Я резко рванула за угол и припустила к дому, стараясь
удержать в памяти номер синего «форда», так, на всякий случай. Что там говорила
Громова? Человек, внешностью напоминающий итальянского актера был водителем той
машины, что столкнулась с «Жигулями» Валентина Сергеевича. И синий «форд»…
Возле парадной я прямо налетела на Эрика. Но сейчас он мне
только мешал, поэтому я нелюбезно буркнула что-то и устремилась в лифт. Я сама
нажала на кнопку, чтобы ускорить процесс, но когда мы поднимались, ему опять
стало плохо. Он резко побледнел, капельки пота выступили на виске, он смотрел
растерянно по сторонам. Ясно было, что он не представляет, где находится и не
осознает себя. Да что же это такое!
И опять после толчка лифта на четвертом этаже Эрик очнулся.
— Что с вами? — требовательно произнесла я. —
Вам плохо оттого, что лифт резко поднимается?
— Нет-нет, я раньше никогда такого не чувствовал.
— Давно это у вас? — не удержалась я.
— Нет.., несколько дней всего.
— Возможно, следует обратиться к Врачу, —
неуверенно проговорила я.
— Что я скажу врачу, если ничего не помню? — Голос
его звучал рассерженно. — Я прихожу домой, ужинаю, занимаюсь своими
делами, а потом вдруг оказывается, что вещи не на тех местах, где я привык их
видеть, а я не помню; когда их перекладывал.
Это ужасно!
«Еще бы, — подумала я. — При его-то немецкой
аккуратности действительно ужасно находить вещи не на своих местах».
— Ужасно не осознавать себя, хотя бы и короткое
время! — продолжал Эрик. — И некому сказать, что со мной не так.
Тут он понял, что говорит лишнее, во всяком случае такое
поведение было для него совершенно нехарактерно, уж настолько-то я его успела
узнать.
— Слушайте, вы уж либо зайдите, либо…, —
раздраженно прервала я его, потому что номер проклятого синего «форда»
ускользал из головы, пока я тут точила лясы с слегка сбрендившим белобрысым
соседом.
— Я пойду, простите. — Он бросился вверх по
лестнице, перескакивая через ступеньку.
Черт, как неудобно получилось, человек ко мне со своей
болью, а я…
Номер синего «форда» я, разумеется, забыла, но позвонила
Неониле по горячим следам.
— Слушай, не удивляйся, назови мне итальянского актера,
какого вспомнишь.
— Челентано, — немедленно отозвалась она
мечтательным голосом, — я его обожаю.
— Не то, — отрубила я, — давай дальше.
Старого какого-нибудь, пятидесятых годов.
— Ты считаешь меня такой старой, что я должна их
помнить? — обиделась Неонила. — Ну, Франко Неро…
— Ты бы еще Мастрояни назвала! — возмутилась
я. — Франко Неро я и сама знаю, он не подходит.
— А кто тебе нужен-то?
— Такой, волосы кудрявые, глаза темные, яркие, нос…
— Да они все такие!
— Челентано — лысый, — возразила я.
— Тогда — Альберто Сорди!
— Он же с бородой!
— Ну уж я и не знаю, — честно пыталась вспомнить
Неонила, — вот разве что еще Волонте…
— Кто-кто?
— Джан Мария Волонте, итальянский актер, очень
выразительный и эмоциональный. Ты же помнишь — «Золотая пуля», он там такой
мексиканский, весь на лошади…
Это фильм у нас в прокате шел.., давно правда. Ах ну да, ты
же тогда еще в ясли ходила, — не удержалась Неонила.
Я молчала. Джан Мария Волонте… Дж. М. из тетрадки Валентина
Сергеевича. Значит, старик соображал весьма прилично, все указал точно. За
рулем синего «форда» был человек, похожий на актера Волонте. Все сходится!
Мне следовало подумать над тетрадкой, но Гораций напомнил о
себе.
После прогулки я заметила силуэт Эрика на шестом этаже и
усовестилась. Нахамила человеку ни за что ни про что. И я решила зайти к нему
извиниться.
Звонок на его двери я нажала, сделав значительное усилие —
неудобно все же без приглашения врываться в чужую квартиру.
Он открыл дверь в домашнем, но все равно дико аккуратный, и
выжидательно уставился на меня. Я решила разобраться быстро с извинениями и
отправляться восвояси, потому что тетрадка Валентина. Сергеевича призывала меня
к себе.
— Простите меня за то, что нахамила вам в лифте, —
скороговоркой пробормотала я, — мне очень неудобно. Вообще-то я с
малознакомыми людьми такого себе не позволяю…
— Значит, вы считаете, что мы знакомы достаточно
близко, раз позволили себе… — улыбнулся он.
— Да нет, — я смутилась, — просто я
торопилась, ждала звонка.
— А теперь?
— Что — теперь?
— Теперь вы не торопитесь? Пли опять ждет муж? —
Эрик усмехнулся.
Н-да-а, вчера я представила Олега Эрику просто как мужа, ибо
если женщина представляет мужа как бывшего, это значит, что она частенько
подумывает о будущем. Но четвертое замужество совершенно не входит в мои планы,
уж перед собой-то я хитрить не стану! Поэтому я просто сказала Эрику, что муж
мне не мешает, живем мы отдельно, он имел случай в этом убедиться. После этого
я собралась уходить.
— Постойте, — сказал вдруг Эрик с видом человека,
бросающегося в холодную воду; видно было, что ему трудно решиться, но,
решившись, он уже пойдет до конца. — Постойте, Лариса. Я хочу вас
попросить…
Только, пожалуйста, не думайте, что я выискиваю повод
заставить вас задержаться в своей квартире…
Я удивленно на него уставилась.
— Я и не думаю. Чего мне бояться идти в чужую квартиру,
я же далеко не девочка…
Видно было, что Эрик необычайно волнуется. Он продолжал:
— Дело в том, что со мной.., происходит что-то
странное. Каждый вечер в это время у меня начинает болеть голова. Даже не то,
что болеть, скорее, ее чем-то сдавливает и обволакивает.., такое ощущение, что
в нее внедряется что-то чужое…
Я вылупила на него глаза и подавила в себе желание кинуться
к двери. Он был такой беспокойный, что находиться с ним в одной квартире мне
показалось опасным.
Но я опомнилась и постаралась успокоиться. Не буйный же он,
в самом деле! В крайнем случае, буду орать.
— Вот и сейчас, — продолжал Эрик, не замечая моих
вытаращенных глаз, — начинается то же самое. Это происходит после моего
прихода домой, через некоторое время… Потом я прихожу в себя, а на часах уже
полвосьмого. Что я делал в течение целого часа, я не представляю. Скорее всего,
я просто был без сознания, но в комнате попахивало дымом. Я не понимаю, что со
мной происходит… Простите, конечно, это невероятное нахальство с моей стороны,
но не могли бы вы.., побыть со мной в течение часа и понаблюдать, что же
все-таки со мной происходит?
