Накинув халат, Мегги вышла из душа. Первая молния рассекла небо, залив комнату белым светом, и уже через секунду раздались оглушительные раскаты грома. Раньше Мегги всегда нравилась гроза, но сейчас она застонала и опустилась на постель.
Свет в комнате замигал и погас.
Нет! Только не это! Если она будет плакать одна, в пустом темном доме, она почувствует себя еще более жалкой, хотя, казалось бы, куда уж больше.
Держась за ноющую спину, Мегги с трудом дошла до ванной комнаты, где оставались ароматические свечи. Теперь в комнате стало немного посветлее, но ее планы на сегодняшнюю ночь определенно рухнули. С другой стороны, плакать можно и в собственной постели.
Она легла, укрылась одеялом с головой и вдруг почувствовала ужасную боль внизу живота.
Господи, неужели это схватки? На неделю раньше срока?
К тому же она осталась без машины.
Все будет в порядке, надо лишь позвонить в «911», ничего сложного. Ничего сложного, если есть свет и телефон работает. С трудом приподнявшись на локте, она попыталась отыскать взглядом свой мобильный, но через секунду с глухим стоном откинулась на подушки. Он остался лежать на кухне, на первом этаже, а ей уже было слишком больно, чтобы спускаться по лестнице.
Ник стоял на террасе, глядя на бушующий океан и разбивавшиеся о его поверхность молнии. Обычно ему нравились шторма, но этот выглядел слишком угрожающим, словно разбушевавшиеся волны того и гляди накроют их маленький городок и смоют любого, кто по неосторожности окажется на улице в такое ненастье.
Наверное, ему следовало вернуться в дом, а не строить из себя мишень для шальной молнии, но у него не было сил. Его сердце болело так, словно его рвали на части раскаленными щипцами. Он услышал звук открывающейся двери, обернулся и увидел братьев. Дариус выглядел обеспокоенным, Кейд вглядывался в испещренную молниями черноту, в руке у него был пакет, в котором что-то характерно позвякивало.
Настроение Ника тут же пошло в гору. Еще никогда с того самого дня, когда он узнал, что является не единственным сыном Стефана Андреаса, он не был так рад братьям.
— Приближается ураган? — спросил Дариус.
— В Гринхорне, откуда я родом, это сочли бы легким ветерком, — фыркнул Кейд.
Ник крепко обнял братьев, затем подтолкнул их к двери в дом:
— Может, в вашем Техасе это всего лишь ветерок, но здесь это сильный шторм, от которого принято прятаться под крышей, так что шевелитесь.
Как только французские двери закрылись за их спинами, на стекла упали первые капли дождя, который уже через мгновение превратился в настоящий ливень. Свет замигал и погас.
— Замечательно, — фыркнул Кейд. Он удобно устроился, водрузив ноги на стол, и начал доставать из пакета бутылки. — Судя по всему, холодильник сегодня больше работать не будет, а значит, нам придется выпить все это пиво, пока оно не согрелось.
Ник рассмеялся. Прагматичность Кейда — это то, что ему нужно. Возможно, он сможет на время забыть о том, что он опять потерял Мегги, и на этот раз это только его вина.
— Дай мне бутылку, — попросил он.
— Хочешь, подойди и возьми, не маленький, — фыркнул Кейд. — Жаль, что мы не можем сесть на улице и наблюдать за штормом.
— Я думал, ты привык к такому?
— Да, но я еще никогда не был около океана во время бури, так что для меня все это в новинку.
— Надеюсь, с Мегги все в порядке, — промолвил Дариус, вглядываясь в ночь.
Услышав эти слова, Ник понял, почему его братья оказались здесь. Они увидели, что он страдает и волнуется за Мегги, и прилетели вслед за ним, чтобы поддержать его. Но они были здесь не только ради него. Они беспокоились и за Мегги.
— С ней все в порядке. У нее есть отец, масса друзей на фабрике, вокруг нее постоянно кудахчут какие-то мамаши, обещающие ей любую помощь в заботе о будущем ребенке.
Дариус покачал головой:
— Ей не нужны все эти люди, если тебя нет рядом. Если верить Уитни, она проводит все дни в слезах, вновь и вновь спрашивая себя, что же она сделала не так.
— Ничего.
— Да, это мы уже поняли, гений, — фыркнул Кейд.
— И что? — взвился Ник. — Теперь и вы двое злитесь на меня, да?
— Скорее мы ничего не понимаем, — спокойно ответил Дариус.
Ужасный человек, всегда держит свои чувства под контролем, всегда вежлив и сдержан.
— Ты не убедишь нас в том, что ты не любишь ее, — это написано гигантскими буквами на твоем лице.
— Я ей не нужен, — тихо ответил Ник, не поднимая глаз.
Кейд хрипло рассмеялся:
— Ой, бедный малыш Ники, любовь его жизни в нем не нуждается.
— Заткнись!
Дариус положил руку на плечо младшего брата:
— Да, Кейд. Так ты ему не поможешь.
— Прекрасно, — фыркнул Кейд. — Я буду просто пить свое пиво, смотреть на океан и ждать, когда волны доберутся до подошв моих сапог.
Пару минут они молчали. Ник тяжело опустился в кресло и закрыл глаза.
— Электричества, скорее всего, не будет всю ночь... Но Мегги ведь не одна... — Он попытался заверить себя, что последнюю фразу произнес лишь для того, чтобы развеять беспокойство братьев.
— Скорее всего, так и есть, — кивнул Дариус.
— Да и что может случиться? — продолжал убеждать себя Ник. — Ребенок должен появиться на свет только в конце следующей недели. Хотя в последний раз, когда я ее видел, она выглядела очень... большой. Надеюсь, она не просчиталась со сроками.
— Надеюсь, ты не сказал ей этого вслух, — в тон ему ответил Кейд.
— Нет, конечно, я ведь не самоубийца.
Определенно братья хотели, чтобы он рассказал им, что же произошло между ним и Мегги, но Ник не был готов к подобному признанию. После того как в их семье появился Джино, как сильно они все полюбили этого малыша, он не может сообщить братьям, что ничего не чувствует к ребенку Мегги. Они посчитают его сумасшедшим.
С Мегги все будет в порядке. Все будет в порядке. Да, электричество отключилось, но ведь с ней ее отец...
Внезапно Ник подскочил с кресла, и его лицо стало почти безумным.
— Я долбаный придурок! Жаннет ведь сказала мне, что Чарли сегодня вечером уедет на встречу с друзьями. Мегги там совсем одна! В грозу! В пустом доме! Без электричества! — Он выбежал из дома, хлопнув дверью, судорожно нашаривая в кармане ключи от машины.
Вокруг ревел ветер, деревья клонились к земле, волны разбивались о берег совсем рядом с дорогой, но ему было все равно. Ник мог думать только о Мегги. Он любил ее всем сердцем. Возможно, он достаточно глуп, чтобы сомневаться в том, сможет ли он полюбить ее ребенка, но то, что он всей душой любит Мегги, он знал всегда.
