— Так ты что, любишь ходить в школу? — недоверчивым тоном осведомился Роберт.
— А кто же не любит? — ответил мальчик. — Это же самое расчудесное место на свете! В этом году я выбрал своей специальностью железные дороги. Эх, вы бы только видели, какие у нас там есть замечательные модели паровозиков! А теперь из-за этой дурацкой бумажки я отстану от своей группы на целый день!
— Так вы сами выбираете себе предметы для изучения? — удивился Сирил.
— А как же иначе? Слушайте, из какой дыры вы все-таки приехали? Вы же не знаете самых простых вещей!
— Не знаем, — с готовностью согласилась Джейн. — Так что тебе лучше все нам этак подробненько рассказать.
— Ну хорошо, — начал исключенный школьник. — В Иванов день
[20]
школа закрывается на каникулы. Все ходят, обвешанные гирляндами цветов, и выбирают себе специальность на следующий год. Правда, если уж ты что-нибудь выбрал, то потом тебе весь год это придется и изучать, и никаких там «надоело» не принимается. Естественно, что кроме главного предмета, есть еще и множество всяких других — например, чтение, музыка, рисование и, конечно же, гражданское право.
— Господи Боже мой! — сказала Антея.
— Послушайте! — воскликнул мальчик, неожиданно вскакивая на ноги. — Сейчас уже почти четыре часа, а исключение после четырех заканчивается. Пойдемте ко мне домой, и мама расскажет вам все, что вы ни пожелаете узнать.
— А твоя мама не будет ругаться, если ты приведешь домой абсолютно незнакомых людей? — осведомилась Антея.
— Что-то я опять вас не понимаю, — сказал исключенный школьник, надевая кожаный пояс поверх своей медяного цвета мантии и смело ступая босыми ногами на ведущую прочь из леса тропинку. — Ну, идемте же!
Дети молча последовали за ним.
Улицы города были очень прямыми, очень широкими и до невероятной степени чистыми. Ни лошадей, ни омнибусов почему-то было не видать, зато в огромном количестве присутствовали какие-то бесшумные самодвижущиеся экипажи. Берега Темзы были одеты свежей, спокойной зеленью. Там, под раскидистыми кронами дубов, мирно сидели одетые в мантии мужчины и удили рыбу в кристально-прозрачных водах некогда одной из самых грязных рек мира. И вообще, повсюду, насколько хватало глаз, были деревья, кусты и цветочные клумбы — и ни одной, даже самой малюсенькой струйки дыма! Жилые дома по крыши утопали в сплошном зеленом саду.
Наконец исключенный мальчик остановился перед домом, который показался детям как две капли воды похожим на все остальные, встреченные ими на пути. В окне тотчас же показалось доброе, сияющее лицо молодой женщины — по всей видимости, матери шкодливого школяра. Мальчик со всех ног бросился в дом, и вскоре дети получили возможность наблюдать через огромное окно прихожей, как их новый приятель обнимается и целуется со своей возлюбленной мамашей. Вволю наобнимавшись и нацеловавшись, мальчик принялся что-то торопливо объяснять ей, при этом делая энергичные жесты в сторону окна.
Вскоре в дверном проеме показалась уже виденная детьми в окно леди, только на этот раз на ней почему-то была не фиолетовая, а зеленая мантия. Очевидно, материал имел способность изменять цвет при различном освещении. Леди пригласила детей войти, и через мгновение они оказались в самом странном доме, какой им только довелось повидать на своем веку. Там почти не было мебели, а разного рода украшениями так и вообще не пахло. Но то, что там было — начиная от кухонного шкафа с выставленными как на парад, сверкающими рядами китайского фарфора и кончая Бог весть сколькими квадратными ярдами толстенного восточного ковра, — выглядело поистине прекрасно. Я не могу описать вам этот дом, и не только потому, что у меня для этого нет времени. У меня для этого также не хватает духу. Стоит мне вспомнить о том, сколь выгодно отличалось это жилище от наших современных домов, как у меня слезы на глаза наворачиваются… Эх, да что там! Скажу лишь, что леди провела детей по всему дому и показала им каждый его потаенный уголок. Больше всего наших четверых приятелей поразила огромная комната в самом центре дома. Стены этой комнаты были обиты мягкими подушками, на полу возлежал пушистый, с ворсом величиной в руку, ковер, а все без исключения столы и стулья были, похоже, резиновыми. Одним словом, в этой комнате не было ровным счетом ни одного предмета, о который можно бы было пораниться — как случайно, так и намеренно.
— А здесь вы что, сумасшедших держите? — спросил Сирил.
На некоторое время леди замерла в остолбенелом молчании.
— Ну почему же сумасшедших? — сказала она наконец. — Это самая обыкновенная комната для детей. Только не говорите мне, что у вас в стране не бывает детских!
— Детские у нас, конечно, бывают, — с сомнением в голосе произнесла Антея, — но они совершенно по-другому выглядят. Во всяком случае, мебель в них такая же твердая и угловатая, как и во всех остальных комнатах.
— Какой ужас! — воскликнула леди. — В вашей стране, похоже, и слыхом не слыхали о прогрессе и благосостоянии граждан! Посудите сами, половину населения Земли составляют дети. Разве трудно предоставить им отдельные комнаты, в которых они могут беситься, сколько им влезет, и при этом чувствовать себя в полной безопасности?!
— Зато у вас тут нет камина! — вставила шпильку Антея.
— Горячий воздух всегда можно подавать по трубам, — парировала хозяйка дома. — И вообще, держать камин в детской чрезвычайно опасно. Ребенок может обжечься.
— В нашей стране, — ни с того ни с сего выпалил Роберт, — в результате неосторожного обращения с огнем ежегодно сгорает заживо три тысячи детей. Это мне сказал папа, — извиняющимся тоном добавил он, — когда в очередной раз поймал меня со спичками.
Лицо бедной леди приобрело отталкивающе серый оттенок.
— Господи, в каком же бесчеловечном месте приходится вам жить! — сказала она.
— А зачем все-таки вам понадобилось устанавливать здесь надувную мебель? — поинтересовалась Антея, пытаясь отвлечь ее внимание от такого ужасного предмета, как самовозгорающиеся дети.
— Нельзя же позволить двух- или трехлетним сорванцам носиться по комнате с твердой и угловатой мебелью! Они моментально себе все лбы порасшибают!
При этих ее последних словах Роберт невольно погладил себя по лбу, где у него с младенческих лет красовался полученный в результате стремительного столкновения с каминной решеткой шрам.
— И что же, в каждом доме имеется по такой комнате? — продолжала Антея. — Я хочу сказать, и у бедняков тоже?
— В каждом доме, где есть хотя бы один ребенок, конечно же, имеется и такая комната, — ответила леди. — Однако, я все больше удивляюсь вашему невежеству… Э-э-э, простите, я не хотела вас обидеть, моя дорогая, — ласково обратилась она к Антее. — С такими великолепными знаниями по древней истории вас ни в коем случае нельзя назвать невежей. Просто, насколько я понимаю, вы еще не проходили Обязанностей Идеального Гражданина.
