– Что это? – выдохнул он.
– А то, – спокойно сказала Марьяна, закуривая сигарету.
Он никогда раньше не видел ее курящей и очень удивился.
– А то, что как ты думаешь из всей этой истории
выпутываться? Так и будешь здесь на полу лежать, пока хозяева не вернутся? Ты
хоть понимаешь, как ты меня подставил? Ведь если милиция, следствие все узнают,
представляешь, что со мной будет?
– Да и у меня-то неприятностей не меньше твоего окажется!
– Да я не об этом, я про хозяев этой дачи, это знаешь какие
люди? Подруга моя замужем за таким человеком, я тебе и не говорю его фамилию,
он весь на виду. У него вся карьера насмарку, если журналисты пронюхают. Он с
большой высоты полетит и нам с тобой этого никогда не простит, так что давай уж
самостоятельно из этой ситуации выпутываться.
– А как же мы?
– Как-как. Спрячем труп, и все. Тут недалеко есть овраг,
очень глубокий, туда все равно никто не спустится.
– Господи, да разве можно?
– Послушай, возьми себя в руки! Я и так за тебя почти всю
грязную работу сделала, тело в мешок убрала.
Видя, в каком он состоянии, она присела, погладила его по
щеке.
– Милый, не бойся, ведь это единственный для нас выход. Ведь
ее никто искать не будет, кому она нужна, а если сообщники у нее есть, то они
тоже побоятся в милицию идти. А если кто-нибудь случайно тело и найдет, то с
нами ее ничего не связывает, знать ничего не знаем, и все.
– А ты уверена, что она мертвая?
– Уверена. Перелом основания черепа, чего уж еще? Я пока
перекладывала, еще раз проверила.
– О Господи!
Но действительно надо было брать себя в руки. Виктор
Викторович от природы был мужчина крепкий и в обморок упал просто от неожиданности.
Марьяна для подкрепления сил предложила ему выпить еще ликера, но он с
негодованием отказался, на всю жизнь он этот ликер запомнит! Пока он приходил в
себя, Марьяна все продумала.
– Сейчас погрузим ее в багажник моей машины и отвезем на
место, там надо будет еще пешком пройти, донесем как-нибудь, я тебе помогу.
Марьяна развернула машину багажником к двери, Богданов
подхватил тяжелый мешок, где прощупывалось тело, и попытался всунуть его в
багажник, тут подоспела Марьяна, аккуратно подпихнула конечности, при этом
Виктора Викторовича передернуло, но он постарался не показать виду. Тронулись,
Марьяна вела машину довольно уверенно, видно, знала дорогу. Смеркалось, но
видимость была.
– Надо обязательно успеть до темноты, а то заблудимся.
Однако Марьяна все-таки умудрилась проскочить нужный
поворот, поэтому, пока возвращались, пока осторожно ехали по проселку, стало
довольно темно. Заехали в тупик, дальше дороги не было, в лесу есть много
дорог, которые никуда не ведут. Марьяна сразу же развернулась и остановилась.
– Выгружай, я фонарик возьму, а то ноги переломаем в этом
буреломе.
Он с трудом вытащил тело, взвалил на плечо и пошел. Что-то
больно било его по спине, было не понять: голова или ноги. Минут через десять
он запыхался, еще через десять минут проклял тот день, когда он вообще только
посмотрел на Марьяну. Когда он зашатался, Марьяна разрешила ему передохнуть.
– Давай возьмем ее вдвоем, тут уже близко.
Действительно, метров через сто Марьяна остановилась.
– Теперь надо осторожнее, как бы самим не упасть.
В тусклом свете фонарика ему показалось, что под ногами
черная бездна.
– Если закинуть подальше, ни за что не найдут. Скоро снежком
присыплет, а весной там кусты, деревья пышные по склонам растут, ничего не
будет видно.
Они подошли к краю оврага, взяли мешок за края, раскачали и
бросили как можно дальше. Назад шли гораздо быстрее, но у проселка
остановились. Там стояла машина с потушенными фарами.
– Что такое? – Сердце Богданова пропустило несколько
ударов.
– Да не обращай внимания, парень с девицей заехали подальше,
чтобы потрахаться.
Виктора Викторовича покоробило от этих грубых слов, но он
ничего не сказал. Машина постояла немного и уехала. Тогда они крадучись подошли
к Марьяниной синей «девятке», осторожно открыли дверцы и поехали
медленно-медленно. В мелькающем свете фар деревья казались жуткими чудовищами,
Виктор Викторович совсем было упал духом, но потом приободрился и подумывал,
как бы потактичнее дать понять Марьяне, что ее прелести на сегодня его уже не
интересуют и чтобы она отпустила его домой по-хорошему. Но Марьяна сама по
приезде спокойно предложила ему уезжать, чтобы две машины не маячили во дворе,
а сама собралась ночевать на даче, чтобы утром привести там все в порядок.
Виктор Викторович стал было протестовать, чтобы не уронить свое мужское
достоинство, но Марьяна простилась с ним ласково, но твердо, сама проводила до
машины; он уехал с плохо скрываемым облегчением, условившись созвониться в
ближайшее время. После его отъезда Марьяна тщательно заперла за ним ворота и
зашла в дом. В нижнем, цокольном, этаже в доме находились сауна, гараж и
мастерская. Марьяна открыла ключом маленькую комнатку, которая оказалась
прачечной, и выпустила оттуда молодую женщину, которую Виктор Викторович
Богданов знал как Анджелу. Анджела была рассержена, часа три ей пришлось
просидеть в полной темноте в комнате без окон, где из мебели была только старая
раскладушка и стиральная машина.
– Ты что, раньше не могла прийти? Я тут чуть не чокнулась в
темноте и духоте. Сидишь как в гробу.
– Очень хорошо, сидела долго – значит отдохнула, теперь
пойди и прибери там все на кухне, пока краска окончательно не засохла, а то я с
ног валюсь по оврагам бегать. Пойду вымоюсь хоть.
Анджела, скорчив недовольную мину, все же пошла на кухню.
Когда Марьяна вышла из душа, Анджела болтала по мобильному телефону и, судя по
всему, назначала свидание. Марьяна молча вырвала из ее рук мобильник и
отключила связь.
– Ты что это делаешь, дура? Ты кого сюда зовешь?
– Алик приедет сейчас и заберет меня.
– Чтобы я ни про какого Алика не слышала. Заночуешь сегодня
здесь, чтобы не маячить по окрестностям, завтра я тебя сама отвезу, и чтобы
никому не болтать, где была и зачем.
– А деньги?
– Вот я завтра позвоню, как все прошло, и тебе заплатит тот,
кто нанимал.
Марьяна оглядела кухню, все было чисто, холодильник и пол
тщательно вымыты.
– Молодец, все убрала, сейчас поужинаем – и спать, завтра
рано вставать, мне на работу.
Богданов вел машину осторожно, хватит ему уже приключений на
сегодня, но перед самым городом все-таки привязался гаишник, непонятно, с чего:
денег, что ли, сегодня мало заработал? Пришлось платить не торгуясь, так
оставалась слабая надежда, что гаишник не запишет номер машины.
