— Что ты такое? — прошипел Руперт.
— Последнее, что ты увидишь в своей жизни! — расхохотался преподобный и отбросил Триумфа назад.
Мореход попытался подняться, но Джасперс вытянул руку ладонью вперед, и воздух стеной обрушился на Руперта. Он почувствовал, как на него давит невидимый пресс, расплющивая и вжимая в квадратный пол.
Мимо тигриными прыжками промчался кот и, прыгнув, вцепился когтями в лицо и грудь Джасперса, словно поймав мышь. Священник завопил от боли, но его крики заглушил ветер. В тот же самый момент давление на Руперта ослабло, и он снова смог двигаться. Вскочив, он сорвал с пояса couteau suisse.
— Как насчет рапиры? Ну хоть раз? Хотя бы сейчас? — взмолился Триумф, нажимая на кнопку.
Джасперс сумел взять себя в руки и сбросил противника; одежда, разорванная на груди, пропиталась кровью. Один из когтей процарапал его лицо так глубоко, что почти вырвал священнику глаз. Преподобный со злобой выстрелил в кота Магией и отшвырнул животное прочь.
Швейцарский нож приказу не подчинился и рапиру не выдал. Вместо этого он превратился в длинный гарпун из блестящей стали.
— Сойдет, — сказал Руперт и, подняв оружие, закричал: — Джасперс, останови это! Останови это сейчас же, будь ты проклят!
— Боюсь, ничем не могу тебе помочь! — заорал священник в ответ.
— Ну и не надо, — ответил Триумф и метнул couteau suisse.
Только благодаря гарде гарпун не пробил Джасперса навылет. От удара преподобный завертелся, а затем, медленно повернувшись, встал лицом к пульсирующему ослепительному алтарю. Коснувшись орудия, торчавшего из груди, руками, красными от крови, он рухнул головой вперед прямо на сферы Чар.
Несмотря на безумные празднества, взрыв услышали все. По всему Сити гуляки замерли с бутылками, трубками, факелами или петардами в руках и повернулись в сторону юго-запада. Кольцо огня — корона бело-зеленого пламени, похожая на пончик, вырвалась в бездну ночного неба, посрамив искрящиеся и блестящие фейерверки. Раскатистый гул пронесся по небу над городом, сотрясая окна, гремя черепицей крыш, эхом проносясь по улицам и отразившись от стен собора Святого Павла и Вестминстерского аббатства. Рокот сотряс окрестности Лондона, словно шаги гиганта где-то в темноте.
Те, кто стоял ближе к реке, увидели, как Энергодром вспыхнул зеленым огнем, и дружно, громогласно ахнули, когда в Темзу рухнула одна из его дымовых труб.
Гигантское кольцо огня взмыло в небо и исчезло. В одно мгновение весь Лондон протрезвел и понял, что на его глазах произошло нечто значительное, отчего стало тяжело на сердце. Какое-то невероятно важное событие подошло к концу, но никто не знал, какое именно.
ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ
Позднее
В невежестве кроется немало денег.
Я только что рассказал вам все, что мне посчастливилось выведать об этом происшествии.
Каждая душа в Лондоне и за его пределами жаждала узнать как можно больше о событиях тех нескольких проклятых дней. И лишь немногие члены журналистской братии оказались в столь удобном положении, как я, ваш покорный слуга, Уильям Бивер. С первыми лучами воскресного солнца я сел за работу, собирая свидетельства и составляя рассказ для всеобщего внимания. Конечно, на страницах газет и памфлетов, в коротких статьях другие, скверно информированные репортеры уже изложили события, происшедшие в Субботу Коронации, но полностью вся история описана только в этой книге.
Разумеется, я должен поблагодарить сэра Руперта, героя дня, который вовлек меня во все это дело, а затем, в чайном доме на Скиттер-лейн, предложил стать летописцем происходящего, дабы сохранить свою историю для потомков.
Приступим к финалу: кольцо огня обожгло небеса, раскатистый взрыв расколол ночь, и каждый человек в Лондоне с изумлением поднял голову. Вот так все и закончилось. В час и двадцать пять минут ночи, в воскресенье, в четырнадцатый день мая две тысячи девятого года инфернальная угроза ее величеству и всему Лондону была ликвидирована.
Конечно, ни одна концовка не обходится без неясностей, а потому, прежде чем отложить ручку, мне необходимо уделить внимание еще нескольким вопросам.
Город оставался без энергии все воскресенье и часть понедельника, пока группа Союза под руководством Нэттерджека (чьи стойкость духа, выдержка и виртуозное владение богатым запасом английских ругательств отметили все) не смогла частично восстановить подачу энергии в Вестминстер, запустив одну из подстанций. По всему городу подключили резервные станции, созданные на случай экстренной необходимости. Энергодром не будет работать еще как минимум год, и Министерству финансов придется открыть сундуки, дабы оплатить его восстановление.
Еще несколько дней над Лондоном висел полог дыма — следствие неистовых фейерверков и взрыва в Беттерси. Солнце хрипело и моргало сквозь розовый смог, и на какое-то время все привыкли к запаху пороха и жженого сахара.
Примерно двадцать девятого числа подул западный ветер, и небо над городом наконец очистилось, вновь став ярко-голубым, сажу унесло прочь. С ним исчезли последние следы проклятия лорда Сли, а в море из верфей Дентфорда вышло несколько кораблей. «Беспощадный» под командованием капитана Грэнвилла Димока поспешил в Испанию, дабы представить отчет о происшедших событиях в Эскориал. На борту его находились посол Шантен из Дипломатической школы, которому следовало лично проследить за тем, чтобы все официальные заявления и подробности были изложены в подобающей форме, а также отряд Королевской Гвардии, которому следовало, в свою очередь, проследить за тем, чтобы благородный дом де ла Вега не уклонился от выплаты компенсаций за участие покойного регента в заговоре. «Славная Гариэтт» под командованием командора Ренарда отправилась в Средиземное море, возвращая некоего жителя Специи домой с почетным эскортом. А «Безупречный»…
Но здесь я забежал вперед.
Утром в понедельник после Дня Коронации, когда поля и газоны Ричмонда атаковала армия прислуги с вениками и заплечными корзинами, сэр Руперт посетил кардинала во дворце. Палатки и шатры разбирались и грузились в повозки, запряженные быками, слуги снимали со стен знамена, штандарты и флаги. Везде царила радостная атмосфера деловито суетящихся толп усталых, но воодушевленных людей.
Сэр Руперт оставил свою лошадь конюху во внутреннем дворе и быстрым шагом пошел по главной дорожке к большому закрытому теннисному корту, который Вулли превратил в свой личный следственный отдел.
Предстояло сделать очень много: ремонт, политические маневры в связи с вновь открывшимися вакансиями при дворе, расследования касательно того, как заговор сумел зайти столь далеко, тщательная проверка церковной безопасности, а также огромное количество мероприятий по умиротворению населения и формированию общественного мнения, так как в Союзе было необходимо срочно навести порядок.
Игральные столы, поставленные рядами, покрыли простынями и покрывалами. За ними сидели два десятка младших секретарей и чиновников из курии, копаясь в документах и разбирая информацию. Каждые несколько секунд в зал вбегал очередной посыльный, встречая на выходе своего предшественника, и добавлял церковным служащим работы в виде новых рапортов. Отчеты поступали со всей страны, по мере того как приходские власти узнавали о происшествии и тщательно проверяли обстановку на местах. Пока никаких других следов заговора не нашли.
