Грейси только что закончила переодеваться, когда они появились на пороге, и она посмотрела на них с немым удивлением. Они обе были очень ярко одеты. Она почувствовала себя как ласточка в клетке с попугаями, что она им и сказала, и, смеясь, отвергла их предложение переодеться во что-нибудь более броское.
Когда они прибыли, в клубе было уже много народа. В зале царил уютный полумрак, но беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться в том, что внутреннее убранство было дорогое и хорошо отобранное, как и большинство находившихся там гостей.
Вдоль стен стояли два бара, один из которых специализировался только на коктейлях, а столы располагались полукругом вокруг центральной части, служившей местом для танцев. Зал украшала вереница крупных растений в горшках, и Грейси подумала, что если закрыть глаза, то можно вообразить, что они были собраны где-то в буйные двадцатые годы.
Где-то на заднем фоне слышался мерный ритм музыки. Грейси выпила один за другим два коктейля и, решив, что больше пить не будет, позволила себе расслабиться.
Она была намерена хорошо отдохнуть в этот вечер. В последнее время она стала чувствовать, что скатывается в опасную зону, потому что испытывала настоящее удовлетворение только тогда, когда была в компании с Морганом. Когда же его не было рядом, она чувствовала себя полуживой, как будто часть ее отвалилась.
Она оживленно болтала с подругами, много смеялась и твердо сказала себе, что Морган для нее не все, не конец света и что можно и без него отдыхать и веселиться.
Она уже почти поверила в это, когда при мягком оранжевом освещении на танцевальном полу она различила две фигуры, танцующие недалеко от места, где она сидела. Она вся напряглась. Все отошло на задний план – музыка, болтовня подвыпивших Джеки и Каролины, стакан минеральной воды, который она держала в руке, окружающие люди. Все исчезло из ее поля зрения, кроме танцующей пары. Это были Морган и Алике.
На ней было надето изящное блестящее платье с огромным вырезом на спине, сшитое из мягкой материи, которая прилегала к ней, как пленка. Руки ее обвились вокруг шеи Моргана и держали его мертвой хваткой.
Грейси хотела оторвать глаза от слившихся тел, но по необъяснимым причинам не могла. Она очарованно смотрела на них с каким-то мазохистским наслаждением, чувствуя, что сердце ее вот-вот остановится. В этот момент Морган увидел ее и вздрогнул от неожиданности.
Она быстро отвела глаза. Рука ее дрожала, когда она ставила стакан на стол. Ее мозг сверлила одна мысль: негодяй, обманщик, вероломный подлец.
Он никогда не клялся ей в вечной любви, но она не ожидала, что он, находясь с ней в таких отношениях, пусть даже временных, может встречаться с другими женщинами. Мысль о том, что Алике продолжает маячить где-то на заднем плане, потрясла ее как удар ниже пояса.
Ей захотелось немедленно уйти. Она посмотрела на своих подруг, а ее мозг подыскивал какое-нибудь правдоподобное объяснение, которое она могла бы им дать для того, чтобы встать и уйти, хотя они пробыли здесь чуть меньше двух часов.
– Мне надо в туалет, – сказала она, и ей послышалась нетвердость в ее голосе, а потом, когда она встала из-за стола, она почувствовала ее и в ногах.
Мысли и образы, причинявшие ей нестерпимую боль, проносились в ее голове, как будто сорванные ураганом страшной силы. Она почувствовала физическое облегчение, когда в спокойной тиши роскошного женского туалета она уселась в глубокое кресло.
Она откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и погрузилась в полусумеречное состояние. Не есть ли это тот самый, страшный момент истины, о котором она так долго не хотела думать? Разве не знала она, что они с Морганом являются непрочной парой, идущей в никуда? Так вот, подумала она в отчаянии, ты и пришла в никуда. Ее медленно и неотвратимо засасывало в страшный и отвратительный омут.
Она вдруг почувствовала чье-то присутствие и, открыв глаза, увидела перед собой Алике. Брови у нее были пренебрежительно изогнуты, глаза жестко сверкали.
– Кажется, я узнала вас, – холодно сказала Алике. Губы ее изогнулись в некое подобие улыбки.
Грейси ничего не ответила, но выпрямилась и протянула руку к сумке, лежавшей рядом. Менее всего ей хотелось вступать с ней в словесную дуэль, а по напряженному выражению ее лица было видно, что она именно в таком настроении.
– Я надеюсь, вы не спешите, – сказала Алике, грациозно усаживаясь в ближайшее от Грейси кресло. – Я хотела немного поговорить с вами. Мы давно не виделись, а я собиралась сказать вам кое-что.
– Правда? – спросила Грейси, не изменяя выражения лица. За минувшие месяцы Алике нисколько не изменилась. Мало того, вид у нее был еще более безупречный, чем раньше. Она почувствовала острый приступ ревности и должна была сделать усилие, чтобы сдержать дрожь в голосе, когда наступила ее очередь говорить:
– Я считала, что вы уже предупреждали меня насчет Моргана, или вы хотите сказать что-то новое?
– Ходят слухи, что вы с ним постоянная пара. – В голосе Алике слышались вопросительные нотки. Грейси промолчала, страстно желая, чтобы Алике была где-нибудь подальше. Алике, должно быть, видела, как она встала из-за стола, и последовала за ней. Вот что стало с женщиной, связавшейся с Морганом Дрейком. Прошло уже несколько месяцев, как их отношения разорваны, а она все еще испытывает горечь и негодование. Разве это не видно по лицу Алике? Такие же чувства будут обуревать и ее через шесть месяцев? Через восемь? Или всю жизнь?
От такой перспективы она пришла в отчаяние и ужас.
– Не надо доверять слухам, – вяло ответила она.
– Пусть у меня с Морганом все кончено, – продолжала Алике, скривив губы в презрительную усмешку, – но это не значит, что вы заменили меня на всю его оставшуюся жизнь. Морган ничего не понимает в любви и не хочет понимать. О да, он сладкоголосый и обаятельный, он умеет обращаться с женщинами, но любовь в это уравнение не входит. – Звуки ее голоса отдавались в ее ушах как мерные удары, как стук града по оцинкованной крыше. – Верьте мне, когда я говорю вам, что вы ничем не отличаетесь от всех остальных. Неужели вы действительно думаете, что у вас есть то, что удержит его? – Она холодно скользнула глазами по Грейси, давая понять, что если уж у нее не оказалось необходимой силы притяжения, то ее нет ни у кого, не говоря уже о какой-то секретарше без особых физических данных.
Каждое ее слово вонзалось, как игла, в сердце Грейси, но она ничем не выдавала своих чувств. Она смотрела на Алике с чувством жалости и испытывала некоторое удовлетворение, видя, какой гнев она вызывает у другой женщины.
– Он вам когда-нибудь говорил, что любит вас? – спросила Алике чуть более пронзительным голосом и рассмеялась. – Он вам что-нибудь обещал? Задайте себе эти вопросы, а потом спросите себя почему. Потому что вы ему не пара. Он будет пользоваться вами, пока ему не надоест, а потом бросит вас без всяких угрызений совести. – Она встала и оправила свое прилипшее к телу платье. – Но, конечно, если эти слухи всего лишь слухи, то вам нечего беспокоиться. – Она снова рассмеялась и удалилась, а у Грейси в ушах все еще звенел этот смех, когда она поднялась и направилась обратно к своему столику. И ее смех, и каждое слово, произнесенное из чувства зависти и злобы, заставляли ее теперь по-новому взглянуть на те вопросы, которых она старалась избегать.
