— Чем больна? — подозрительно осведомился Деррик, сдвигая брови и оглядываясь в перспективе тактического отступления, а попросту — бегства.
— Простудилась, — успокоил его я. Пояснил ситуацию: — Купание и лежание на ледяном полу до добра не доводит. А она — девушка хрупкая… — Тут некстати вспомнил, как Света голыми руками ломала забор, пытаясь добраться до интересующего ее кавалера. — Застенчивая… — Да-да, как выпрыгнет, как выскочит — пойдут клочки по закоулочкам! — И сейчас глубоко несчастная… — Вот я ей счастье на дом и отправлю!
— Хорошо, — без особого восторга смирился с горькой участью Деррик. — Если так важно… и необходимо для дела… я попробую поддержать даму в трудную минуту! — Судя по тону, он и сам в это не слишком верил.
Я с довольным видом усиленно покивал головой, мимоходом раздумывая, кто из них еще кого и за что подержит. Вопрос, конечно, интересный, но пока несвоевременный.
Вот так и отправил друга, можно сказать, на закланье ради благого дела…
Уладив щекотливую ситуацию, потопал на дворцовую кухню заморить червячка, пока не уморили меня. По дороге зацепил хмурого зятя, бегавшего по комнате и чертившего какие-то планы.
— Что это? — полюбопытствовал я, вваливаясь в покои.
— Да так, — буркнул Кондрад. — Мысли кое-какие в голову пришли.
Хм… судя по количеству исчерканных листов — не просто пришли, а старались свить гнездо!
— Пойдем перекусим? — внес предложение, краем глаза рассматривая «кое-что» и ужасаясь замыслам Черного Властелина. Если я правильно понимаю, то там как минимум генеральное сражение, а как максимум — Армагеддон!
— Пойдем, — согласился зять, с явным нежеланием отрываясь от планов разрушения этого мира и медленно вставая. Похоже, он над чертежами ночь напролет зависал — волосы всклокочены, веки опухшие, лицо землистое. Зато чисто выбрит и рубашка свежая. Вот что значит военный!
По дороге Кондрад вполголоса спросил:
— Как ты думаешь, у Илоны все в порядке? — и ткнул пальцем наверх. Губы сошлись в ниточку, в глазах глухая, тщательно подавляемая тревога.
Ну не трави ты мне душу! И что я могу сказать? Попытался как-то утешить, хотя ему мои утешения как мертвому припарка:
— Думаю, да, судя по новым аксессуарам горгулий. Причем как ты правильно заметил, моя сестра обретается в хорошем расположении духа, потому что в ином случае эти весы были бы завязаны не там или вообще пристроены в… другом месте, весьма неудобном… для животных.
— Только это меня и утешает, — буркнул зять, видимо сожалея о начатом разговоре.
Удивляюсь, как он вообще о ней заговорил. Илона сейчас — его больное место, а такие мужчины крайне неохотно делятся личными проблемами, предпочитая все держать внутри под жестким контролем.
Мы тихо, без приключений дошли до кухонных помещений. Нас радушно встретили и усадили за широкий, чисто выскобленный деревянный стол. И только я собрался мирно, безо всякой помпы перекусить внизу на дворцовой кухне, отхлебнул отвара из кружки и откусил кусочек мясного пирога, как прибежали взволнованные слуги с извещением:
— Ваше сиятельство! Вас срочно призывает ее величество королева!
Я переглянулся с мрачно жующим по соседству для поддержания компании Кондрадом. Мы друг друга поняли, и Черный Властелин, неторопливо прожевав и проглотив кусок печева, встал из-за стола, изъявив желание пойти со мной.
Сзади конвоем следовали два ливрейных лакея. И для чего, спрашивается? Чтобы мы не заблудились? Или наш высокий статус не умалился?
Поглядывая на охрану, размышлял о странностях судьбы и бренности всего сущего и моего тела в том числе. Последнее сильно напрягало и мешало смотреть в будущее гордым орлом. Ну или горным… На ум больше приходила ощипанная курица мужского рода…
С такими мыслями я вошел в частные апартаменты и вслед за Кондрадом приложился к лилейной ручке бледной королевы. Ее величество, уже соответственно причесанная и одетая в темно-зеленое скромное платье с отделкой из черного кружева, взирала на нас с тоской и каким-то томлением, что ли… Вид у Иалоны был трагически-надломленный. Нервно дернув плечиком и послав мне грустный взгляд из-под длинных ресниц, девушка присела в кресло. Тяжело вздохнув, небрежным жестом указала нам на соседние стулья, но мы остались стоять.
В комнате с задернутыми шторами было полутемно. На стенах плясали зловещие отсветы пламени от камина. Они наводили мысли на жилище людоеда. Мне стало на мгновение весело: вот ешкин кот, о чем я думаю!
Никому не хотелось начинать тяжелый разговор. Мерно тикали часы. Исполняла мелодичные рулады лимонно-желтая канарейка в клетке, подвешенной у потолка в соседней комнате.
Я смотрел на прекрасную королеву и с полынной горечью понимал: «Не сбылось!» До окончания месяца я к молодой королеве и не подойду, чтобы не травить душу ни себе, ни ей. Впрочем, что ей до меня! Так даже лучше. Никто не будет питать глупых надежд.
Иалона дрожащим голосочком спросила:
— Дэннис, это правда? Мне доложили…
— Что правда, ваше величество? — Королям вопросы не задают, но будем считать, я человек невежественный и о том не знаю.
— Правда, что… — подняла глаза со следами слез. Она плакала? — …Вас поцеловала арианэ?
— К сожалению, правда, — вмешался Кондрад. — И Денис не ее «единственный». Через месяц он…
— Умоляю, молчите! Я знаю! — воскликнула королева. — Боже, боже, что делать? — в отчаянии заломила руки. — Может, с ней получится договориться? Подкупить? — Иалона прижала пальцы к вискам. — Как же так… У меня во дворце! — Она с надеждой посмотрела поочередно на меня и на Кондрада.
— Это арианэ, ваше величество! Нечисть нельзя подкупить, — отрезал Кондрад. Задумчиво протянул: — Уговорить разве что… или сторговаться, если есть предмет торга. Вы имеете что предложить арианэ взамен Дениса? У вас есть нечто такое… способное ее заинтересовать?
— Я… я не уверена… — прошептала Иалона. — Где-то в стенах дворца есть тайник. Там хранятся все талисманы и артефакты, принадлежащие королевскому дому Лайе. Но я не знаю где, — беспомощно призналась девушка. — Мне не успели рассказать… — Она перевела на меня взгляд и поникла. По щекам заструились слезы.
Тут в дверь постучали:
— Ваше величество, доставили русалку!
Иалона вытерла глаза, немедленно собралась и строго приказала:
— Ведите!
Четверо стражников втолкнули Клену в покои и, надавив на хрупкие плечики девушки, заставили ту стать на колени. Впрочем, арианэ не сопротивлялась, послушно опускаясь на пушистый ковер. Но голову держала прямо и в глаза смотрела без страха. Было в ней что-то такое, что заставляло относиться к русалке с уважением и как к равной. Подтверждая мои мысли, рядом хмыкнул Кондрад.
Королева подала знак — стража шустро вымелась за дверь.
