Один. Ему всегда казалось, что он будет один.
Ник открыл дверь в палату Грейс.
— Привет, — поздоровался он, переступив порог.
Грейс полулежала в кровати и листала журнал. Ник заметил, что ее прическа почти не изменилась за последние десять лет: пышные волосы ниспадали до плеч, концы слегка завивались внутрь, образуя изящную линию. Именно такой Грейс была на школьной фотографии старших классов; Ник все еще носил фото в бумажнике.
— Привет, — ответила она.
— Как самочувствие? — весело спросил Ник, подходя к ней.
— Меня точно грузовик переехал.
Ник не удержался от улыбки. Он рад был, что она не потеряла чувства юмора. Качество, которое так нравилось ему в ней.
— Вижу, ты идешь на поправку. Вчера врач предупредил, что, проснувшись, ты обнаружишь синяки и ссадины, происхождение которых будет тебе непонятно. Похоже, ты кое-что вспомнила.
— А что в сумке?
— Ночная сорочка, зубная щетка и твои духи, — ответил Ник. Он обнаружил их в чемоданчике, переданном шерифом. Там лежали еще пара джинсов, свитер, две футболки и деловой костюм.
— Как здорово! — воскликнула счастливая Грейс. — Говорят, запах благотворнее всего действует на память. Если это духи, которыми я обычно пользуюсь, стоит мне лишь вдохнуть их аромат, и я тут же все вспомню.
Грейс потянулась за сумкой, и Нику стало не по себе. Едва она все вспомнит, от ее симпатии к нему не останется и следа. Он уже смирился с мыслью, что она разгневается на него, — так ему и надо. Но ужасно не хотелось расставаться с ней так скоро. Ник подавил в себе желание сделать что-нибудь, чтобы она не нашла духи. Вместо этого он сам вытащил флакончик и слегка нажал на крышечку.
Грейс закрыла глаза и глубоко вдохнула. Она улыбнулась, почувствовав цветочный аромат, но Ник уже понял, что духи не помогли.
Зато, как на беду, помогли ему. Аромат унес его к их единственной брачной ночи. Грейс надела тогда восхитительную белую сорочку и подушилась этими же духами.
Ник вдохнул еще.
…Они сняли номер в маленьком отеле в Вегасе. Ник пропустил Грейс в душ первую. Он помнил, как старался изо всех сил изобразить беспечность. Но в душе жутко нервничал. Его терзали обычные для всех мужчин страхи. К тому же масла в огонь подливало и то, что это Грейс… сама Грейс. Она была первой девушкой, которую он заинтересовал как мужчина, кто испробовал на нем свои женские чары, дав ему понять, что он не лишен привлекательности. До сих пор все шло хорошо. С каждой встречей ее чувство к нему росло. Они становились все ближе друг другу. И Ник чувствовал себя настоящим мужчиной.
Та ночь должна была оказаться последней проверкой их чувств.
Ник места себе не находил от волнения и неуверенности. Но вот Грейс вышла из ванной, воздушное существо в белой, легчайшей, как облако, сорочке, и желание одержало верх. Они упали на кровать, и он прижался к ее шее, вдохнув чудесный аромат. Недавние треволнения показались ему сущим пустяком. Оба не были искушенными в делах любовных, но недостаток опыта восполнили чувства. Господи, как он любил ее!
Нику показалось тогда, что они созданы друг для друга…
— Что-то не так?
Вопрос Грейс пробудил Ника от мечтаний. Он смутился.
— Извини. Ты что-то сказала?
Грейс уставилась на него.
— Я так ничего и не вспомнила.
— Доктор предупредил, тебе не следует пытаться вспомнить и ты не должна ожидать слишком быстрых результатов.
Грейс вздохнула.
— Легко сказать. Ты помнишь меня. А вот я — нет.
— Тебе неуютно со мной?
— Нет. — Она помолчала, заглянув ему в глаза. — Просто мне не по себе оттого, что ты знаешь обо мне, в то время как я даже имени твоего не помню.
Ника тронула печать в ее голосе. Он присел на край кровати, стараясь быть к ней поближе.
— Что бы ты хотела узнать? — мягко спросил он Грейс.
— Все. — Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Хорошо. — Ник взял ее руку и сжал в ладонях. — Меня зовут Ник Спинелли. Мы познакомились в школе, в девятом классе.
Грейс устроилась поудобнее, откинувшись на подушку. Она улыбнулась, но продолжала в упор смотреть на Ника, как будто оценивая его слова, проверяя, правдив ли он. Ника же ее взгляд ничуть не беспокоил. Он многое мог порассказать ей, ни разу при этом не солгав.
— Я был этаким сорвиголовой, а ты — дочкой самого Ангуса Макфарланда. Тебе завидовали все девчонки, любой парень не прочь был приударить за тобой, потому что Ангус богат.
— Верю тебе на слово.
— Но я женился на тебе не из-за денег, — быстро добавил Ник. — Я выбрал тебя потому, что ты красивая и умная и рядом с тобой я чувствовал себя совсем по-другому.
— По-другому? Это как?
— Дело в том, Грейс, что рядом с тобой я почувствовал себя мужчиной.
— Вот как, — произнесла она и вдруг прильнула к нему.
Итак, Грейс начала доверять ему. Он почувствовал, что она нуждается в поддержке, и обнял ее, обхватив за плечи. Он ей нужен. Только это сейчас и имело для него значение.
— Расскажи мне еще что-нибудь.
— Итак, — Ник поудобнее устроился на кровати, — я был чем-то вроде сорвиголовы, все меня побаивались. Я сам того добивался — был новенький в школе и хотел заявить о себе.
— И как, сработало?
— Еще бы! Все три года, что я учился в школе, большинство одноклассников предпочитали переходишь на другую сторону улицы, едва завидев меня. Никому не хотелось попасться мне под горячую руку.
— Ты наверняка все это выдумал, — улыбнулась она.
— Нисколько. — Ник перекрестился для пущей убедительности. — Грейс, ты пойми, я был еще мальчишкой. В том возрасте лучше, когда тебя боятся, а не любят.
— Как тогда мы вообще сошлись? — задала она следующий вопрос.
Ник пожал плечами.
— Ты не очень-то поверила мне.
— А я, оказывается, упряма. — Грейс задорно улыбнулась.
— Нет, не упряма, но что сама себе на уме — это точно.
— Хорошо, — одобрительно кивнула Грейс, поудобнее устраиваясь рядом с ним. — Ну, а что еще?
Ник на мгновение задумался.
— Что еще… Одно время ты пробовала заправлять делами на ранчо. Несмотря на протесты Ангуса, ты отправлялась на выезды вместе с братьями, Кэлом и Райаном Келли. Райан — еще один ребенок, воспитанный Ангусом, — пояснил Ник. — Ты была без ума от езды верхом и любила природу. Но тут захромала учеба, и через две недели тебя снова видели в библиотеке зарывшейся в учебники.
— У меня такое чувство, что где-то в этих рассказах скрываешься и ты.
