– Вот как вы реагируете на смерть человека! –
возмутилась Надежда. – С каждым днем нас становится в этом доме все меньше
и меньше! Может быть, завтра здесь не останется никого – а вы приедете, чтобы
сообщить какую-то очередную новость!
– Зря вы так! – обиженно произнес Иван Петрович. –
Между прочим, я сегодня ночью глаз не сомкнул...
– Что, проблемы со сном? – саркастическим тоном
проговорила Надежда. – Кофе крепкий пить не нужно! На воздухе больше
бывать! Телевизор меньше смотреть!
– Я и так почти круглые сутки... на воздухе! –
отозвался капитан. – Телевизор вообще не смотрю, некогда, да и
неинтересно! А если бы не кофе, я бы уже с ног валился! Я, между прочим, не
бессонницей маялся, а делом занимался! По району мотался и в архиве сидел. И
много интересного узнал...
– И что же вы такое интересное узнали? – раздался на
лестнице неестественно высокий, звенящий от скрытого напряжения голос Алисы.
– Вот вы-то мне и нужны, Алиса Яновна! – Капитан шагнул
ей навстречу. – Идите, идите сюда!
Алиса медленно спустилась в холл. Может быть, она думала,
что со стороны ее появление выглядит достойно и даже величественно, но в
действительности ее медленные, скованные движения и бледное лицо, на котором
пылали пятна нервного румянца, выдавали страх и волнение.
– Пока вы не начали, – Надежда придвинулась к капитану
и понизила голос, – хочу сказать вам, что смерть Петра Афанасьевича
вызывает у меня сильнейшие подозрения. Дело в том, что его пузырек с сердечными
лекарствами был пуст... И стакан куда-то пропал...
– Потом, Надежда Николаевна, потом! – отмахнулся от нее
Белкин. – Сейчас есть более важные вопросы...
Алиса наконец спустилась в холл и остановилась перед
капитаном, изображая высокомерное равнодушие. Надежда, однако, видела, как
дрожат ее руки и какой страх плещется в глубине серых глаз.
– Ну, так что у вас за новости? – процедила она
напряженным голосом.
На лестнице появилась Марианна Васильевна, перегнулась через
перила, прислушиваясь.
– Как вы знаете, мы объявили в розыск вашего прораба, Олега
Щеглова, – начал Иван Петрович.
Алиса промолчала, но Надежда видела, какого напряжения сил
стоило ей это молчание. Глаза ее расширились и потемнели, она чуть не до крови
закусила нижнюю губу.
– И мы его нашли, – веско проговорил капитан, выдержав
долгую, значительную паузу.
– Где он? – выдохнула Алиса, покачнувшись как от
удара. – Вы его арестовали?
– В этом нет надобности! – отозвался Иван Петрович,
внимательно глядя на Алису.
– То есть как – нет надобности?! – Она сжала кулаки,
шагнула к капитану, и на какой-то миг Надежде показалось, что она его
ударит. – Что значит – нет надобности? Ведь это он... ведь вы сами
говорили, что это он... Сергея...
– Олег Щеглов мертв! – отчеканил Иван Петрович.
Алиса попятилась, едва держась на ногах, и, наверное, упала
бы, если бы Марианна Васильевна, бесшумно спустившаяся по лестнице, не
подставила ей стул.
– Мертв! – выдохнула Алиса, буквально упав на стул и
вжавшись в его спинку.
– Мертв?! – вскрикнула Марианна Васильевна, и глаза ее
недобро блеснули.
– Мертв? – переспросила Надежда Николаевна. – Как
он умер? И где его нашли?
Иван Петрович Белкин оглядел взволнованных женщин и начал
свой короткий рассказ.
Когда он попросил местную милицию помочь ему в розысках
Олега Щеглова, участковый Иваныч отнесся к этой просьбе скептически. Однако,
при всех своих недостатках, он имел одно необычайно ценное качество: отлично
знал всех жителей окрестных деревень и поселков и поддерживал с ними, можно
сказать, дружеские отношения.
Поэтому после разговора с Белкиным Иваныч прошелся по
нескольким поселковым магазинам, закусочным, рюмочным и другим местам скопления
населения и переговорил с продавщицами, буфетчицами, грузчиками и прочими
авторитетными людьми.
Таким образом, через час в районе заработала операция
«Перехват» в местном, провинциальном варианте.
И поздно вечером на улице возле клуба участкового остановила
бодрая пенсионерка Марья Никитична Огородова.
Следом за Марьей Никитичной волоклись двое ее внуков, девяти
и одиннадцати лет.
– Здравствуй, Иваныч! – приветствовала Марья Никитична
участкового. – Вот, может, хоть ты сумеешь террористов моих приструнить!
Вечно суются куда не положено! Одно расстройство с ними! То кота соседского
касторкой напоили, то у Борьки Маслова кабана из закута выпустили... я им
говорю – добром это не кончится, а они разве слушают! Про вас говорю,
оглоеды! – И она отвесила внукам по звонкой увесистой оплеухе.
– Ты чего, Марья Никитична, по делу или просто так,
поговорить? – осведомился участковый. – У меня дела вообще-то, да и
внукам твоим спать давно пора!
– По делу, Иваныч, само собой, по делу! – заверила его
Огородова. – Ты же говорил, что мужика молодого разыскиваешь на синей
иностранной машине?
– Говорил! – Участковый оживился. – И при чем же
здесь, Никитична, твои внуки?
– Да вечно шляются они где ни попадя! – Бабка отвесила
мальчишкам еще по тумаку. – Говорила я им – не ходите к старой мельнице,
ноги переломаете или, не дай Бог, утонете! Там такой омут...
– Не отвлекайся, Марья Никитична!
– А я и не отвлекаюсь! Я все как было рассказываю. Потащились
эти партизаны опять к мельнице, раков ловить, а через час прибегают и кричат,
что покойника нашли...
– Покойника? – Участковый повернулся к мальчишкам и
строго спросил: – Что – взаправдашний покойник?
– Настоящий! Страшный такой! – перебивая друг друга,
заговорили малолетние авантюристы. – Морда страшная, распухшая, розовая,
как вареный рак!
– Розовая? – переспросил участковый, мрачнея. – А
где же вы его нашли?
– Так возле старой мельницы, на поляне, в машине своей
сидит! Мы сперва думали – заснул, хотели от машины зеркало отвертеть, а потом
глядим – он мертвый! Перепугались и домой побежали!
– Отвертеть! – сердито повторила бабка. – Я вам
дам – отвертеть! Вот Иваныч-то вам устроит!
– Поехали со мной! – распорядился Иваныч.
Марья Никитична недовольно вздохнула, но ее внуки уже
радостно неслись к мотоциклу участкового.
Участковый Иваныч ездил по подведомственным деревням на
мотоцикле. Причем, само собой, это был не сверкающий хромом и лаком красавец
«харлей» и не мощная японская машина, а допотопный мотоцикл с коляской
устаревшей отечественной модели «Иж-Юпитер». Мотоцикл был немногим моложе
своего хозяина, но Иваныч испытывал к нему глубокую привязанность и нежные
чувства и на всякие неодобрительные намеки отвечал, что по отечественным
проселочным дорогам никакой «харлей» или «кавасаки» не пройдет, а его верный
конь преодолеет любое бездорожье.
