— Я не только убежала, — Лера презрительно
откинула голову и свысока поглядела на низкорослого цыгана, в глубоком кресле
он казался почти лилипутом. — Я дождалась нужного человека и ему тоже
помогла уйти! Так что Костик нам теперь без надобности, мы спокойно можем
строить расклад напрямую!
— Молодец, девочка! — Ласло погладил ее по
руке. — Я в тебя сразу поверил, и я не ошибся! Хочешь? — Он достал
пакетик белого порошка, высыпал дорожку на крышку часов. — Ах, ну да, ты
же не употребляешь! Молодец…
Цыган свернул стодолларовую купюру, шумно втянул порошок, и
лицо его сразу порозовело, глаза чувственно прикрылись. — Ох, хорошо… Ну
ладно, теперь рассказывай…
* * *
С легкой руки Леры криминальная жизнь старого города потекла
по другому руслу.
Большая часть улицы Усти-на-Лабе, названной в честь
словацкого города, побратима Владимира, застроена унылыми пятиэтажными домами,
так называемыми хрущевками. Но дом номер десять представлял собой исключение.
Впрочем, это было исключение не из приятных. Это был чудом уцелевший
приземистый деревянный барак, в котором проживали люди, выкинутые судьбой на
обочину жизни, — спившиеся, опустившиеся, потерявшие всякую цель.
Поздно вечером перед дверью десятого дома остановились двое
парней в потертых кожаных куртках. Один из них громко постучал в дверь, второй
стоял чуть позади, демонстративно держа руки в карманах и исподлобья поглядывая
по сторонам.
На стук никто не отозвался, и поздний гость принялся
молотить в дверь ногой.
— Вы что там — совсем озверели? — в приоткрывшееся
окно выглянула опухшая, давно небритая физиономия. — А вот если я тебе
сейчас по голове постучу — это тебе понравится?
— Уймись, мужик, — беззлобно отмахнулся
парень. — Лучше открой нам, мы к Слесарю пришли!
— Не знаю я никакого слесаря, — поморщился
обитатель барака. — Пришли, так заходите! У нас не заперто!
— Что, так никогда и не запираете? — недоверчиво
переспросил гость. — Как же вы живете? В наше-то время!
— А у нас воровать нечего! — ухмыльнулся
мужик. — У тебя вот нечего будет воровать — тоже запираться не будешь!
— Да тебя самого на органы украдут! — пообещал
парень, отворяя дверь, которая действительно была не заперта.
— И-и, малый! — тяжело вздохнул местный
житель. — У меня органы все до того от тяжелой жизни поношенные, что
навряд ли кто на них позарится!
Двое парней двинулись по темному коридору, спотыкаясь о
какие-то сундуки и ящики. Под ноги переднему попало ведро и, громыхая,
покатилось вперед.
— Тише вы! — донеслось из-за ближайшей двери.
Парень дернул эту дверь на себя, увидел тесную комнату,
сплошь застеленную грязными тюфяками, на которых вповалку валялись полуодетые
люди, мужчины и женщины, кое-как прикрытые грязными лохмотьями. С ближайшего
тюфяка на них смотрело существо с круглым распухшим лицом. Возможно, несколько
лет назад это создание было женщиной.
— Выпить нету? — поинтересовалась она у
вошедших. — А нет, так чего притащились? Дайте хоть поспать!
— Скажи, где Слесарь живет, и мы тут же уйдем! —
пообещал один из парней.
— По левой стороне идите, третья дверь! — сообщила
бывшая женщина и снова зарылась в свои лохмотья.
Парни двинулись дальше, стараясь не шуметь. Впрочем, это им
плохо удавалось. Под ноги одному из них подвернулась кошка и с жутким воплем
умчалась по коридору.
Наконец они поравнялись с третьей дверью, и тот, что шел
первым, постучал в нее условным стуком — три удара, пауза и еще четыре.
Постучав, он на всякий случай тут же отступил в сторону и
прижался к притолоке, на тот случай, если вместо ответа из-за двери прогремит
выстрел. Его напарник застыл по другую сторону двери.
— Кого еще черт принес в такое время? — донесся
из-за двери недовольный хриплый голос.
— Слесаря бы нам, — отозвался парень, невольно
понизив голос, — мы от Керима…
— От Керима? — недоверчиво переспросили из-за
двери. — Ну, ежели так, то ладно…
Заскрипели засовы, и дверь медленно приоткрылась.
В проем выглянул круглый настороженный глаз, и еще один —
чуть ниже: круглый зрачок револьверного ствола.
— Ну я Слесарь, — проговорил человек за
дверью. — А вы кто такие? Что-то я вас раньше не видал! А где Тофик с
Равилем?
— Керим ребят на стрелку в Муром послал, а нас к тебе
за товаром… велел сказать, что на следующий раз двойной груз возьмет.
— Двойной? Двойной — его еще приготовить надо… —
проворчал Слесарь. — А слова какие Керим передавал?
— На столе, велел сказать, трава… — начал парень, но
напарник дернул его за рукав и поправил:
— Не на столе, а на дворе трава, дурья голова! На дворе
трава, а на траве дрова!
— Верно, — усмехнулся Слесарь, широко открывая
дверь. — Только у меня на дворе трава давно не растет, химией сожженная!
Ну заходите, пацаны, будьте как дома! — и он хрипло хохотнул собственной
шутке, пропуская парней в комнату.
Внутри запах аммиака сделался просто невыносимым.
— Ты чего — до сортира дойти не можешь или сорок кошек
тут держишь? — спросил один из парней, зажимая нос. — Ну и вонища!
Хоть противогаз надевай!
— Ты чего, Витек, — усмехнулся его
напарник, — никогда в химичке не был, где «лед» готовят? В химичке всегда
так пахнет! У меня соседка была, бабуся — божий одуванчик, у нее четыре кошки
жили, гадили почем зря, так раз к ней эти… менты из наркоконтроля вломились,
из-за запаха подумали, что бабка на дому «лед» варит!
— Ты у меня дома про них не говори! — одернул его
Слесарь. — Еще накличешь! Ладно, давайте дело делать. Бабки принесли?
— А как же, — парень похлопал себя по
оттопыренному карману. — Все чин-чинарем, сколько договаривались!
Он немного притерпелся к жуткому запаху и оглядел комнату.
Здесь было так же грязно и бедно, как в первой комнате
барака, куда они заходили, но обстановка была немного разнообразнее: кроме
нескольких тюфяков имелся простой обеденный стол, застеленный газетами,
платяной шкаф, а самое главное — стеллаж с химической посудой и еще один стол с
металлической столешницей, на котором стояло несколько спиртовых горелок и
бутылей с реактивами. В углу комнаты, на тюфяке, кто-то спал, с головой
накрывшись рваным байковым одеялом.
— Кто это там у тебя? — поинтересовался парень.
— А тебе не все ли равно? — покосился на него
хозяин комнаты. — Не суй нос не в свои дела! И вообще, пацан, что-то ты
больно много разговариваешь, не к добру это!
— Правда, Витек, — поддержал Слесаря
напарник, — что ты попусту базаришь? Мы пришли дело делать, а не баланду
перетирать! Давай, что ли, Слесарь, свой товар!
