– Так удобно?
– Да, спасибо, – проговорила она и вдруг взяла его за руку. – И вообще, Мак, спасибо вам, что вы, несмотря на позднее время, приехали. Вы пытались сказать мне…
– Забудьте это.
Он так четко выговорил эти два слова, что его голос жестко отозвался в нем же самом, но Клаудия, казалось, ничего не заметила. Она вдруг придвинулась к нему и обхватила ладонями его лицо. Затем на краткий миг прижалась прохладной гладкой щекой к его щеке. Он почувствовал на ее щеке влагу и, когда она снова откинулась на спинку сиденья, заметил, что она плачет. Комок стоял у него в горле, когда он легким прикосновением пальцев стирал с ее лица слезы.
– Не плачьте, Клаудия, – сказал он тихо. – Поспите. Я обещаю вам, что ничего плохого с вами не случится.
– Я знаю.
Она смежила веки, и не успел он еще выехать на главную трассу, как она уже задышала ровно и спокойно.
Время от времени он поглядывал на нее. Она доверилась ему. Доверилась как никому другому. Это должно было бы наполнить его гордостью, но нет, он, как ни странно, испытывал безотчетный страх. Он обещал ей, что с ним она будет в безопасности, но ужас состоял в том, что на самом деле он не мог ей этого гарантировать.
– Клаудия! – Она вздрогнула, вздохнула, открыла глаза и посмотрела на него. – Мы в Брумхилле. Скажите мне, как добраться до дома вашей сестры.
Она зевнула, потянулась, посмотрела на часы.
– Как поздно! Наверное, не стоит беспокоить их. Может, лучше…
– А они ждут вас? – прервал он ее.
– Ну… Да, я звонила сказать, что приеду, но…
– В таком случае вы должны отправляться прямо туда. Отныне вы обязаны делать только то, что собирались делать, в противном случае предупреждайте людей о перемене планов.
– Обязана? – Спросонья, не вполне осознав смысл сказанного, она выхватила из его замечания только одно это слово и теперь, сверкнув глазами, удивленно уставилась на него. – Вот это грозит обернуться для меня реальным неудобством.
– Неудобством или нет, – натянуто проговорил он, – но у ваших близких тоже есть права, с которыми вы должны считаться, раз хотите какое-то время побыть с ними, неважно, насколько это изменит вашу свободолюбивую жизнь. Ну а теперь скажите мне наконец, как нам до них добраться.
Клаудия, немного пристыженная его отповедью, объяснила, как проехать к дому сестры, и десять минут спустя они подкатили к фасаду невысокого каменного особняка, расположенного на живописном каменистом холме, приподнимавшем его над небольшим заливом. Люк появился на пороге дома сразу же, как только они остановились, и Клаудия, не дожидаясь, когда кто-нибудь откроет ей дверцу, выбралась из машины и, прихрамывая, бросилась в объятия своего зятя. Через ее плечо Люк посмотрел на Мака, стоявшего у своего «лендкрузера». Клаудия с затаенным любопытством наблюдала, как они приглядываются друг к другу, и затем Люк, очевидно удовлетворенный осмотром, подошел к Маку и протянул руку.
– Люк Девлин.
– Габриел Макинтайр.
– Но ты можешь называть его просто Мак, – сказала Клаудия.
Люк, взглянув на нее, усмехнулся.
– В самом деле?
Маку он, как бы извиняясь, улыбнулся той улыбкой, которую мужчины используют обычно между собой, когда подразумевается, что женщина – очаровательная глупышка. Мак, как она заметила, этого заговорщицкого стиля не принял. Конечно, он не стал бы делать секрета из того факта, что не думает, будто она так уж очаровательна, а вот насчет второго, скорее всего, сказал бы, что она много хуже, чем обыкновенная глупышка. И что он сообразил это прежде, чем познакомился с ней поближе, отчего отношения их отнюдь не обещают стать простыми и сердечными.
– Ну, пойдемте, Мак, – сказал Люк, – милости прошу в дом. – И, повернувшись к Клаудии, добавил: – Только не шумите, Физз спит.
Мак взял сумку Клаудии, тихо прикрыл дверь машины, включил сигнализацию, удовлетворенно осмотрел плоды своих трудов и только после этого последовал за ними в дом.
Клаудия, проходя по черно-белому полу холла, сказала:
– Если никто не возражает, я сразу отправлюсь спать. У меня накопился серьезный недосып. – Но, уже поставив ногу на первую ступеньку широкой дубовой лестницы, она обернулась и спросила: – Ну, Мак, вы идете или нет?
Несмотря на слабость, проявленную ею в машине, она не могла обойтись без того, чтобы не подколоть его. Впрочем, возможно, именно в отместку за свою слабость. Он, конечно, понял, что она резвится, но что-то все же заставило его насторожиться. В конце концов, если ее мир театр, это еще не значит, что она не способна потерять голову. Да нет, смешно даже думать.
– Так вы идете? – переспросила она, пытаясь рассмотреть, потемнели ли его скулы от ярости. – Я подумала, что вы захотите заглянуть под мою кровать и выяснить, не прячется ли кто в гардеробе. – Помолчав, она добавила: – Простите, но я была уверена, что вы пожелаете лечь спать рядом с моей кроватью как неусыпный сторожевой пес. Но вижу, что ошиблась, увы… Неужели вы хотите разочаровать меня?
– Боюсь, именно этого я и хочу.
Она видела, как он вздохнул с облегчением, поняв, что все это шутка. Но вообще его реакция заслуживала внимания. Большинство мужчин, которых она знала, ухватились бы за такое предложение не раздумывая, несмотря на то что, возможно, и поняли бы, что это только шутка. Кстати, именно поэтому она никогда не допустила бы подобных шуток с любым Томом, Диком или Джерри.
[2]
Но едва ли стоило удивляться, что мужчина по имени Габриел Макинтайр способен действовать совсем не так, как действовало бы на его месте банальное большинство.
– Я не уверен, Клаудия, что с вами все в порядке.
– Ах, вы не уверены? Попытайтесь убедить в этом одиннадцать миллионов зрителей, наблюдавших сегодня по телевизору ваши нелепые действия, и вы поймете, как далеко зашли в своей неуверенности.
– Мне кажется, в той ситуации ни у вас, ни у меня не было выбора.
– Батюшки, как вы галантно отвечаете, мистер Макинтайр! Так вы что же, не хотите в награду хоть чем-то порадовать себя? Да, вы вполне убедили меня, теперь я это отчетливо вижу, что я совершенно не в вашем вкусе. – Она повернулась, чтобы уйти и заодно скрыть от его глаз краску стыда, залившую вдруг ее щеки. Поднявшись на несколько ступенек, она все же обернулась и сказала Люку: – Видишь, дорогой зятек, на какие жертвы нам приходится идти ради хосписа?
– Знаешь, Клоди, мы буквально приклеились к экрану, когда шло шоу, и Физз очень растрогало то, сколько жертвователей вам удалось вовлечь в столь благое дело, – ответил Люк с весьма странным выражением лица. – Ну а что касается ночлега, вам нет никакой нужды тесниться. Ты ведь знаешь, комнат у нас более чем достаточно. Да! Кло, чуть не забыл. – Клаудия ждала.
