– Сначала посмотрим, как вы себя проявите, –
непререкаемым тоном отрезала донна Роза. – Нельзя же начинать с самого
верха, во всяком приличном бизнесе стоит пройти все ступеньки, начиная с
нижней... Итак?
– Я согласен, – сказал Мазур и, решив, что кашу маслом
не испортишь, добавил: – Столь деловая и очаровательная дама без труда уговорит
любого...
Донна Роза вздохнула с трагическим видом:
– Вы так хорошо это сказали, Джонни... Увы, самая деловая и
очаровательная дама всегда остается слабой и беззащитной женщиной, нуждающейся
в крепком мужском плече... – она наполнила стаканы еще более щедро. –
Мой последний муж, этот заядлый путешественник, был, при всех своих
недостатках, все же опорой – во время своего краткого присутствия. Но его так
давно нет рядом... Честно вам признаюсь, я чувствую себя беззащитной и
потерянной в нашем жестоком мире...
Кое-какие интонации в ее бархатном голоске Мазура
насторожили не на шутку, и он присмотрелся внимательнее. Новоявленная
эксплуататорша сидела в грациозной, но довольно раскованной позе, вполоборота к
нему, расположившись так, что платье высоко открывало стройные ноги, а плавные
изгибы фигуры открывались для обозрения в самом выигрышном ракурсе. Перехватив
ее чуточку хмельной взгляд, Мазур стал все больше укрепляться в своих
подозрениях, и подумал, что он, кажется, угодил из огня да в полымя. Как
справедливо подмечено классиком, тут разговорами не отделаешься...
– Вы знаете, Джонни, моряки всегда оказывали на меня своего
рода магнетическое действие, – опустив ресницы, воркующим голосом заявила
донна Роза. – Еще с тех пор, когда я была сущей девчонкой и жила в Чаконе.
Что в вас так привлекает женщин, коварные вы обольстители?
Мазур тяжко вздохнул про себя, окончательно уверившись, что
не отвертится и, придав себе бравый вид, сказал:
– Это все романтика парусов и якорей, знаете ли...
– Вот странно, я именно так и подумала... – сообщила
донна Роза, встала с кресла, подошла к стене и потянула толстый шнур.
Темно-алая портьера бесшумно отъехала в сторону, собираясь в
тяжелые складки. Открылась небольшая комнатка, почти целиком занятая низкой
широченной кроватью. Хозяйка уверенно направилась туда, по дороге скинув платье
так быстро и ловко, что это походило на цирковой номер – Мазур даже
заморгал от удивления, хотя с данной процедурой сталкивался не впервые и
наблюдал ее во всех деталях бессчетное количество раз.
«Профессионализм», – с уважением подумал он, когда на его глазах знойная
бандерша повторила цирковой трюк, вмиг избавившись от остального.
– Ну, Джонни? – требовательно спросила донна Роза,
распростершись в самой завлекательной позе.
Мазур подошел к постели, стягивая пиджак не в пример
неуклюже и, ради сохранения должных светских приличий, сказал церемонно:
– Вы, право, очаровательны...
– Джонни, не стой столбом, – откликнулась донна Роза.
И, ухватив его за галстук, завалила в постель с ловкостью
бравого гусара, заманившего на сеновал сельскую простушку.
Впрочем, истины ради следует уточнить, что все происходящее
только укрепляло эту ассоциацию, причем в роли неуклюжей селянки выступал
по-прежнему Мазур, а в роли гусара-совратителя, соответственно, донна Роза. По
прошествии довольно долгого времени, когда в момент передышки у него наконец-то
нашлось время для трезвого анализа ситуации, он уже не сомневался, что его
совратительница начинала в своем бизнесе с самой нижней ступенечки и прошла
такие университеты, что даже видавший виды «морской дьявол» краснел мысленно.
«В отчете это место следует описать как можно более казенно, –
подумал он, пока по нему проказливо блуждали шаловливые рученьки. – А то
ведь засмеют, черти. Загнала в угол славного головореза чертова баба и
форменным образом изнасиловала, аж стыд берет, развратила сиротинушку...»
– Джонни... – промурлыкала ему на ухо донна Роза,
по-прежнему лениво охальничая проворными пальчиками.
– Что?
– Запомни накрепко: если начнешь путаться с девками, выкину
в два счета, ничего не заплачу да еще перед полицией ославлю...
– Бог ты мой, – сказал Мазур. – Ты уже ревнуешь,
милая?
– Ничего подобного, – сказала донна Роза. – Просто
хочу тебе напомнить, что не следует путать бизнес с удовольствиями. Девочки –
это бизнес. А удовольствие ты обязан получать исключительно здесь, – она
похлопала набриллианченными пальчиками по розовому атласу покрывала. –
Признаюсь тебе откровенно – у меня на твой счет есть определенные виды. Деловой
и очаровательной женщине тяжело без надежного мужского плеча...
«Господи, – подумал Мазур в совершеннейшем
смятении. – А ведь она, чего доброго, в мужья затащит! Точно! Чем не
муженек – молод, здоров, как бык, во всем зависит от супружницы, поскольку
чужой не только в этом городе, но и вообще в стране... Да из такого муженька
веревки вить можно, получая при этом все тридцать три удовольствия. Хорошо еще,
что смыться можно в любой момент, о чем она и не подозревает...»
А вслух он, разумеется, сказал:
– Милая, я же не дурак набитый, чтобы не понимать своего
счастья...
– Верю, – сказала донна Роза. – Ты мне сразу
показался разумным человеком... но все равно, не вздумай меня обманывать. Имей
в виду, четыре мужа меня научили проникать во все мужские хитрости и видеть
сквозь землю...
– Целых четыре? – горестно вопросил Мазур. – А
я-то полагал себя единственным и неповторимым...
– Успокойся, Джонни, – проворковала ему на ухо
новоявленная невеста. – Точно тебе говорю, моей единственной и пламенной
страстью всегда были моряки, я даже с невинностью рассталась в Чаконе на палубе
шхуны, на сложенном парусе... – и с типично женской практичностью
мгновенно переменила тему: – Нужно будет завтра же утром съездить в магазин и
купить тебе костюм поприличнее, предстоит очень ответственное мероприятие...
– У тебя что, какой-то прием?
– Это не для меня, Джонни... Завтра дон Себастьян Санчес
будет выступать на митинге – день голосования, все решается... Этот негодяй
Рамирес окружил себя бандой головорезов, так что следует ждать любого подвоха.
У дона Себастьяна маловато по-настоящему толковых парней, одна деревенщина, что
только и умеет торчать у трибуны и с грозным видом и дедовским револьвером под
полой. Будешь его охранять.
– А это обязательно? – осторожно спросил Мазур.
Вот что ему нисколечко не улыбалось, так это светиться при
большом стечении народа посреди заварушки, именуемой тут выборами.
– Придется, – безжалостно отрезала донна Роза. –
Санчес – мой старый и верный друг, если у него все пойдет гладко, откроются
такие высоты, что тебе и не снились, морячок... Будешь умницей, выбьешься в
люди, главное, держись меня и не вздумай ослушаться. Уяснил?
– Так точно, адмирал, – вздохнул Мазур.
