— Бумагу и чернила, Яшка!
Долговязый и худой как щепка слуга кинулся выполнять поручение.
— Я буду писать прямо здесь?
— А что, ты думала, я дам тебе возможность войти в дом? Нет, ты теперь ни на шаг от меня не отойдешь! А письменные принадлежности я всегда вожу с собой. Вместе с доской для письма, да. Иногда мне приходится много времени проводить в седле, и я вынужден писать прямо в дороге…
Яшка появился через несколько минут и притащил с собой все, о чем просил князь.
«Дорогой Сергей Сергеевич! Простите, если обидела вас, дав ложную надежду, но то — лишь моя вам благодарность за то, что вы когда-то спасли мне жизнь. Не держите зла на меня, может, не ведала что творю, но на миг мне показалось, что я могу быть с вами… Но это — лишь на миг. Я вынуждена уехать, чтобы сохранить верность возлюбленному жениху моему и венчаться с ним в срок. Еще раз искренне прошу вас простить меня. Поправляйте свое здоровье в моем имении столько, сколько потребуется — мои люди в вашем распоряжении. Думаю, и жених мой не стал бы возражать, тем более после того, что вы для меня сделали. Буду рада ему поведать о вас и о вашей чести и благородстве. Низкий поклон вам. Прощайте. Екатерина Павловна Арбенина».
Дрожащей рукой Катя подала письмо князю. Тот вырвал у нее бумажку и жадно пробежался по ней глазами. Затем злобно ухмыльнулся.
— Вы — великая актриса, Екатерина Павловна! И в кого это у вас? Наверняка от папаши-француза! Ваша-то маменька явно большим умом не обладала… Ты, Яшка, снеси записку Марте, домоправительнице, и вели передать графу. Затем нас догонишь.
Григорий больно схватил Катю под локоть и потащил за собой.
— Идемте, сударыня, нам пора! У черного хода, нас ждет моя карета.
Она хотела вырвать руку, но князь сжал ее еще сильнее, и девушка от боли закусила губу. Во дворе она хотела обернуться на окна дома, но князь толкнул ее вперед к карете. Девушка села на роскошные белые сиденья, а Григорий — напротив нее. Она стиснула зубы так крепко, что стало больно — чтобы не зарыдать. Ну, вот и все! Теперь и правда все кончено… Соколов никогда ей больше не поверит, особенно после этого письма! А через несколько недель состоится венчание с Потоцким… И тогда возлюбленный будет утерян для нее навсегда! События развернулись столь стремительно, что все это казалось ей дурным сном — каких-то полчаса назад она целовала Сергея… Как оказалось — на прощанье! В последний раз… А теперь она в карете с ненавистным князем, который с триумфом смотрит на нее, восседая напротив! Нет, она не заплачет, не доставит ему такого удовольствия! Как только ей удастся остаться одной, она убьет себя, но этому гаду не достанется никогда! Она с ужасом представляла себе, что ее ждет в доме князя, нисколько не сомневаясь, что все правила будут уничтожены и сегодня же ночью он предъявит свои права на нее, чтобы сломить ее волю. Заставит жестоко расплатиться за свое унижение… Князь, видимо, прочел ее мысли.
— Если вы думаете, что вам удастся покончить с собой, вы ошибаетесь. В моем доме на всех окнах решетки, а вас будут стеречь мои люди, так что эту глупость можете выкинуть из головы. Скоро мы поженимся, и клянусь, я сумею вас привести в чувство!
С этими словами он достал из кармана своего камзола батистовый платочек и, смочив его водой из фляги, хотел стереть кровь с ее разбитой губы. Но девушка грубо и с отвращением оттолкнула его руку.
— Напрасно ты себя так ведешь. Ведь я могу быть нежным и внимательным. Хотя, да — брыкайся, сколько хочешь, я имею полное право принудить тебя! И не буду с тобой особо церемониться! Тебе же хуже, если не хочешь по-хорошему.
Катя бросила на него взгляд, полный презрения.
— Только силой ты и можешь! По-другому такие, как ты, не умеют.
Князь засмеялся ей в лицо.
— С тобой — нет! А зачем мне стараться? Думаю, ты уже не девственница — так чего ж мне нежиться с тобой? Хотя, судя по ужасу на твоем лице, смею предположить, что я все еще могу быть первым.
— Да, он не такой, как вы! Но сейчас я очень об этом жалею.
Князь метнул на нее полный злобы взгляд. Казалось, он снова может ударить ее, но он сдержался.
— Ну и глупец твой граф! Я бы на его месте воспользовался маленькой наивной дурочкой!
— Как же я вас презираю!
Кате хотелось плюнуть ему в лицо.
— Ну и что! Презирайте, сколько хотите, сегодня ночью вы будите принадлежать мне, нравится вам это или нет!
— Ни за что, лучше смерть!
Но он снова только мерзко засмеялся.
— Вы не умрете, моя дорогая, я не позволю. Может, когда надоедите мне…
Катя отвернулась к окну. Какая теперь разница, что именно произойдет с ней, если Сергей потерян для нее навсегда… Он никогда не поверит ей и не выслушает, да и скорее всего, когда они встретятся, она уже будет княгиней Потоцкой… И откуда ему знать, что его жизнь стоила ей свободы! Весь оставшийся путь девушка молчала, не в силах думать ни о чем другом, кроме как о своей судьбе, которая изменилась так быстро и так решительно… Неожиданно полил дождь, как будто это сами небеса плакали вместе с ней. Запахло сыростью и мокрой листвой… Она всегда любила дождь, но сейчас он нагонял на нее еще большую тоску. В окне проносились деревья с желто-багряной листвой, осень полностью вступала в свои права.
— Что будет теперь с моими холопами, с Мартой и Савелием? — тихо спросила девушка, так и не повернув к нему головы.
— Мне следовало бы наказать их за то, что помогали вам и покрывали, а не сообщили немедленно мне. Продать бы их какому-нибудь проходимцу за гроши… Но я буду великодушен — они приедут к вам, но — уже после нашей свадьбы. И конечно же, если вы будете хорошо себя вести. А насчет вашего воздыхателя не беспокойтесь. Никто его не тронул. Пусть выздоравливает и убирается восвояси. Думаю, после вашего письма это произойдет довольно быстро. Да и вряд ли он будет искать с вами встречи после всего того, что вы ему написали.
Катя вскочила и бросилась к князю, ей безумно захотелось расцарапать ему лицо, впиться в его наглые зеленые глаза. Он разрушил все ее мечты, втоптал их в грязь, сломал ее жизнь, потрепал ее гордость!
Князь с силой толкнул ее на сиденье.
— Но-но, успокойтесь, моя дикая кошечка! Не то я быстро обломаю вам ногти. Я не учтив, как ваш офицер, могу усмирить вас и кнутом!
— Вы — самый подлый и самый низкий из всех людей, что я знала! Вы и ваш отец!!
— Спасибо, моя дорогая! В ваших устах это звучит, как комплимент.
Григорий сжимал руку девушки чуть повыше локтя и тащил ее к дому, хотя та и не сопротивлялась вовсе. Будь это при других обстоятельствах, Катя наверняка восхитилась бы поместьем Потоцких — все из белого камня, с величественными белыми колоннами и лепкой по периметру всего здания. Такой дом не стыдно было иметь даже царю. Впрочем, когда-то так оно и было. Великий Петр Первый подарил этот дом деду Петра Потоцкого за военные подвиги. Но у пленницы не было желания восхищаться великолепным зданием. Это была тюрьма, в которую ее заточат на всю оставшуюся жизнь…
