Гейб прекрасно сознавал, что поцеловать Кассандру будет все равно что бросить камень утопающему.
Но он также понимал, что, если не поцелует ее, и страстно, бабушка заподозрит неладное.
Гейб положил руки Кассандре на плечи, но, тотчас же вспомнив, что помолвленные должны быть в более интимных отношениях, скользнул ладонями по лопаткам к изящным изгибам бедер.
Кассандра непонимающе раскрыла глаза и сразу же опомнилась, даже шагнула навстречу Гейбу, привлекшему ее к себе. Их лица сблизились, и они посмотрели друг другу в глаза со странным сочетанием любопытства и предвкушения. Интуиция подсказала Гейбу, что Кассандра ждет того же, что и он. Она хочет удостовериться, явились ли волнующие ощущения первого поцелуя следствием растерянности и неожиданности, или же между ними и правда что-то возникло.
Их губы неуверенно встретились – так опускается на высокую траву перышко. И тотчас же словно заискрились электрические разряды. Гейб крепче обнял Кассандру за талию. А она стиснула его плечи так, словно от этого зависела ее жизнь. Привлекая Кассандру к себе еще ближе, Гейб жадно приник к ее губам. Оба, застонав, закрыли глаза.
Целую минуту Гейб позволял себе без оглядки отдаваться чувствам. Он испытывал сладостное возбуждение. Нахлынувшие ощущения смели прочь рассудительность, и Гейб дал волю рукам, упиваясь изгибами женских бедер, талии. Отчасти он делал это потому, что за ними наблюдала его бабушка, но в то же время он получал наслаждение – огромное наслаждение, – стараясь не думать, как далеко может завести один его поцелуй.
Гейб оторвался от Кассандры мучительно медленно, позволив себе еще раз насладиться ее талией, вкусить ее нежные, мягкие губы. Наконец он отступил назад.
Что ж, больше никаких сомнений. Между ними действительно что-то есть.
– Спокойной ночи, – сказал Гейб, но глухой, сдавленный голос принадлежал не ему.
– Спокойной ночи, – прошептала Кассандра.
– Спокойной ночи, дорогая, – нетерпеливо произнесла Эммали. – Пойдем, Гебриел Алан. После такого поцелуя тебе неплохо бы принять холодный душ, и помни: завтра тебе придется сопровождать по магазинам трех женщин и ребенка, так что хорошенько выспись.
Гейб застыл на месте.
– Я не пойду с вами по магазинам.
– Пойдешь, обязательно пойдешь, – ласково сказала Эмма. – Должен же кто-то везти коляску.
От третьего Санта-Клауса Гейб отходил, стиснув зубы. Мало того, что Кассандра наслаждается этой комедией, но, судя по ее виду, вчерашний поцелуй ничего для нее не значит.
Разумеется, и для меня он ничего «не значит», быстро поправился Гейб. Эмма корчила рожи, пытаясь развеселить Кэнди, а его мать смотрела на это со слезами умиления на глазах. Лишь Кассандра казалась совершенно невозмутимой. Гейб поймал себя на чувствах, которых не испытывал уже много лет и полагал, что они покидают человека после двадцати пяти. А Кассандре хоть бы что! Такой вид – прямо звезда экрана.
Но ему совершенно наплевать, как она там выглядит. Он даже не смотрит на нее. Сегодня все чувства взяты под контроль. Ему и не хочется смотреть на нее, потому что она ему не нравится. Он не хочет, чтобы она ему нравилась. Последние несколько месяцев Кассандра отравляла ему жизнь. Еще шесть дней назад он и не думал о том, чтобы заговорить с ней, тем более подружиться, тем более испытывать к ней какие-то чувства.
Она его заклятый враг. Она натравливала на него полицию. Однако сейчас Кассандра ведет себя совершенно естественно – это не та милая, тихая девушка, с которой он вчера вечером ходил в ресторан, – и в то же время она не действует ему на нервы, как этого следовало бы ожидать...
Черт побери. Она все же начинает ему нравиться!
Гейб резко двинул коляску в сторону, уклоняясь от рассеянной мамаши с тремя детьми. Все дело в элементарном сексуальном влечении, заключил Гейб. К черту! Еще две недели и шесть дней, проворчал он про себя, и можно будет вернуться домой и снова открыто ненавидеть друг друга.
– Знаешь, Гейб... – сказала Лоретта, отходя с Кэнди от Санта-Клауса и поправляя ее красное платьице. Теперь вместо алой ленточки волосы девочки украшала искусственная ветвь остролиста с ягодами, в тон тем, которые были развешаны на перилах лестницы, ведущей к трону Санта-Клауса. – Меня очень беспокоит одна мысль.
– Куда вам столько фотографий Кэнди вместе с Санта-Клаусами? – небрежно улыбнулся Гейб, рассчитывая уйти от вопроса.
Его мать покачала головой.
– Ничего страшного. После праздников я отдам одну тебе, одну Кассандре, одну оставлю себе... Ой, Кассандра, милочка... – Лоретта обернулась к Кассандре, помогающей Эмме спуститься с лестницы. – А твоей матери разве не нужно дать рождественскую фотографию Кэнди?
– Вот те на! – воскликнула Кассандра. – Про свою-то маму чуть было не забыла!
Лоретта схватила сына за руку.
– Пойдем поищем еще одного Санта-Клауса, – сказала она, увлекая его к следующему универмагу.
– Нет. Только не это! – сказал Гейб, высвобождаясь из руки матери. – Лично я отказываюсь искать еще одного Санта-Клауса. Категорически.
– Ну хорошо, – мило улыбнулась Лоретта. – Мы с Эммой будем счастливы сделать фотографию Кэнди с Санта-Клаусом для матери Кассандры.
Гейб насторожился, чувствуя какой-то подвох.
– Встретимся с вами здесь через полчаса, – снова улыбнулась мать. – У тебя будет время зайти к Арнольду.
– К Арнольду?
– Ты забыл своего друга Арнольда Фейнберга, ювелира?
Гейб недоуменно уставился на мать.
– По-моему, украшения на Рождество тебе всегда покупает отец.
– Верно, – улыбнулась Лоретта, делая глазами тот знак, которым всегда предлагала Гейбу искать скрытый смысл в ее словах.
Совершенно не в настроении для игр, Гейб вздохнул.
– Тогда зачем мне заходить к Арнольду?
– Потому что мы с Лореттой не видим у Кассандры на руке кольца с бриллиантом, вот почему, жмот, – сказала Эмма и, схватив Кассандру за левую руку, помахала ею у Гейба перед носом.
Настал черед Гейба воскликнуть «Вот те на!». Но он сделал это мысленно, а лицо его расплылось в теплой улыбке.
– А вам не приходило в голову, всезнайки, что, раз я до сих пор не подарил Кассандре кольцо, на то должна существовать весомая причина?
– Да, я все поняла, – сказала Эмма. – Если ты подаришь ей его на Рождество, это избавит тебя от необходимости искать еще один подарок.
– Бабуль, ты во всем видишь только дурное.
– Значит, ты признаешь, что приберег кольцо на Рождество?
– Ничего я не признаю.
– Жмот, – пробормотала Эмма, помогая Лоретте усадить Кэнди в коляску. – Лоретта, чей это сын? Жадность у него никак уж не от нас с Клайдом. И отец его нисколько не прижимистый. А ты, дай тебе волю, вообще тратила бы деньги с такой же быстротой, с какой корпорация их зарабатывает. В кого же Гейб такой жадина?
