— Почему ты не на работе?
Услышав такой невинный вопрос, Ник расслабился.
— Я свободен на полтора месяца.
— Ух ты! У тебя отпуск?
— Да нет. Просто пока нет никаких заданий.
Грейс приподняла брови в удивлении.
— Заданий? Кто же ты, уж не шпион ли?
Ник развеселился.
— Ну нет, какой там шпион. Если я скажу, чем занимаюсь, моя работа вряд ли покажется тебе захватывающей.
— Ты меня заинтриговал.
Ник набрался смелости и выдохнул:
— Я убийца компаний.
— Убийца компаний? — переспросила Грейс, ничего не понимая. — Ты убиваешь компании?
— Нет, обычно я лишь увольняю руководство, заменяя его новыми людьми.
Грейс откинулась на подушку и вздохнула печально.
— Ты прав, тут нет ничего захватывающего. Скорее, то, что ты делаешь, безжалостно.
— Так оно и есть. Потому мне и требуется продолжительный отдых после каждого задания.
Грейс подумала, что Ник самый нежный, самый чувствительный мужчина в мире. Она спросила:
— Но как же тебя угораздило заняться этим?
Ник знал, почему пошел на такую работу.
Он был одинок. Ему не составляло труда обучиться за короткий срок чему угодно. У него светлая голова. Он мог внедриться в компанию и через две недели рассказать о всех ее слабых местах. Он мог сказать, кто из сотрудников действительно работает, а кто только делает вид. Мог сказать, чья работа приносит плоды, а чья нет. Многие на его месте смогли бы сделать то же самое. Но нужен был одиночка, человек такого склада, как он, чтобы беспристрастно решать, что оставлять, а от чего избавляться, тем самым сохраняя компанию ее владельцам.
Не было ничего такого в том, чтобы сказать все это Грейс. Но тогда бы возник вопрос, как, и почему он стал одинок.
И потому Ник скрыл от Грейс правду.
— Я работал в одной компании, которая была на грани разорения. И я знал об этом. Члены совета директоров, работавшие непосредственно в компании, не имели достаточно смелости признать очевидное. Но остальные сознавали, что необходимы решительные меры. Я был главным бухгалтером…
— Так ты бухгалтер! — в изумлении выдохнула Грейс. — Прямо как я.
Ник не хотел заострять на этом ее внимание и ограничился легким кивком.
— Я был главным бухгалтером, и потому один из членов совета директоров поговорил со мной с глазу на глаз. Я дал ему собственную оценку ситуации. Так оно и оказалось на самом деле.
— Значит, ты спас компанию от разорения. Но почему же они не назначили тебя президентом?
Он не мог сказать ей, как ему нравилось возвращать к жизни то, что уже погибало. И как после всего сделанного трудно вернуться в компанию. Подобные мысли были слишком личными, чтобы делить их с Грейс.
С тех пор как они поцеловались, Ник понял: если он хочет расстаться потом с этой женщиной, ему придется рассказывать ей побольше правды и поменьше идти на поводу у эмоций. Грейс так влекла его к себе, что он едва не терял рассудок, находясь с ней в одной комнате. Если он раскроет ей свои самые тайные, глубокие чувства, он так привяжется к ней, что уже Никогда не сможет ее забыть.
Ник решил рассказывать ей лишь то, что происходило на самом деле.
— Член совета директоров, что беседовал со мной, был также директором нескольких крупных компаний. Случилось это шесть лет назад. Как раз в то время везде шли сокращения. И я понял, что гораздо выгоднее будет переходить из компании в компанию, некоторое время работая среди сотрудников и затем отчитываясь перед владельцем о настоящем положении дел в компании. Дела пошли до того успешно, что тот человек стал постоянно снабжать меня работой. Как-то раз я позвонил ему и сказал, что отныне собираюсь сам искать себе заказчиков. И назвал приличный гонорар за следующее задание, если он хочет, чтобы я работал на него.
Грейс захохотала.
— И что?
— Джордж Нойман повел себя прямо как твой отчим, Ангус. Он и глазом не моргнул. Лишь сказал, что сразу оценил меня по достоинству, и тут же назвал имя управляющего очередной компании, которую я должен был «обработать». Я позвонил тому управляющему и, сославшись на рекомендации Джорджа Ноймана, получил работу. И пошло. С той лишь разницей, что теперь, по прошествии двух лет, я получаю за свой труд намного больше.
Грейс какое-то время вглядывалась в его лицо.
— Значит, теперь богат и ты.
— Не стоит много думать над этим, — ответил ей Ник.
На самом деле Ник устал от нужды, смертельно устал. Когда он обнаружил в себе определенные способности, он использовал их. Хотя ему и не по силам тягаться с Ангусом Макфарландом, он все же обеспечил себе неплохой достаток.
— Ну, а я-то кем работаю?
Вопрос застал Ника врасплох, и ему стоило немалых усилий скрыть замешательство. У него не было времени на раздумья. И он, чтобы не вызвать у Грейс подозрений, ответил с улыбкой:
— А ты работаешь у меня.
Сама идея пришлась ему по душе. Они могли бы стать классной командой. Лучше не придумаешь. У него своя компания, в которой небольшой штат служащих и ограниченный круг заказчиков. Он может, не задумываясь, ответить на любой ее вопрос.
— И какой из меня работник?
— Ты отличный специалист, — ответил Ник, уверенный, что по-другому и быть не может. Еще в школе Грейс отличалась усидчивостью, прилежностью и неутомимостью в стремлении достичь совершенства. — Я постоянно в разъездах, и на мне висит ответственность за увольнения и назначения. А ты мне помогаешь.
Непонятно почему, но последнему Грейс не поверила. Вполне возможно, она работает у него в фирме, но вот его помощником она себя никак не представляет.
Не успела она и слова сказать, как дверь в палату открылась. На пороге появилась медсестра из диетологического отделения со столиком на колесиках.
— Добрый день, миссис Спинелли, — бодро приветствовала она Грейс. — Куда поставить поднос?
— Я возьму, — спохватился Ник, подскочив к медсестре. Он забрал поднос и поставил его на столик рядом с кроватью.
— Спасибо, — застенчиво улыбнулась девушка. — Вы уже выбрали меню на завтра?
— Вот. — Ник передал листок медсестре.
— Забавно, — усмехнулась Грейс, как только они вновь остались наедине. — Я нисколечко не помню тебя, зато точно знаю, что терпеть не могу морковь. — И с гримасой отвращения уставилась на поднос.
Ник расхохотался.
— А ведь ты и вправду не любишь морковь.
— Что же еще я не люблю? — спросила Грейс, тыча вилкой в тарелке в поисках чего-нибудь съедобного.
