– Мы очень обрадовались, узнав, что Джаспер собирается купить наше поместье. Нас бы расстроило, если бы по усадьбе Хендерсонов проехались на бульдозерах и отстроили на его месте безликие городские коробки.
Хейли в нерешительности посмотрела на Джаспера.
– Когда Джаспер сказал нам, что подыскивает загородный домик для семейных уикендов, мы убедили его что этот дом – самое лучшее место для молодой семьи, – продолжала нахваливать имение Перл Хендерсон.
Хейли отстранилась от разговора и углубилась в чаепитие. Инициативу перехватил Джаспер:
– Впервые увидев это место, я буквально влюбился в него. Очень рад, что вы решили продать его именно теперь, когда я созрел для его приобретения.
– Вы не подумываете разводить скот – телят или овец? – поинтересовалась Перл. – Мы продали наше поголовье несколько месяцев назад.
– Возможно, со временем, – неопределенно ответил Джаспер. – Я плохо осведомлен в вопросах фермерства, но ничего не следует исключать. Было бы желание, а научиться можно всему.
Хейли мысленно усмехнулась. Она не могла представить себе остепенившегося Джаспера, тем более углубленного в фермерские премудрости. Но при этом отметила, как мастерски он играет свою роль перед этими милыми стариками.
Перл собрала со стола чайную посуду и обратилась к Джасперу:
– Вы хотите показать Хейли владения? Почему бы вам не прогуляться до самой реки? Наши ивы достойны быть запечатленными на холстах живописцев. Сейчас они дают новые побеги. А когда вернетесь, обговорим все детали продажи. Уже завтра мы могли бы оформить сделку в адвокатской конторе.
– Я бы с удовольствием сходила на реку, – согласилась Хейли, взяв Джаспера под руку.
Хейли дождалась, пока их никто не услышит, и накинулась на Джаспера:
– Как ты можешь лгать этим несчастным людям? «Было бы желание, а научиться можно всему». Бесчувственный негодяй.
– Почему ты решила, что я им лгал? Мне нравятся эти места, я не против здесь поселиться. Однажды я действительно займусь фермерством.
– Очень сомневаюсь.
– Это чисто экономическое решение. Я намерен диверсифицировать свои финансовые интересы на другие отрасли, в том числе и на животноводство.
– Ты занимаешься перекупкой недвижимости. Они же говорят о сохранении традиций прежних владельцев. Ты внушил им, что заинтересован в этом, чтобы выгодно приобрести их собственность.
– Вряд ли у меня получится переубедить тебя, Хейли, раз уж ты так уверена в своей правоте. Но я действительно собираюсь купить усадьбу Хендерсонов, чтобы лично поселиться в ней.
– Мне бы очень хотелось, чтобы это было так. Потому что я возненавижу себя, если узнаю, что ты использовал мое присутствие и легенду о наших семейных планах для того, чтобы склонить Хендерсонов на сделку.
– Но твое присутствие уже помогло прийти им к окончательному решению. Потому что до последнего времени они сомневались. Ты оказала мне неоценимую услугу, детка. И я собираюсь отблагодарить тебя за это, – сказал Джаспер, склонившись над Хейли.
– Что ты делаешь?
– Хочу поцеловать свою невесту.
– Не прикасайся ко мне.
– Перл смотрит сейчас на нас в окно. Ты обязана доиграть свою роль до конца.
– Она не может видеть нас, мы далеко ушли.
– Может, и не видит, но логика событий требует того, чтобы жених поцеловал невесту.
– В этом нет необходимости, Джаспер.
– Напротив, я чувствую острую необходимость поцеловать тебя.
Хейли, отчаявшись помешать ему, обняла Джаспера за плечи, а он, не встретив никакого сопротивления, крепко обхватил ее талию и с аппетитом припал к сочным губам. Хейли беспечно отдалась пьянящему поцелую, долгому, пугающе глубокому и бесконечно чувственному. Страстность Джаспера внушала ей трепет.
Когда волна наслаждения отхлынула, Хейли сказала:
– Я не отвечаю за свой действия. Ты должен сам останавливаться, когда это надо.
– Я не стану останавливать себя, потому что мне это не нужно, Хейли. Мы далеко зашли в нашей игре, и поворачивать назад я не собираюсь.
– Ты сам сказал, что это игра, Джаспер. Значит, и поцелуи – всего лишь сладкий обман.
– Если поцелуи и можно считать обманом, то те чувства, которые они пробуждают, все же истинны.
– Мы должны остановиться до того, как эти чувства станут играть нами.
– Только как это сделать…
Они стояли на берегу тихой реки и смотрели голубую даль.
– Ответь честно, Джаспер. Ты сохранишь это место неизменным?
– А я хорошо буду смотреться в галифе и высоких сапогах?
– Ты умеешь скакать верхом?
– Умею, но не на лошадях, а на мотоцикле.
– Перестань отшучиваться, ответь серьезно.
– Тебя так волнует судьба этого места, что придется поручить его твоим заботам.
– Не верю ни одному твоему слову.
– Тебе просто нравится спорить со мной, Хейли.
– Возможно, – улыбнулась она. – Сколько я могу помнить, мы всегда сталкивались в словесных дуэлях.
– Мне это известно. Но какова причина?
– Причина в тебе, Джаспер. В самоуверенном подростке, который считал ниже своего достоинства разговаривать с девочкой на пять лет моложе.
– О чем я мог разговаривать с плаксой?
– Вот именно об этом высокомерии я и говорю.
– Но что могло быть между нами общего? Тебе четырнадцать, мне девятнадцать. В юности даже разница в год равна целой жизни. Другое дело теперь, когда мне тридцать три, а тебе двадцать восемь. В этом случае пять лет погоды не делают.
Хейли задумчиво вслушивалась в его слова, пропуская между пальцами высокие стебли трав.
– Ты когда-нибудь задумывалась о том, кто твой отец, Хейли? – неожиданно спросил Джаспер.
Девушка подняла на него печальные глаза. Она с ранних лет задавалась этим вопросом, пока однажды ее мать не намекнула, что человек, которого можно назвать ее отцом, отбывает срок за тяжкое преступление. Тогда Хейли прекратила всяческие расспросы.
– Нет, – холодно ответила она Джасперу.
Джаспер взял Хейли за руку и, глядя ей в глаза, сказал:
– В жизни есть куда более неприятные вещи, чем простое незнание своих корней.
– Например, вынужденная женитьба на сводной сестре? – спросила Хейли и попыталась высвободить свою руку.
Джаспер не выпустил ее, а наоборот, крепко стиснул пальцы.
– Пусть я жениться и не планировал, по крайней мере, не теперь, но уверен, что свыкнусь с этим.
