Марьяна выдумала какие-то совместные хозяйственные дела и
стала часто встречать мужа после работы. Леонид Петрович был не очень этим
доволен, но не сумел ей отказать, так как Марьяна проявила настойчивость. Она
всегда приходила раньше назначенного срока. Вскоре ей повезло. Богданов грузным
шагом шел через проходную, и вахтерши почтительно его приветствовали.
«Как царя-батюшку, – подумала Марьяна. –
Интересно, как же они с директором-то разговаривают? Ах да, директор же через
проходную не ходит, его на машине привозят и увозят».
Богданов сразу ее узнал, и это был хороший признак. Он
подлетел к ней, как молодой, забыв про свое начальственное положение, наговорил
комплиментов, правда, довольно топорных. Марьяна усиленно с ним кокетничала,
пока не вышел муж, при виде которого Богданов быстро ретировался, и это тоже
был хороший признак. Примерно через неделю, заведомо зная, что Леонида
Петровича нет на работе – он позвонил ей днем и сказал, чтобы сегодня она его
не встречала, и Марьяна подозревала, что в этот вечер у него запланировано
свидание с той подозрительной блондинкой, – Марьяна все-таки явилась в
проходную института и встала не на виду, а в уголке за телефонной будкой.
Издали увидев выходящего Богданова, она вышла из-за будки, сделав огорченное
лицо, и столкнулась с ним нос к носу так, чтобы он не мог ее не заметить.
– Ох, здравствуйте, Виктор Викторович!
– Марьяна, дорогая, что случилось, на вас просто лица нет!
Простите, вы позволите мне называть вас так просто, без отчества?
Все ясно, он уже клюнул. Она тут же рассказала ему
жалостливую историю, что оставила дома ключи, приехала сюда к мужу, а его нет,
он давно ушел неизвестно куда, и дома его тоже нет, и когда он будет,
неизвестно, и что ей теперь делать, тоже неизвестно, придется ехать домой на
метро и стоять на лестнице до прихода мужа.
Разумеется, Богданов не мог бросить такую очаровательную
женщину в таком бедственном положении, он посадил ее в машину, а по дороге,
чтобы скоротать время до прихода мужа, завез в кафе. Сам он пить не мог, за
рулем, а Марьяна выпила чутьчуть коньяку, сделала вид, что опьянела, стала кокетничать.
Богданов был доволен, поглядывал на нее маслеными глазками – видно было, что он
созрел. Они расстались, нежно улыбаясь друг другу.
Через несколько дней муж стал жаловаться Марьяне, что
Богданов его буквально выпирает в командировку в какую-то Тмутаракань на
военный объект, где велись работы по одному из немногих оставшихся в институте
военных заказов. Марьяна внутренне изумилась той прыти, которую развил Виктор
Викторович Богданов, хотя он был на несколько лет постарше ее мужа. Она
успокоила, как могла, Леонида Петровича и, хоть выглядел он плохо, уговорила
его ехать в командировку, чтобы отвлечься от беспокойных мыслей.
Леонид Петрович сильно сдал в последнее время: он плохо спал
ночью, жаловался на радикулит, под глазами у него залегли синие круги, щеки
обвисли. Но блондинку свою он никак не хотел бросать, это Марьяна чувствовала.
Блондинка помогала ему держаться в форме. Досконально изучив своего мужа за
десять лет супружеской жизни, Марьяна могла с уверенностью утверждать не только
то, что у него была любовница, но даже по каким дням они встречались. Так, она
определила, что встречался Леонид Петрович со своей девицей раз в неделю, по
средам, при этом Марьяне даже не понадобилось унижать себя слежкой. Просто в
среду вечером муж приходил оживленный, глаза его блестели по-молодому, он был
особенно ласков с Марьяной. Заряда бодрости хватало на четверг и пятницу,
выходные муж проводил, лежа на диване с журналом, щелкая пультом телевизора,
что было совершенно нехарактерно для него раньше; в понедельник и вторник на
работу шел разбитый немолодой человек, в среду утром Леонид Петрович несколько
оживлялся, шел на работу охотнее, а вечером Марьяна опять видела перед собой
бодрого интересного мужчину с так красящей его благородной сединой.
Терпеть это было трудно, и порой Марьяну так и подмывало
высказать мужу все, что она думает, но она сдерживалась, потому что ссориться с
ним сейчас не входило в ее планы. Поэтому она с радостью проводила его в
командировку, чтобы он поскучал там недельку.
Муж уехал в четверг, а в пятницу позвонил Богданов,
напрашиваясь в гости. Марьяна даже растерялась от такого напора, еле-еле
отговорилась головной болью, но поняла, что свидания не избежать. Она
размышляла, как быстро ей придется ради дела переспать с Богдановым и как долго
можно откладывать это довольно-таки противное мероприятие, пока в субботу утром
часов в девять ее не разбудил звонок в дверь. Выскочив в халатике и посмотрев в
глазок, она с изумлением увидела на лестничной площадке Богданова собственной
персоной. Не открывать было нельзя – он слышал ее шаги. Марьяна открыла дверь,
сделав приветливое лицо, собираясь напоить его кофе и выставить под
каким-нибудь вежливым предлогом. Но когда он увидел ее в халатике, то потерял
дар речи, и она поняла, что избавиться от него будет непросто.
Он пер к своей цели, как танк «тридцатьчетверка» 1942 года
выпуска: тяжело, со скрипом переваливаясь на гусеницах, но упорно и без
остановок. Марьяна и опомниться не успела, как они оказались в спальне, ну не
кричать же ей было! Так первый раз в жизни она изменила мужу в супружеской
постели. Не хватало еще, чтобы соседи его видели! Когда он наконец ушел, она не
знала, сердиться ей или смеяться: ай да старичок! Она позвонила своему
Итальянцу и доложила о результатах, но сказала, что Богданов теперь от нее не
отстанет и ей нужно место, где с ним встречаться. Итальянец обещал все уладить.
Через несколько дней вернулся муж, злой, простуженный,
жалеющий себя. Марьяна встретила его, тихонько посмеиваясь про себя, но внешне
всполошилась, бросилась его жалеть и лечить. После того как Леонид Петрович
вышел на работу, он стал еще более мрачным и озабоченным. Марьяна пыталась
узнать у него, в чем дело, но он молчал. Когда она заводила речь о поездке в
Италию, он тоже отмалчивался, но видно было, что поездке он не рад. От своего
Итальянца Марьяна знала, что подготовка к операции по обмену российского товара
на иностранные деньги идет полным ходом и на ее мужа в главке давят, его
готовят в курьеры. Итальянец торопил Марьяну с Богдановым: нужно было скорее
сажать его на крючок, чтобы подстраховаться на всякий случай, и они вместе с
Марьяной разработали смелый план.
Виктор Викторович Богданов очень увлекся Марьяной, готов был
на любые безумства, но человек он был если не честный, то опытный и осторожный,
до денег нежадный, больше любил спокойную жизнь, чем риск. Итальянский знакомый
Марьяны дал ей ключи от дачи на 47-м километре Выборгского шоссе, дом был
большой, каменный, стоял немного на отшибе, да и во всем поселке по такому
времени – а была поздняя осень – почти никто не жил. Марьяна сказала Богданову,
что дача принадлежит ее подруге, была там с ним пару раз, причем ездили на его
машине, чтобы он хорошо запомнил дорогу. А потом Синицкий уехал в Италию,
первый раз действительно по делам института. Марьяна уже знала от своего
Итальянца, что интересующая их операция была запланирована на вторую его
поездку, примерно недели через три. Богданов порывался закатиться к Марьяне
домой чуть ли не с ночевкой, но она отказалась категорически, мотивируя свой
отказ пристальным вниманием соседей. Они условились провести полдня и ночь на
даче, а уехать оттуда только утром, прямо на работу. Однако днем Марьяна
позвонила Богданову на работу и сказала, что немного задержится, чтобы он ехал
на дачу, включил там отопление и ждал ее, а она приедет на своей машине чуть
позже. Он с неудовольствием согласился.
