— Я всегда думала, что ковры ткутся как раз для того, чтобы держать их на полу, — перебила его Джейн.
— Только не волшебные ковры! — сторого заметил Феникс. — Да если бы каждый встречный и поперечный держал его на полу, от него сегодня вряд ли что-нибудь осталось бы. Да что там — он бы давно рассыпался в пыль! Нет, в старые добрые времена его одевали нежнейшим шелком, прошитым золотом и сказочными драгоценными камнями, и хранили в кедровых сундучках, отделанных жемчугом и слоновой костью. Ему доводилось покоиться и в сандаловых алтарях восточных принцесс, и в пропитанных розовым маслом сокровищницах западных королей. И уж, конечно, никто и никогда не мог позволить себе ходить по нему ногами — разве что во время загаданных путешествий, да и тогда считалось за правило снимать обувь. А вы…
— Пожалуйста, перестань! — сказала, чуть не плача, Джейн. — Ты же прекрасно знаешь, что никогда бы не вылупился из своего яйца, если бы наша милая мамочка не захотела, чтобы мы ходили по этому ковру.
— Да я против этого и не возражаю! Только вам все же следует обращаться с ним поосторожнее, — сказала птица. — Ну ладно, ладно, осуши поскорей свои прекрасные глазки, потому что я собираюсь рассказать вам удивительную историю об азиатском принце, принцессе Зулейке и волшебном ковре.
— Валяй! — сказала Антея. — То есть, я хотела сказать — расскажи, пожалуйста.
— Да будет вам известно, — начала птица, — что принцесса Зулейка, прекраснейшая из всех живших в те времена женщин, еще в колыбели подвергалась воздействию всевозможного волшебства. Ее бабушка была известной колдуньей, и…
Однако девочкам больше ничего не удалось узнать ни о зулейкиной бабушке, ни о самой принцессе, потому что в этот момент дверь комнаты с трескам распахнулась, и на пороге появились запыхавшиеся Сирил с Робертом. Оба были явно чем-то взволнованы. На бледном челе Сирила выступили крупные капли пота, а красную физиономию Роберта, кроме всего прочего, украшала черная полоса сажи.
— Что это на вас обоих нашло? — спросил Феникс, а потом весьма оскорбленным тоном объяснил, что ему представляется невозможным рассказывание удивительных историй в обстановке, когда кто угодно сожет ворваться в дверь и прервать рассказчика на самом интересном месте.
— О, заткнись ты хотя бы на секунду! — сказал Сирил, бросаясь в кресло.
Роберт поспешил пригладить распушившиеся было золотые перья и произнес:
— Не обращай внимания, старина. Сирил вовсе не такая свинья, какой кажется. Дело в том, что случилась очень ужасная вещь, и твои истории вряд ли могут нам помочь. Да не сердись ты! Сначала выслушай, в чем дело.
— Ну, и в чем там у вас дело? — все еще довольно сердито произнесла золотая птица. Антея с Джейн замерли над ковром, воткнув в воздух длинные иголки со свисающими с них длинными хвостами пестрой шотландской пряжи.
— Случилась самая ужасная вещь из всех, которые вы только можете себе представить, — сказал Сирил. — Наш вчерашний приятель — я имею в виду мистера взломщика — арестован полицией по подозрению в краже персидских кошек. Во всяком случае, так сказала женушка его брата.
— А ну-ка, давай с самого начала! — нетерпеливо воскликнула Антея.
— Ну, в общем, пошли мы с Сирилом к лавке гробовщика — знаете, там в витрине еще такие красивые фарфоровые цветы выставлены. Глядим, а там собралась такая огромная толпа. Ну, мы, конечно, побежали посмотреть — и надо же, навстречу нам два здоровенных бобби, а между ними наш бедняга взломщик. Они его тащат, а он упирается, кричит: «Говорю вам, этих котов мне подарили! Я подоил корову в одном камдентаунском доме, а они взамен отдали мне всю эту живность!». Народ, естественно, гогочет во всю глотку, как стая жеребцов. А потом один из полицейских и говорит, что раз он и впрямь доил кого-то в Камден-Тауне, так, значит, и адрес должен знать. Взломщик отвечает, что нет, адреса он не знает, но провести их туда может, но сначала пусть его перестанут хватать за шиворот и дадут чуток отдышаться. Полицейские только еще пуще прежнего хохочут и говорят, что вот завтра утром в суде он может рассказывать любые сказки, какие захочет. Одним словом, взломщик нас не заметил, и мы потихоньку убрались восвояси.
— О, Сирил, как ты мог? — сказала Антея.
— Не будь идиоткой и пораскинь своими деревянными мозгами! — посоветовал ей Сирил. — Чего бы мы добились, если бы пришли к нему на помощь? Да никто не поверил бы ни единому нашему слову! Все бы подумали, что мы шутим, а то и, чего доброго, издеваемся. Нет, мы поступилигораздо умнее. Рядом с нами в толпе был мальчишка, по виду местный. Ну, мы и спросили его, где живет наш взломщик. Тот объяснил, и вскоре мы с Робертом уже входили в маленькую овощную лавчонку, что стояла неподалеку. Мы купили там немного американских орехов — вот, пожалуйста! — И он протянул девочкам пригоршню орехов. Те надменно отказались от угощения.
— Ну, не могли же мы зайти в лавку без всякого повода! Зато пока мы глазели на витрины и решали, что купить, мы подслушали разговор взломщикова брата со своей женушкой (вообще-то, говорила только она). Так вот, она сказала, что как только наш приятель вернулся домой со всеми этими зверюгами, она сразу же заподозрила неладное. Она ему так и сказала, но он ее ни черта не послушал и утром поперся на улицу с двумя самыми большими котами под мышкой. И еще пытался сгонять ее в лавку за голубыми ленточками для украшения кошачьих шей, бесстыжий, да она ему сказала, что когда ему за его кошачьи дела влепят три месяца принудработ, вот тогда она их и купит ради такого праздника, и вообще, таких безмозглых воров еще свет не видывал — надо же, увести две две сотни кошек, да еще пойти провдавать их среди бела дня, когда у них у каждой на лбу по этикетке «Украдено» написано, вместо того, чтобы заниматься честным и благородным промыслом на вокзале, где и кошелька-то не всякий хватится, и болванов всяких полно, которые чемоданы оставляют, и…
— ХВАТИТ! — закричала Джейн. И вовремя, потому что Сирил уже не на шутку стал напоминать заведенный до отказа будильник — из тех, что звонят в неурочный час и никак не могут остановиться. — Где он сейчас?
— В полицейском участке, — ответил за Сирила Роберт, ибо Сирил никак не мог отдышаться. — Тот мальчишка сказал, что сегодня его подержат в кутузке, а завтра утром потащат к судье. Эх, а я-то думал, что мы делаем доброе дело, дав бедняге немного подзаработать на наших кошках! Но теперь…
— Дорога в ад вымощена добрыми намерениями, — мрачно прокомментировал Феникс.
— Давайте побежим в тюрьму! — закричали обе девочки, вскакивая на ноги. — Нужно рассказать им всю правду. Они просто обязаны поверить нам.
— Как же! — сказал Сирил. — Да пораскиньте же мозгами, вы, две недотепы! Если бы к вам пришел первый попавшийся человек с улицы и рассказал подобную байку, вы бы поверили? Конечно нет, как бы ни старались. Мы только окончательно всех запутаем, а уж взломщику от этого точно лучше не станет.
— Но должны же мы хоть что-нибудь сделать! — сказала Джейн, подозрительно шмыгая носом. — О, мой миленький несчастненький взломщичек! Я всего этого просто не вынесу. А помните, какой он сделался славный, когда стал вспоминать про своего старика и корову Дэйзи? А как он божился, что навсегда расстанется с воровством? Милый Феникс, ты должен нам помочь! Ты такой умный, хороший, красивый, замечательный! О, пожалуйста, скажи, что нам делать!
