— Как там ваша маленькая игрушка? — тихо спросил герцог.
— Закрыла все двери во дворце, — ответил Джасперс. — Наши главные игроки заперты в ловушке на главной сцене. Еще несколько минут, и мы станем свидетелями кульминации нашего замысла.
Де Квинси снова подергал дверь.
— Ее можно выломать, — предложил Гольбейн.
— Можно, если хочешь сломать себе плечо, — сказала ему матушка Гранди. — Эти двери не заперты, они закрыты. Гоэтейей.
— И что это значит? — спросил доктор, прекрасно понимая, что это значит.
— Это значит, Невилл, что мы в ловушке, — констатировала старуха.
На покрытой коврами дорожке рядом с Королевским павильоном лорд Сли поздоровался с очередной группой сановников, а потом подошел к кардиналу Вулли, который стоял у ступенек, ведущих под большой тент, и с удовольствием разглядывал крышу шатра, расписанную летними облаками.
— Ваша светлость, — сказал Сли.
— Милорд.
Лорд передал Вулли запечатанный свиток, пояснив:
— Благодарственная речь. Канцлер попросил меня передать ее вам.
Кардинал кивнул и спрятал сверток во внутреннем кармане камзола.
— Прекрасная ночь. Королевский павильон выглядит просто великолепно. Этот золотой оттенок так пойдет цвету волос ее величества! Вы хорошо справились с работой, если не возражаете против моей похвалы, — улыбнулся лорд Сли.
— Спасибо, — ответил Вулли. — Надеюсь, церемония пройдет без происшествий.
Сли опять улыбнулся.
— Не сомневаюсь, — сказал он и ушел.
Ему понадобилось пройти десять ярдов и нырнуть под навес актерского шатра, где его ждал де Тонгфор.
— Все в порядке, мой господин.
— Катон получил стрелу?
— Так точно, и преподобный уже на месте. Вы передали сверток этому дураку-кардиналу?
— Тише, идиот! — зашипел Сли. — Да, передал. Теперь жди и будь наготове. С Катоном вопрос решен?
— Я дал ему освященную стрелу. Он ничего не подозревает. Сказал ему, что она прямо из колчана королевы и та оценит, если ее используют во время представления. Он взял ее с большой радостью, — сказал де Тонгфор.
— А яд?
— Аккуратно нанес на острие.
Сли взял полупустую бутылочку с ядом у помощника и спрятал ее под плащом.
— А где де ла Вега? Ты его не видел?
Де Тонгфор кивнул и ответил:
— Он встретил слугу, который разыскивал Вулли, а потому отправился во дворец.
Сли взглянул на мрачный, маячащий во тьме Ричмонд.
— Я… — начал он, но тут грянули фанфары.
— А вот и ее величество, — сказал де Тонгфор.
Кавалькада выплыла из дворца, подобно пылающей реке. Пажи, трубачи, гобоисты, носильщики опахал, отряд солдат в сверкающих доспехах, знаменосцы, высоко несущие английского льва, испанские мечи, королевский герб с фениксом и пеликаном, сложную эмблему Союза и практически каждый второстепенный флаг Содружества. Посредине всего этого триумфального шествия находилась сама королева, ослепительная и прекрасная.
На сады пала тишина, прерываемая только криком фанфар. Река текла, ярко сверкая, в павильон, и три тысячи людей склонились как один.
Заняв свое место, Глориана заговорила.
Из шатра музыкантов Седарн не видел и не слышал ее величество. Он ждал. Маэстро Куперин взял палочку и объявил:
— Королевский Залют, s'il vous plait!
[42]
«Вот то-то и оно», — подумал Луи Седарн.
Дворцовая крипта пахла сыростью и дождевой водой. Агнью где-то разыскал лампу и зажег ее.
— Откуда ты узнал о тайном ходе? — спросил Аптил Дрю Блюэтта, его голос эхом отразился от каменного свода.
— Старые времена, старые дела, — ответил тот, ведя их по коридору, с потолка которого капала вода. — Шпионы всегда попадали во дворец для тайных аудиенций нетривиальными способами. Я не в первый раз бегаю по этим крысиным норам.
— Дверь сюда впечатляет, — поделился Агнью. — Она настолько сливается со стеной, что снаружи ее совсем не видно.
— Когда шпионы строят секретный туннель, мистер Агнью, они делают это на совесть.
Аптил остановился, подняв ухо к холодному, поросшему плесенью потолку:
— Я слышу фанфары.
— Это просто ветер, — проворчал Дрю.
— Нет, это фанфары. Там наверху все идет полным ходом.
— Тогда у нас совсем нет времени.
Шпион остановился.
— Что такое? — спросил Агнью.
Дрю закряхтел, а потом раздраженно объяснил:
— Дверь застряла и не открывается, как будто ее заперли. А это невозможно. Мой ключ должен подойти.
— Дай мне попробовать, — предложил Аптил.
Позади них что-то тяжелое шлепнулось на мокрый каменный пол.
— Кхм-кхм! — закашлялся Агнью. — Джентльмены!
Дрю и Аптил повернулись от заклинившей двери и увидели массивную тень, маячившую позади них.
Уравнитель О'Бау медленно вынул меч длиной с полторы руки из-за пояса и поздоровался:
— Привет. Так приятно привлечь ваше влияние! — После чего непринужденно добавил: — Кстати, вы сейчас все помрете.
Дверь в холл широко распахнулась, вошел де ла Вега и аккуратно прикрыл ее за собой.
— Лорд-регент, — поприветствовал его капитан, сидя у камина. — Значит, у вас есть ключ?
— Я вас не понимаю, лорд Галл, — насторожился испанец.
— Я проверял эту дверь несколько раз, и она была заперта, — пояснил тот, пожимая плечами. — Потому я и предположил, что у вас есть ключ, коли вы так легко вошли сюда.
— Так и есть, — кивнул де ла Вега, проходя в комнату. Он встал рядом с Галлом, грея руки у огня. — Холодно сегодня вечером, не правда ли?
— Мертвецки холодно, — радостно заявил капитан.
— Эти странные английские выражения… — заметил регент с улыбкой и шутливо погрозил собеседнику пальцем. Он подошел к столику с напитками и налил два бокала крепкого вина. — Один для вас, милорд?
— Спасибо, сэр, — поблагодарил капитан, не двинувшись с места.
Де ла Вега взял два наполненных до краев кубка и вернулся к камину.
— Прискорбно, что у нас с вами не было времени познакомиться поближе, лорд Галл. Мы похожи, вы и я.
— Чем же?
— Мы — прирожденные воины, — сказал испанец, передавая один из бокалов Галлу. Никто не притронулся к вину. — В Лондоне вас считают лучшим фехтовальщиком Союза. А в Толедо то же самое говорят обо мне.
