– Оставь его, он остыл, – сказал Гарри, вставая и увлекая ее за собой. – Я приготовлю новый. Или ты собираешься прочитать мне еще одну лекцию о вреде кофе на ночь?
Джекки улыбнулась.
– Мне слишком трудно рассказывать о себе.
– Тогда я попробую подсластить пилюлю, – сказал Гарри, доставая из буфета бутылку бренди.
Взяв Джекки за руку, он повел ее на кухню. Там он согнал с диванчика собаку, усадил на него Джекки и стал готовить шоколад с бренди.
Когда Джекки попробовала этот успокоительный напиток, она улыбнулась и сказала:
– Ммм… как вкусно.
– Моя няня всегда готовила его, чтобы утешить меня.
– Она давала тебе бренди?
– Только для запаха. Ну как, помогает?
Она посмотрела на него:
– Знаешь, когда я впервые увидела тебя, я подумала, что ты – злой великан из моих детских кошмаров.
– Да, я невольно услышал, как ты описывала меня Вики Кэмпбелл. Мне следовало убежать.
– Убежать?
– Ага, убежать без оглядки. Всем известно, что Джек сделал с великаном.
Джекки, улыбнувшись, прижалась к нему. Какое-то время молча сидели и пили шоколад, и Джекки чувствовала, как напряжение постепенно уходит.
Гарри подумал, что мог бы просидеть вот так рядом с ней всю оставшуюся жизнь, но для этого надо было изгнать всех призраков прошлого. И чем раньше, тем лучше. Тогда он взял у нее из рук кружку, поставил ее на поли сказал:
– Расскажи мне об Эмме.
Должно быть, она уже была готова к этому разговору, потому что без промедления начала:
– Я всегда очень любила детей. К тому времени, когда я пошла в университет, у моих сестер уже были дети. Они были знакомы с Вики Кэмпбелл. Однажды она увидела, как я вожусь с детьми, и предложила во время каникул поработать временной няней.
– И в чем же заключалась твоя работа?
– Я привозила и отвозила детей, помогала в случае крайней необходимости. Например, когда у матери возникали неотложные дела. Иди в случае ее смерти…
– Значит, мама Эммы умерла?
– Да, погибла в автокатастрофе. Это была настоящая трагедия. Ее мужу было очень тяжело. Малышка злилась на свою мать за то, что она оставила ее.
Она не могла понять – почему. Я провела с ней целое лето, и она уже начала доверять мне, открываться, но мне пора было возвращаться в университет. Что мне было делать? Если бы я бросила ее, она бы во второй раз за свою недолгую жизнь потеряла единственного человека, на которого могла положиться.
Это подорвало бы ее веру в людей.
Гарри подумал о том, как Джекки относилась к Мэйзи, как четко выполняла свои обязанности.
– Я вижу, ты никогда не бросаешь того, кто в тебе нуждается.
– Я не позволяла ей забывать ее мать, не пыталась заменить ее, но она была всего лишь фотографией в рамке, чем-то нереальным. Фактически ее матерью стала я. И отцом тоже, потому что тот постоянно был занят. Я обещала Эмме, что всегда буду рядом.
– Что же произошло?
– Дэвид Гилчрист – инвестиционный банкир. К тому же богатый и красивый мужчина. Я уже проработала няней Эммы четыре года, когда он привел домой женщину, с которой познакомился во время путешествия, и хладнокровно заявил, что она его жена.
Он сообщил Эмме, что теперь у нее новая мама. При виде незнакомки Эмма резко заявила, что я – единственная мама, которая ей нужна. Меня тут же уволили, и через несколько недель они переехали в Гонконг.
– А браслет?
– Его вернули мне вместе с короткой запиской, напоминающей, что я – всего лишь служащая. И попросили больше никогда не связываться с Эммой.
Никаких рождественских подарков. Никаких открыток. Ничего. Новая миссис Гилчрист даже отослала браслет в агентство, а не прямо мне.
– Это было жестоко.
– Да, но я думаю, она была права. Если бы она не прекратила ее общение со мной, она бы не смогла завоевать любовь Эммы. Правда заключается в том, что я так привязалась к девочке, что забыла первый принцип своей профессии: ребенок, за которым ты присматриваешь, не твой. Ты всегда должна быть готова к тому, чтобы уйти… – Джекки закрыла глаза, и по ее носу скатилась слеза. Он стер ее кончиком пальца. – Когда речь заходит о детях, не существует никаких правил. Ты любишь их, потому что не любить их невозможно, а когда теряешь, это причиняет тебе боль. У тебя с Мэйзи есть еще один шанс. Не упускай его.
– Благодаря тебе.
– Я думаю, мы добились этого совместными усилиями, Гарри.
– Но инициатива была твоя. Вы обе хотели остаться?
– Нет, только Мэйзи.
– Итак, – продолжил он, пытаясь совладать с дрожью в голосе, – Мэри Поппинс собирается улететь отсюда, когда выполнит свои обязанности?
– На чем? Ты же отправил в ремонт мою машину. – В ее глазах загорелись озорные искорки. – К тому же Мэйзи обещала мне, что я здесь неплохо проведу отпуск.
– А что ты ей обещала?
– Только то, что я останусь до тех пор, пока ей нужна. Я научена горьким опытом. Больше никаких обещаний.
– Никаких?
Она прижалась к нему своим мягким податливым телом и внимательно посмотрела на него. Он поднял руку, как-то неуверенно, словно боясь чего-то. Но он так долго бежал от самого себя, что настала пора остановиться и посмотреть правде в глаза.
В его жизни снова есть Мэйзи. В его новой жизни.
И появилась Джекки.
– А что, если я скажу, что ты нужна мне?
– Ты не знаешь меня, Гарри.
Он дотронулся до ее щеки, убрал прядь волос с ее лица, мямля что-то, словно подросток перед первым поцелуем. Она выжидающе уставилась на него.
– Твой характер проявляется во всем, что ты делаешь. Возможно, я рискую, но я прошу тебя остаться.
– О чем ты просишь?
В ответ на это он нежно прикоснулся своими губами к ее губам. За этим последовало долгое молчание, которое нарушил звук распахивающейся двери.
– Я пить хочу!
Увидев их в объятиях друг друга, Мэйзи замерла и удивленно произнесла:
– Ой!
Джекки встрепенулась, пересекла кухню и налила ей стакан воды.
– А сейчас, дорогая, мы с тобой отправимся спать.
Завтра рано вставать.
Но Мэйзи не торопилась. Она не спеша выпила воду, затем, насупившись, уставилась на Гарри.
– Что-то не так? – спросил он.
Гарри надеялся, что она не передумала насчет школы. Он уже ясно представлял себе, как в ее первый учебный день он войдет с ней за руку в ворота школы…
