обморока. Деньги есть, почему не сползать за батоном? И отвратительный смрад отбросов! Но окна закрыты, ни единой щелочки. Кого ты боишься? Это из-за «увержу»?
Карелия затряслась.
– Что?
Я раскрыла сумку и достала браслет Паниной.
– Слушай меня внимательно. Зина перед смертью попросила меня отдать украшение. Она повторяла твое имя, но я решила, что бедняга бредит, упоминает про республику на северо-западе России. То, что у Паниной есть подруга Карелия Варгас, мне стало известно только вчера ночью, да и то случайно. Видишь ли, я временно поселилась у Кирилла Кошечкина, а у него снимает жилье Елизавета Семенова, она и упомянула в беседе твое имя.
– Вот сучка! – подпрыгнула Карелия.
– Надеюсь, ты не меня имеешь в виду? – усмехнулась я. – Сделай одолжение, не перебивай.
Спустя пятнадцать минут Карелия, узнав о моих злоключениях, опять начала колотиться в ознобе. Я прикинулась, что не замечаю, как у нее трясутся губы и руки, и как ни в чем не бывало продолжила:
– Ключи от «увержу» очень кому-то нужны. Мне кажется, что этот человек работает в бутике «Бак», именно поэтому на него не обратила внимания охрана, когда мерзавец ходил по этажам с моей сумкой. И он не попал в объективы камер слежения, значит, осведомлен о «слепых» зонах. Чтобы обезопасить себя, я вернусь в магазин и громко сообщу, что передала браслет Паниной, выполнив просьбу умирающей. Все никак не могла понять, каким образом убийца узнал о словах Зинаиды. И лишь придя в салон «Ванильное наслаждение» и соврав про работу в больнице, сообразила – медсестра Аня! Она ведь находилась с нами в палате, налаживала Зине капельницу. Я думала о посторонних людях, посетителях, проходивших мимо палаты и случайно услышавших не предназначенный для их ушей разговор. Но напрочь забыла про Аню. Странно, почему не вспомнила о ней?
Карелия легла грудью на стол.
– Потому что воспринимала ее как часть больничной мебели. Кровать, аппаратура, врач, медсестра… У нас в салон ходит клиентка. Ее ограбили, и полицейские начали даму расспрашивать: «Кто из людей в последние дни посещал ваш дом?» Алла Ивановна им в ответ: «Никого не было. Гостей не созывали, только мы с мужем и горничная». И что выяснилось? На особняк навел работник, обслуживающий бассейн. Его хозяйка дома за человека не считала. В ее понимании люди – это друзья, соседи. А кто такой чистильщик? Никто. Так и у тебя с медсестрой получилось.
– Вообще-то я не страдаю снобизмом, – возразила я, – но Аню в расчет и правда не приняла. Думаю, убийца ее расспрашивал, она и выболтала секрет. Я не назову в бутике твое имя, не собираюсь пускать по твоему следу преступника. Просто хочу, чтобы он узнал: у меня ключей уже нет. Узнает – оставит меня в покое. Но, боюсь, киллер вскоре догадается, к кому попал браслет. Ты будешь в большой опасности.
– Значит, я права. – Карелия зарыдала. – Зиночка, наивная душа, мне не верила. Мерзавец ни на шаг ее не отпускал. Прямо триллер!
– Ты говоришь о мужчине, который погиб в автомобиле? – уточнила я.
– Он хотел нас убить, – лепетала Карелия. – Запер дома у Зины. Издевался. Меня, можно сказать, на глазах у Зинули изнасиловал. И тогда мы решили… договорились… Но я понимала: не он главный, нет. Есть над подонком начальство! Зина не верила… Мы его убили!
– Кого? – потрясенно спросила я.
Варгас вытерла лицо посудным полотенцем.
– Нашего мучителя. Взорвали машину. Я осталась дома, привязанная к стулу ремнями. Мы его сумели обмануть. Только машина раньше взорвалась… неверно Зина рассчитала…
