Ник взял телефон со столика рядом с кроватью, по справочной узнал номер ранчо Ангуса и набрал его. Ник все делал быстро, не задумываясь о возможных последствиях. Конечно, ему немного не по себе оттого, что придется говорить со вспыльчивым старым шотландцем. Тот еще призовет его к ответу за то, что его дочь осталась без мужа на следующий же день после свадьбы. Но выбора нет. Можно было бы попросить служащую в приемной поговорить с Ангусом. Но не станет же он объяснять постороннему человеку, почему не может позвонить своему тестю сам.
В трубке раздалось несколько гудков и наконец ответил мужской голос. Незнакомец представился домоуправляющим семьи Макфарланд. Он сообщил Нику, что мистер Макфарланд улетел в Хьюстон на две недели. Ник спросил, дома ли Кэл. Управляющий ответил, что старший брат Грейс тоже в Хьюстоне.
Ник повесил трубку. Почему-то ему не хотелось передавать что-либо Ангусу через управляющего. Еще напутает чего. Нельзя как снег на голову обрушить на Ангуса весть о том, что Грейс попала в автокатастрофу. Прежде нужно успокоить его, сказать, что с ней все в порядке. Если Ангус не услышит спокойного, уверенного голоса Ника, с ним может случиться еще один сердечный приступ. В какой-то мере Ник чувствовал себя виноватым и в первом. И потому не хотел стать причиной второго.
Не зная, что делать, Ник в раздумье сел на стул. Он взял руку Грейс. Две недели. С одной стороны, целая вечность, с другой — миг. Может, не так уж и плохо будет посидеть какое-то время с ней. В конце концов, она-то его не помнит. Значит, не будет знать, как он с ней обошелся. Его страшила не возможность ужасной сцены гнева — он заслужил, поделом ему. Ник боялся, что Грейс потребует объяснений. А их-то у него и не было. По крайней мере вразумительных. Хорошо бы она не вспоминала ничего до приезда Ангуса и Кэла.
Но с другой стороны…
А если Грейс так ничего и не вспомнит? Он свободен от работы до середины ноября, а это полтора месяца. Ник мог бы ухаживать за Грейс недели две до приезда Ангуса и Кэла. Но вопрос в том, хочет ли он. Ему удалось вычеркнуть ее из памяти, а это было нелегко. Но, оставив Грейс, Ник предупредил самую серьезную ошибку в их жизни.
Ник взглянул на матовую кожу Грейс, ее темные волосы, полные губы, даже во сне слегка приоткрытые. Нет, и думать не стоит о том, чтобы начать все сызнова. Для него она в прошлом. Его жизнь изменилась. Он не хочет бередить старые раны, они наконец-то затянулись за последние пять лет.
На следующий день после того, как Ник и Грейс поженились, они вернулись в Кроссроудз-Крик и узнали, что у приемного отца Грейс, Ангуса, сердечный приступ. Ник отпустил Грейс в больницу одну, чтобы не создавать сложностей своим присутствием. Грейс уехала, а он пошел домой собрать вещи для поездки в Калифорнию, намеченной на следующее утро. Подходя к дому, он услышал, как пьяный отец орет на мать. Ник по своему опыту уже знал, что если не вмешаться, то отец от крика перейдет к рукоприкладству. И Ник бросился в дом.
В тот самый миг, когда он мчался на помощь матери, его мозг пронзила ужасная мысль. Ник представил себе такое, от чего ему стало не по себе.
Все то время, пока он учился в старших классах и встречался с Грейс, Нику удавалось держать свою жизнь в тайне от нее. Но он женился на ней и тем самым ввел в свою семью… и в свои проблемы. Страх захлестнул Ника. Вступить в его семью означало столкнуться с неприятностями. Затем страх сменился стыдом. Что подумала бы Грейс, узнай она, как он жил? Что подумала бы, узнай, что он работал не для того, чтобы сорить деньгами направо и налево, а чтобы платить по счетам семьи? Что поняла бы, став свидетельницей пьяной ругани его отца? Ведь в жилах Ника течет та же кровь, что и у Джейка Спинелли.
Нику не требовалось долгих раздумий, чтобы понять: он не может подвергать Грейс опасности. Как не может и сгорать от стыда, когда девушка, которую он любит, узнает об их семейной беде. Ник решил, что такая жизнь не для нее. Он написал ей записку, вскочил на мотоцикл и навсегда покинул Кроссроудз-Крик.
Отец Ника отдал Богу душу через неделю после того, как его сын закончил колледж. Ник забрал мать и нашел ей квартиру неподалеку от ее родственников в Далласе. Сам он в Кроссроудз-Крик не вернулся.
Ник смотрел на блестящие ресницы девушки. Разве может он покинуть ее сейчас?
Грейс пробудилась ото сна с пульсирующей головной болью. Она знала, что причиной тому было сотрясение, полученное ею в автокатастрофе. И еще знала, как ее зовут. Все это она слышала от медицинского персонала клиники. В остальном ее мозг был совершенно чист. Чист и пуст. Она не помнила даже, когда родилась. Грейс медленно и осторожно открыла глаза и увидела молодого мужчину, крепко спавшего на стуле у ее кровати. Непослушные завитки темных волос обрамляли его мужественное лицо. Упрямый подбородок, красиво очерченный, чувственный рот. Хотя глаза его и были закрыты, Грейс ручалась, что они карие. Черная прядь волос упала ему на лоб.
Незнакомец вдруг открыл глаза, и некоторое время они смотрели друг на друга. Грейс утонула в его бездонных черных зрачках, желание волнами накатывало на нее. Она любит этого мужчину. Даже не зная, кто он, Грейс чувствовала, что любит. Их соединяло глубокое чувство. Они многое пережили вместе. И не только счастливые минуты.
Наконец незнакомец произнес:
— Привет, Грейс.
— Привет. — Грейс в волнении сглотнула. Видя ее очевидный испуг, он улыбнулся.
— Если выражение твоего лица не изменится, я, пожалуй, поверю врачу. Ты и вправду ничего не помнишь.
Грейс печально покачала головой.
— Я не знаю вас.
— Кажется, я должен подсказать тебе.
Она согласно кивнула.
На этот раз волнение охватило его. Он медленно начал:
— Я твой муж. — Затем подождал. — Ник Спинелли.
От Грейс не укрылось, что он внимательно наблюдает за ее реакцией. И она почувствовала, что была права в своих догадках, когда они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Не все у них гладко.
Когда она очнулась в реанимационной палате, врач сообщил ей, что мужу уже позвонили. Грейс вспомнила, как на мгновение страх пронзил ее точно нож. Вот и сейчас она испугалась, правда не так сильно, как тогда. К тому же теперь ей нестерпимо захотелось обнять его, прижаться и не отпускать. Грейс не понимала себя, своих противоречивых чувств. В них было не больше смысла, чем в диком, до головокружения, восторге, охватившем ее, когда она поняла, что этот несказанно красивый мужчина — ее муж. Грейс едва удерживалась, чтобы не рассмеяться от счастья.
Ник вернул ее с небес на землю:
— Доктор Ринджер рассказал тебе, что ты попала в аварию?
Грейс кивнула.
— Я так и думал. Он сказал, что ты получила сотрясение мозга. И еще сказал, что в таких случаях потеря памяти явление нормальное.
Грейс откинулась на подушку. Ник Спинелли показался ей вполне нормальным человеком. А раз так, то и она, очевидно, такая же. Не грабительница банков, не девица легкого поведения, не домохозяйка, изнывающая в несчастном браке.
