Они свернули под эстакаду и затем спустились по крутому склону холма, по дороге, ведущей между зданиями рыбоконсервного завода. Неожиданно Каминский свернул направо и вывел грузовик на въезд во внутренний двор, который находился за заводскими цехами.
Во дворе располагался целый ряд крытых ангаров из древесно-стружечных плит, повернутых в сторону самого края берегового утеса. Все ангары были окрашены в зеленый цвет. Чтобы войти в ближайший из них, нужно было отпереть сбоку большие металлические ворота. Они были закрыты на все замки и запоры.
— Вылезайте, командир, — сказал водитель. Джагди вопросительно посмотрела на него.
— Я серьезно. Выходите.
Женщина вылезла из кабины и хлопнула дверцей.
Каминский дал задний ход и затем, используя грузовик как таран, въехал в тонкометаллические дверные листы ангара. Джагди даже поморщилась при ударе. Потащив за собой сбитую защитную решетку, грузовик отъехал назад и затем снова ударил в ворота.
— Во имя Трона, Каминский! — не выдержав такого зрелища, закричала Джагди.
После третьего удара листы подались в самом низу, частично вырванные из древесно-стружечной рамы. Каминский выпрыгнул из побитого грузовика.
— Пошли, — сказал он уверенным голосом.
Джагди поспешно подошла, и они, низко пригнувшись, чтобы не задеть свисающие сверху мятые металлические листы, проследовали внутрь ангара и оказа лись в сыром, гулком помещении, где пахло соленой морской водой и гнилой фанерой.
— Ну и что, черт возьми, все это значит? — спросила летчица.
— Заткнись и иди за мной! — резко оборвал ее водитель.
Они медленно двинулись сквозь темное помещение. Каминский шел впереди. Джагди разглядела во тьме пусковые тележки, плотные заправочные шланги, стеллажи с инструментами… Тут она почувствовала в воздухе знакомый запах горючей смеси прометия.
Каминский открыл какой-то люк, и оттуда потоком полился дневной свет.
— Сюда, — сказал он и полез вниз.
Джагди подошла к люку и стала спускаться вслед за ним по металлической лестнице. Они очутились в нижней части ангара, целиком выстроенного из древес-но-стружечных плит. Настил простирался до самого края утеса, откуда открывался великолепный вид на бухту залива. Бледный свет заливал постройку через его открытую сторону. Далеко внизу раздавался шум прибоя.
Прямо под ними, в тени перекрытий, стояли два «Циклона» Содружества, уже заведенные на пусковые установки в виде катапульт с паровым двигателем.
— Самолеты береговой охраны, — объяснил Каминский, продолжая спускаться и стуча тяжелыми ботинками по металлическим ступеням лестницы. — На них уже многие месяцы никто не летал, но я надеялся, что они все еще здесь.
— Боже мой, ничего себе! — ахнула Джагди, двигаясь следом.
Каминский подбежал к ближайшей машине, открыл кабину и заглянул внутрь:
— С электрикой все в порядке, но нужно заправить баки горючим и подкатить тележку с запалом зажигания.
Джагди подошла к нему сзади:
— И что теперь? Полетим на одном из них? Он посмотрел ей в глаза:
— Вот именно.
— Но мы не сможем… — начала Джагди.
— Конечно, сможем. Ты быстро разберешься с управлением. Это ведь всего лишь «Циклон». Там все довольно просто, справился бы даже любитель.
Каминский побежал в хвост машины и открыл топливные баки. Он поднял валяющийся рядом заправочный шланг, протянутый от ближайшей цистерны, и подсоединил его, слегка замешкавшись из-за своей парализованной руки.
— Я не смогу управлять им, — уверенно сказала Джагди.
Каминский включил насос в цистерне, и заправочный шланг изогнулся и заходил ходуном, когда густая горючая смесь побежала под высоким давлением в чрево самолета.
— Я знаю, ты не привыкла к винтовым машинам, но эта действительно легка в управлении, клянусь тебе, — заявил он и бросился к установкам катапульт, которые стояли чуть сзади.
Август щелкнул несколькими тумблерами и включил зажигание. Затем он потянул какую-то рукоятку и, активировав паровые двигатели, привел в действие поршневой механизм катапульты.
— Нет, Каминский, — сказала Джагди, впервые продемонстрировав ему забинтованную руку на перевязи. — Даже таким самолетом нужно управлять двумя руками. Дроссель и рычаг управления… Надеюсь, ты это помнишь, авиатор? Никакие силы космоса не смогут мне здесь помочь.
Каминский замер в изумлении.
— Да… Думаю, ты не сможешь, — согласился он наконец.
Он выглядел обескураженным.
— А вот ты сможешь! — неожиданно заявила Джагди.
— Я?! Да я признан негодным к полетам!
— Теперь, когда мы в таком дерьме, я не думаю, что это имеет какое-нибудь значение. Ты, кажется, хотел, чтобы мы были прагматиками, не так ли? Я — командир бригады, и я признаю тебя годным к полетам. Я имею все полномочия!
— Мне понадобится твоя помощь, — произнес Каминский неуверенно.
— Я в твоем распоряжении, располагай мной как хочешь, — согласилась летчица.
— Посмотри-ка на счетчик горючего.
Джагди заглянула в кабину. Стрелка счетчика едва сдвинулась с нулевой отметки.
— Очень медленно заправляется, — сказала она. — Как много времени это обычно занимает?
— Наверное, минут пятнадцать для полной заправки. Насосы не слишком мощные.
Тут Джагди сделала то, что неизменно делают все пилоты с первых лет авиации. Она склонилась над панелью приборов и постучала пальцами здоровой руки по циферблату счетчика. Как и всем другим пилотам с первых лет авиации, это ей ничего не дало.
Давление пара в катапульте нарастало. Джагди и Каминский сняли натянутые с двух сторон стальные тросы и подвесные ремни, удерживающие «Циклон» на месте.
— Ты можешь проверить панель приборов? — спросил Каминский.
— Но ты лучше знаком с их расположением…
— Так-то оно так, но осталось кое-что еще, что мне нужно успеть сделать.
— Что?
— Архивные документы. Я думаю, мне их следует сжечь. Я не могу их просто так здесь оставить.
Я сделаю это, — сказала Джагди. — А ты пока закончишь подготовку к взлету.
— Ты уверена, что сможешь?
— Уверена. Сколько времени в нашем распоряжении?
Каминский сверился со своим хронометром, а затем перевел взгляд на счетчик горючего:
— Десять минут.
— Я управлюсь за пять, — пообещала она и быстрым шагом направилась к лестнице.
Август проверил показатели приборов пусковой катапульты. Давление уже достигло расчетной величины. Он отсоединил панель приборов и перевел управление катапультой на самолет, затем подошел к цистерне с горючим. Насос, казалось, едва работал.
