Руки его расслабились, он перевел дух.
Габриэла, худенькая темноволосая женщина, возглавлявшая Детский центр, взмахнула рукой, требуя тишины:
— Мы так благодарны, что вы приехали!
Натаниэль хотел сказать что-нибудь пафосное, в обычном стиле голливудской звезды, но язык словно прилип к нёбу, и актерское мастерство покинуло его, как в тот критический момент на сцене лондонского театра.
— Покажите мне, чем вы занимаетесь, — грубовато произнес он. — Может быть, я… я смогу вам помочь.
Отведя Натаниэля в сторону, Габриэла рассказала ему о каждом из детей. А потом они разыграли перед ним сценки, с гордостью показывая ему то, на что были способны. У некоторых мало что получалось, другие играли получше, а два ребенка явно обладали талантом.
И только один мальчик все время оставался в стороне. Он не отходил от двери, и вид у него был настороженный и напряженный.
— А этот мальчик, вон там… — Натаниэль вытер лоб. — Какова его история?
— Я не знаю. — Габриэла подала гостю воды. — Иногда он приходит и просто смотрит. Если с ним заговариваешь, он тут же убегает. Я подозреваю, что он здесь прячется. Лучше не трогать его, и тогда, может быть, он когда-нибудь присоединится к нам. Иногда такое происходит…
Натаниэль взглянул на мальчика повнимательнее — и мгновенно все понял. В его глазах он увидел вызов, злость, любопытство и… страх.
Именно выражение страха и заставило Натаниэля шагнуть к мальчику. Тот прижался к двери, и Натаниэль остановился. Мальчик повернул голову, разрываемый противоречивыми желаниями скрыться или познакомиться с известным актером. Натаниэль заметил кровоподтек на детском лице. И его охватил гнев. Он подошел к мальчику и присел перед ним, чтобы заглянуть в его глаза.
— Ты очень подходишь для этой пьесы — ты когда-нибудь играл в театре?
Кулаки мальчика слегка разжались.
— Я ничего не понимаю в этом.
— Хорошо. Это не так сложно. — Натаниэль не сводил с него глаз. — Значит, так. Ты забываешь о себе и притворяешься, что ты — это кто-то другой. Вот и все.
Когда в глазах ребенка блеснули слезы, Натаниэль не мог сказать, кто из них был больше взволнован.
Мальчик схватил его за руку:
— Я видел ваши фильмы!
Натаниэлю стало трудно дышать.
— Хорошо. Замечательно.
— Я… Но ведь у вас здесь и без меня много актеров! — В голосе мальчика прозвучало отчаяние. — Я вам не нужен.
— О, ты не прав. Ты мне очень нужен. Поэтому поднимайся на сцену — и давай работать.
— Никто не мог заставить этого ребенка заговорить. — Габриэла сидела рядом с Кейти, помогая той шить костюмы для спектакля. — Но сейчас он занимается с Натаниэлем. И я увидела, что мальчик смеется!
— О, прошу вас, не расстраивайте меня. Я не могу плакать и одновременно шить.
— Вы знаете, сколько раз я пыталась заставить этого мальчика вымолвить хоть слово? — Габриэла вдела нитку в иголку. — А теперь он играет роль в пьесе.
Кейти, подняв голову, взглянула на Натаниэля. Он показывал движения детям, а те смотрели на него словно завороженные.
«Он мог бы быть потрясающим отцом!» — эта мысль появилась у Кейти словно из ниоткуда.
Почувствовав резкую боль, она опустила глаза и увидела, что воткнула иголку себе в палец.
«Дети? После того, что он сам испытал в детстве?»
Стараясь отвлечь себя, она с еще большим усердием занялась костюмом, а когда почувствовала, что немного успокоилась, подошла к Натаниэлю:
— У тебя хорошо получается. Я даже не знала, что ты говоришь на португальском.
— Рафаэль — бразилец, он научил меня этому языку. — Натаниэль наблюдал за тем, как два мальчика разыгрывают сцену битвы, и время от времени делал им замечания. Когда битва стала слишком реалистичной, Натаниэль вмешался: — Вам не надо драться по-настоящему. Делайте вот так… — Он показал им, как изобразить драку, не причиняя вреда друг другу, затем снова повернулся к Кейти: — Два года назад Рафаэль прислал мне сценарий, написанный одним из этих детей, и мы решили снять по нему фильм.
Кейти была поражена:
— И вы нашли киностудию?
— Нет. — Вытянув руку, Натаниэль поддержал мальчика, который чуть не упал на пол. — Мы с Рафаэлем сами вложили деньги в этот фильм. Он малобюджетный, называется «Карнавал». Это история о мальчике из неблагополучной семьи. — Он взглянул на Карлоса — того мальчугана, которого уговорил поучаствовать в спектакле. — Это история многих ребят с подобной судьбой. Снявшись в кино, герой фильма смог начать новую жизнь.
Кейти сглотнула комок в горле:
— А ты сам ходил в театральную школу?
— Я учился в школе-интернате. Мой отец хотел избавиться от нас всех. Но в интернате мне было гораздо лучше, чем дома. — Натаниэль покачал головой. — Там работал театральный кружок. Когда мне было шестнадцать, я сыграл Ромео в школьной постановке. В зале в это время присутствовал кастинг-агент из Голливуда, которому был нужен английский подросток для главной роли в фильме «Летние каникулы».
— Итак, тебя пригласили в Голливуд, и ты там покорил всех. А что было потом?
— Я женился на своей партнерше.
Что-то тяжелое зашевелилось в груди Кейти. Шум вокруг нее вдруг словно стих, стало слышно лишь биение ее сердца.
— Ты… женился?…
— А разве ты не знала? — Натаниэль внимательно взглянул на нее. — Вижу, черные облака сгустились над миром Кейти. Ты что, расстроилась?
— Я не расстроилась. Просто немного… удивилась, вот и все.
— Это был всего лишь рекламный трюк. Чтобы привлечь внимание. — Голос его опять звучал довольно цинично. — Я никогда не рассказывал ей о себе. И вообще не рассказывал о себе ни одной женщине, пока… не встретил тебя.
«Нет, нет, нет! Это не любовь. Я не могла позволить себе влюбиться в Натаниэля Вольфа!»
В желудке забурчало, Кейти даже слегка затошнило.
Как это могло произойти? Всего две недели назад она собиралась идти на вечеринку «Экспресс-знакомства» вместе с Клэр. Каждое утро она ела сухие завтраки. Носила невзрачную одежду. А Натаниэль Вольф был тем, о ком Кейти могла лишь тайно мечтать. А теперь…
Три дня они репетировали с детьми спектакль. Натаниэль обнаружил, что охотно разговаривает с Габриэлой, обсуждая с ней, как еще можно помочь детям. Труднее было общаться со старшими мальчиками. Они уже научились замыкаться в себе — как и он когда-то. Любая попытка поговорить с ними по душам вызывала отчаянное сопротивление со стороны подростков.
— Это мой секрет. У вас разве нет секретов? — бурчали они.
Да, у него были свои секреты. Он хранил их всю жизнь.
