– О боже, радость-то какая! – воскликнул Мазур. –
Ты уже ревнуешь к прошлому, несравненная моя? Наконец-то я дождался этого
трепетного момента...
– Не дождешься, – повторила она.
– Увы, увы... – грустно сказал Мазур. –
В таком случае происходящее, надо полагать, приобрело иную тональность?
Холодная и бездушная красавица из высшего света завлекла в свои сети
простодушного морячка, сделав его игрушкой мимолетных страстей...
– Знаешь, что мне в тебе по-настоящему нравится, Джонни?
– Давай угадаю. То ли несравненные качества любовника, то ли
безумная смелость, то ли утонченный интеллект...
– Да нет, – сказала Кристина серьезно. –
В тебе сейчас нет ни капли самодовольства, то есть того, чего я в мужчинах
не переношу.
– Ну, это мы поправим, – сказал Мазур, звонко шлепнув
ее пониже талии и гнусавым голосом осведомился: – Ну и как, детка, кайфово
тебе?
– Я серьезно, паяц...
– Ну, это снова дала о себе знать здоровая австралийская
закваска, – сказал Мазур. – Мы, дети нетронутой природы,
непосредственны и естественны, как дикари. За это нас и любят порядочные
женщины от Огненной Земли до Лиссабона, а некоторые, извини за пикантную
подробность, даже с нами иногда спят...
– Уснешь с тобой...
– Это намек? – удивился Мазур, распуская руки.
– Да нет, констатация факта... – она решительно
отстранила самую из двух предприимчивую конечность Мазура, вздохнула: – Вот
понять бы тебя еще...
– Да брось, – сказал Мазур. – Я – насквозь
понятный паренек, простой, как дорожный знак...
– Послушай, простой паренек... Ты что, всерьез собираешься,
когда получишь деньги, открыть в Австралии какую-нибудь карликовую
туристическую контору?
– А что? – мечтательно глядя в потолок, пожал плечами
Мазур. – Австралия – чудесное место, разве что чуточку сонная и
патриархальная, но не на всякий взгляд. Народец там живет без особых проблем.
Проблемы, пожалуй что, начинаются в одном-единственном случае: когда кто-то
решит выбросить накопившиеся в доме старые бумеранги. Вот это – проблема,
честно...
– Я серьезно.
– Ну, а почему бы и нет?
– Это на тебя как-то не похоже: сидишь с мегафоном в
прогулочной шаланде и старательно талдычишь туристам про красоты Большого Рифа...
– А что, можешь предложить что-нибудь получше?
– Да нет, просто размышляю вслух...
Однако в ее голосе, Мазур мог поклясться, все же угадывался
некий подтекст. Был там подтекст, право слово...
Мазур без особого удивления насторожил уши. Может, это и
было то, чего он давно дожидался? «Милый, а не хочешь ли ты поработать немножко
на безобидную контору с аббревиатурой ЦРУ? У меня, вот, кстати, и подписка
с собой, смертельное обязательство, только закорючку поставь...» Дождался, а?
Или в промежутке меж двумя ленивыми поцелуями предложит, подобно незабвенному
алькальду, вступить в какую-нибудь местную мафию? Или это будет что-то третье –
но того же пошиба...
– Я просто размышляла вслух, – повторила Кристина
словно бы чуточку отчужденно. – Чертовски хочется тебя понять...
«Очень надеюсь, что тебе это не удастся, милая, –
мысленно ответил ей Мазур. – В свое время такие штучки не прошли у
людей постарше и поопытнее, иные были при воинских званиях, а иные – с богатым
и насквозь предосудительным жизненным опытом. Но я от них от всех благополучно
укатился, что твой колобок...»
Самокритичности ради следовало вспомнить, что иныеего и
обыгрывали в чем-то, пусть не в главном – но ей не положено знать ни о чем
подобном...
– Ты знаешь, я сам себя не всегда понимаю, сказал он
честно. – Где уж другому, после недолгого знакомства... Что ты фыркаешь?
– Ты как-то очень серьезно это сказал...
– Так это чистая правда, – сказал Мазур.
– Чего ты, например, хочешь от жизни?
Тьфу ты! Неужели начиналась другая крайность – не
идиотский щебет с «зайчиком» и «плутишкой», а высокоумные беседы? Он и этого
терпеть не мог: при чем тут философические беседы за жизнь, мы не в пивной...
– А ты?
– Нет, серьезно?
– О господи, это же азбука, – сказал Мазур. –
Перерезать вам с Хольцем глотки, ему – без малейших эмоций, тебе – содрогаясь
от сентиментальных воспоминаний, захапать камешки и с алчной ухмылкой
вразвалочку удалиться за горизонт...
– Вот и молодец... – промурлыкала ему на ухо
Кристина. – Я, кажется, поняла... Ты попросту боишься отношений, а? Чего-то
более-менее постоянного и прочного. С упором на «боишься».
«Черти б тебя взяли, – сердито подумал Мазур. – Ты
не только красивая, но и умная, надо же. Вот именно, в точку. Ну какие, в бога
в душу, в моем положении могут быть отношения? Когда я – это и не я вовсе?
Когда я в вашу страну заглянул на минутку, по другим делам, вовсе не
предполагая, что застряну здесь надолго? Когда меня и на свете-то не
существует, собственно говоря? Ну какие тут отношения, какое постоянство, какая
прочность? Не бывает у призрака ничего такого...»
– Отношения, знаешь ли, бывают разные, – сказал
он. – Однажды, давно тому, я на одном экзотическом островке угодил в лапки
к молодой и смазливой особе вроде тебя – с длинной родословной и утонченными
манерами... вот только у нее, в отличие от тебя, были огромные плантации, куча
преданных слуг и все такое... Она как раз хотела постоянных и прочных
отношений...
– Замуж за тебя хотела?
– Нет, все было гораздо проще и прозаичнее. Она была в роли
арабского шейха, ну а я, как легко догадаться – в роли белокурой гаремной
красотки... Знала бы ты, каких трудов стоило смыться от этих постоянных и
прочных отношений...
– Байки рассказываешь?
– Самое смешное, милая – это и в самом деле было однажды...
Было, было. Лет десять назад, и именно на экзотическом
островке. Такуюправду о себе можно было рассказывать смело – он в тех местах не
засветился, прошлое быльем поросло, даже лучшие аналитики из Лэнгли за
давностью лет и малозаметностью тех событий не отыщут параллелей и
ассоциаций...
– Она была страшная?
– Самое печальное, что она была чертовски красивая, –
сказал Мазур. – Порода, знаешь ли...
И поймал себя на том, что не может вспомнить ни ее лица, ни
имени – в свое время это было побочным, случайным, очередной неприятностью,
постигшей одинокого странника... Потому и в памяти не задержалось, очищая место
для профессиональных забот.
– Тебе это неприятно вспоминать?
– Ну что ты, – сказал Мазур. – Не к педрилам в
лапы попал, в самом-то деле. Наоборот, приятно вспомнить, как ловко я оттуда
сделал ноги...
