— У тебя важного разговора не получится, ты небось
сразу в койку потянешь…
— А чего? Давно не виделись… — но, взглянув не нее, смущенно
отвел глаза и быстро проговорил: — Ну понял, понял… не дурак. Тут ресторан
новый открылся, рядом совсем. Наши туда не ходят.
В ресторане было пустовато. Им отвели самый дальний столик.
— Ну, за встречу! — Митька залпом выпил коньяк.
Она крутила свою рюмку и внимательно за ним наблюдала — не много ли пьет, не
жадно ли. Пил Митька нормально — руки не трясутся, глаза не горят, следующую
наливать не торопится… Повинуясь ее взгляду, он отставил бутылку в сторону.
— Ну? Что за дело-то?
— Слушай… Кто в городе наркотой занимается?
— Азеры… А ты будто не знаешь? Норка! —
забеспокоился Митька. — Ты уж не подсела ли?
— Спокойно! — Она накрыла его руку своей. —
Тут дело иное. И не зови меня Норкой, знаешь, я этого не люблю.
— Тогда не темни!
— Мне надо герыча продать. Много, — подавшись
ближе к нему через стол, бухнула она.
— Да ты рехнулась? Такими делами теперь
занимаешься? — ахнул он. — И это после Женьки?
— Давай-ка выпьем. Не чокаясь. За маму и за Женьку.
— За помин, — поправил Митька.
Они долго молчали. Лера думала о Женьке — маленьком своем
братишке, кошмаре своего детства. Ей было пять лет, когда в стареньком домишке
на окраине появился мрачный мужик с квадратной мордой и пудовыми кулаками. Лере
он казался огромным, хотя на самом деле был просто коренастым и широким в
плечах. Мама, пряча глаза, сказала, что это теперь будет Лерин папа. Маленькая
Лера же сразу поняла, что мужик в папы никак не годится.
Через год родился Женька. Он был болезненным и горластым,
мама совсем с ним извелась. Еще через год она вышла на работу, а Женьку
поручили Лере. Она приводила его из яслей, кормила, гуляла, вытирала вечно
сопливый нос, купала и причесывала. Волосами он был похож на Леру — голова, как
одуванчик. Женька был вредный и капризный. Лера помнит, как в седьмом классе
они с Митькой гуляют в парке, а сзади тащится братишка и из вредности требует
каждые пять минут то есть, то пить, то писать…
Когда Лера уехала, Женьке было тринадцать лет. А через год
пришла телеграмма — Женька умер.
«Передозировка», — едва выговорила мама при встрече
мертвыми губами. На поминках она сидела прямо, бледная как смерть, отчим же
наливался водкой, ничуть не пьянея.
Лера тоже молчала. Она уже выяснила у соседей, что после ее
отъезда братишка вроде бы не изменился, только стал меньше бывать дома. Отчим в
пьяном виде зверел — ломал мебель, орал . матом, мог и прибить. Раньше Лера
всегда принимала огонь на себя, ее он не трогал — не то чтобы не мог
справиться, просто побаивался. Она умела иногда поглядеть в упор ледяными
глазами так, что отчим съеживался и отступал в угол, бормоча что-то о чертях и
ведьмах.
Родители не заметили, что мальчишка подсел на наркотики,
слишком мало прошло времени. Организм не выдержал, Женька с детства был
слабеньким, болезненным…
Лера выяснила также, кто приучил брата к наркоте. Был в
городе некий Костик, сам наркоман со стажем, азербайджанцы давали ему товар со
скидкой, да еще премию за каждого приведенного подростка. Сейчас Костик
скрывался где-то. Это спасло ему жизнь, ибо Лера придушила бы его при встрече
голыми руками. Костик имел дело с Рахимом, но к азерам Лера решила не соваться.
Она очнулась от тягостных воспоминаний и скупо улыбнулась
Митьке.
— Ты не переживай за меня! Мое со мной останется — и
мама, и Женька. Никогда не забуду и никому не прощу. А это совсем другое дело.
Судьба мне такую подлянку подстроила, видно, так карта легла. Ты лучше скажи:
поможешь? Деньги большие светят, если, конечно, дело выгорит. Там товара
килограммов шесть…
— Ух ты! — Митька задумался, считая в уме. —
Дело стоящее. Не спрашиваю, откуда взяла, все равно не скажешь…
— Правильно, — согласилась она и подумала, что
Митька все-таки отлично знает ее характер. Но вот хорошо это или плохо?
— Значит, я так понимаю, тебе надо на главного
выйти, — деловито размышлял Митька, — с теми шестерками, что на улице
стоят и дозу за двадцать баксов продают, ты ведь и двух слов не скажешь, так?
— Так, — она опустила ресницы, — ты такими
делами не занимаешься, заправил такого бизнеса не знаешь, стало быть, пойдем по
цепочке. Как там Костик поживает?
— А нет его, — отозвался Митька, — уж второй
год, как помер. Перекололся.
— Рахим? — выговорила она ненавистное имя.
— Рахима зарезали прошлым летом, — невозмутимо
ответил Митька.
— Вот как… И самой стараться не пришлось, судьба за
Женьку отомстила, — пробормотала она, дрожащими руками вытаскивая
сигарету.
— Да что там… Бизнес рискованный, долго в нем не
живут, — рассудительно ответил Митька и дал ей прикурить. — Над
Рахимом Арик был, его весной при разборке убили, так вместо него теперь баба
Груня.
— Чего?
— Угу. Он у нее комнату снимал, ну, когда пришили его,
все клиенты к бабе Груне и перешли. С азерами она сговорилась, дело ведет
аккуратно, все тип-топ.
— Можешь сейчас к ней отвести? — встрепенулась
Лера. — Мне тут рассиживать некогда, время поджимает…
* * *
Баба Груня жила в трехэтажном деревянном доме на несколько
квартир на улице под названием 5-й Тупиковый проезд. Во дворе буйно разрослись
непонятные кусты, клен терял красные листья. На вытоптанном пятачке мальчишки
гоняли мяч, в стороне на пустых ящиках сидели несколько парней. Парни держались
тихо — не пили пиво, не кричали, даже не курили.
— Во, видала? — кивнул Митька. — Ее ждут,
бабу Груню. Она как раз за товаром пошла. Скоро будет, значит.
И действительно, минут через десять к подъезду подошла
низенькая, сильно немолодая тетка с большой хозяйственной сумкой. Переваливаясь
по-утиному, тетка приблизилась к подъезду, не взглянув в сторону ожидающих
парней. Через некоторое время отворилось окно на втором этаже, мелькнула
красная занавеска, и первый обрадованный парень вбежал в подъезд.
— Мы подождем, вперед очереди влезать не будем, —
проговорил Митька, и Лера согласно кивнула.
Парни быстро разбежались, видно, у бабы Труни и впрямь дело
было поставлено четко. Митька отчего-то замешкался, оглядываясь по сторонам,
тогда Лера сама толкнула его к подъезду.
— Здорово, баба Труня! — Митька ввалился в
маленькую прихожую, и там сразу стало тесно.
— Ноги вытирай, — проворчала хозяйка, успевшая
переодеться в несвежий фланелевый халат, на объемистой груди расползались
уродливые зайцы. — Чего надо? Ты же вроде этими вещами не балуешься… Да и
вообще у меня сейчас нету, ребята все разобрали, завтра приходи…
