Тактик кивнул и отвел телохранителей в арьергард. Теперь впереди двигались Гаунт и Маколл, за ними Браг, Роун и Каффран, Дорден и Домор, в хвосте — Ферейд со своей охраной.
Осторожно переступая через трупы сектантов, они пробрались в коридор, расширявшийся к концу. Тусклый свет, словно огонек светлячка, высвечивал контуры арки впереди. Гвардейцы подошли ближе, пока не оказались у самого выхода.
— Вот и пришли, — с какой-то обреченностью произнес Маколл.
Гаунт было вынул из кармана информационный планшет и хотел свериться с портативным геокомпасом, но решил, что чутье Маколла куда надежнее жужжащего циферблата. Тогда он еще раз прокрутил на экране расшифрованную информацию.
— На карте это место обозначено как Эдикула — то есть склеп, усыпальница. Это — сердце всего некрополя.
— И вот здесь находится эта… штука? — без особого энтузиазма уточнил Маколл.
Гаунт кивнул и шагнул в сияние арки. За ее черным гранитом лежал огромный зал. Пол, стены и потолок были сложены из камней, светящихся изнутри странным, чуждым зеленоватым сиянием. Гаунт заморгал, привыкая к мерцающему освещению. Вслед за ним вошли Маколл и Роун. Комиссар заметил, что их выдохи превращаются в облачка пара. В зале было гораздо холоднее, чем в туннелях. Тяжелый воздух был напитан влагой. Гаунт выключил уже ненужный фонарь.
— Как-то здесь пусто, — отметил Роун. Его голос, искаженный странной атмосферой, звучал глухо и невыразительно.
Вместо ответа, Гаунт указал на дальнюю стену. Там тонкие линии на стене отмечали дверь. Точнее, огромные прямоугольные створки не меньше пятнадцати метров в высоту, утопленные в камне стены.
— Это внешний зал. Сама Эдикула там, за дверьми.
Роун сделал шаг вперед, но Маколл удержал его за руку.
— Не надо торопиться, ладно? — Диверсант кивком указал на пол. — Эти туннели просто кишели врагами, а здесь пыль лежит не одно столетие, и никто ее не потревожил. Видите рисунок?
Гаунт и Роун синхронно наклонили головы, чтобы разглядеть то, о чем предупреждал Маколл. Под определенным углом в пыли действительно проступали узоры, будто застывшая рябь по воде.
— В вашем планшете было написано про охранные знаки и запрет входить в Эдикулу. А сюда и вправду давно никто не заглядывал. Мне кажется, это не просто рисунки. Это отпечатки энергии барьера или силового поля. Не знаю, может, что-то вроде штормового щита. Мы уже видели, какие серьезные игрушки припас тут враг.
Гаунт задумчиво поскреб подбородок. Маколл был прав. К тому же он очень своевременно вспомнил информацию из планшета, как раз в тот момент, когда Гаунт начал спешить, желая добраться до сокровища. Почему-то комиссар ожидал обычных в таких случаях преград — огневых позиций, минных полей и колючей проволоки. Глянув на Роуна, он уловил в его глазах недовольство. До сих пор Гаунт не рассказал ему всей правды, поэтому майор мог знать о важности их миссии, но не о ее природе. По большому счету, комиссар взял его на это задание исключительно как сильного, безжалостного бойца.
Еще он хотел приглядеть за Роуном после той передряги на «Авессаломе». И была одна деталь…
Гаунт отогнал эту мысль.
— Дайте мне миноискатель Домора, — велел он. — Я сам проверю.
— Лучше я, сэр, — произнес кто-то за спиной.
Остальные гвардейцы вошли в зал. В дверях остались солдаты Ферейда, но и они больше смотрели на створки впереди. Последние слова произнес Домор. Его слегка шатало, но все же он стоял без посторонней помощи. Мощные болеутоляющие пилюли Дордена на время заглушили его боль и вернули силу.
— Это мой долг, как командира, — мягко возразил Гаунт, и Домор чуть повернул голову, следуя за голосом.
— Прошу прощения, сэр, но вы не правы. — Домор улыбнулся и похлопал по миноискателю, торчащему за плечами. — Вы же знаете, я — лучший сапер полка. А здесь всего и делов-то слушать сигналы в наушниках. Глаза мне для этого не нужны. Это моя работа, сэр.
Долгая тишина. Казалось, сам воздух древнего склепа гудит от напряжения. Гаунт знал, что Домор опытнее его в саперном ремесле. А еще он понимал, что гвардеец хочет сказать на самом деле: «Я — Призрак, сэр, меня уже нет, я — расходная единица».
Гаунт принял решение, не думая о расходном материале. Перед ними стояла задача, с которой Домор мог справиться лучше всех остальных. И если Гаунт мог дать ему шанс почувствовать себя частью команды, то он не станет топтать гордость умирающего солдата.
— Хорошо, начинай. Максимальный охват, максимальная осторожность. Следуй моим инструкциям, я буду направлять тебя. И мы обвяжем тебя тросом, чтобы вытащить в случае чего.
Радость осветила то, что осталось от лица Домора. И Гаунт подумал, что это в тысячу раз дороже любого сокровища за теми дверями.
Каффран немедленно начал завязывать трос на поясе сапера, пока Маколл проверил настройку миноискателя и надел на Домора наушники.
— Гаунт, ты что, шутишь?! — Ферейд протолкнулся к комиссару и напряженно зашептал: — Ты что, правда собрался тратить время на этот спектакль? Возможно, это самая важная вещь во всей нашей жизни! Пусть кто-нибудь из моих людей проверит! Черт возьми, давай я сам…
— Домор — эксперт в саперном деле. Так что это его работа.
— Но…
— Это его работа, Ферейд.
Домор начал двигаться по древним плитам. Шаг за шагом, строго по прямой. После каждого шага он замирал и подстраивал голосящий щелчками миноискатель. Его тренированный слух улавливал каждый шорох в наушниках. Каффран осторожно разматывал тянущийся за ним трос. Пройдя несколько шагов, Домор повернул направо, прошел немного и вновь свернул налево. Его извилистый путь был отчетливо виден на слое пыли.
— Здесь… энергетические импульсы, исходящие из пола с разным интервалом, — прошептал в микропередатчик Домор. — Черт знает, зачем они тут, но мне почему-то не хочется их трогать.
Шли минуты болезненного ожидания. Домор неспешно шел своей извилистой дорогой к двери.
— Гаунт! Трос! — почти выкрикнул Дорден. — Фесов трос!
Комиссар мгновенно понял, о чем предупреждает старый врач. Домор легко обходил все невидимые опасности, а вот его страховочный трос выбрал куда более экономную дорогу. В любой момент он мог задеть один из очагов энергии.
— Домор! Замри! — скомандовал Гаунт в передатчик. Тот остановился как вкопанный. — Отвяжи от себя трос и брось его.
Без лишних слов Домор стал дергать трос, которым обвязал его Каффран. Ничего не выходило. Тогда сапер принялся ощупывать трос в поисках кончика, за который можно было бы потянуть и развязать узел. Лямка ранцевой батареи предательски соскользнула с плеча. Трос наконец развязался, но вместе с ним начал падать и ранец. Скривившись, Домор кое-как удержал его на локте. Он дернулся слишком резко, задел за провод и сорвал с головы наушники. Они с лязгом упали на камни в шаге от него.
