Но теперь у Триумфа появилась серьезная причина.
— Да, по всем параметрам ты здорово влип, — размышлял Блюэтт, сидя на скамье под сливой и вытаскивая пробку из бутылки с черносмородиновой наливкой. — Весь Лондон гудит о твоей… «измене», Руперт. Говорят, ты заключил союз с Вельзевулом и угрожаешь жизни королевы. Говорят, ты специально обучался дьявольщине и привез какую-то новую Магию с открытого тобою континента.
— Правда? — спросил Триумф, почти сорвавшись на крик. Это не был вопрос. Он взял бокал с наливкой, предложенный Блюэттом, и опустошил его одним глотком. — Позволь мне доверить тебе одну большую тайну, — начал он.
И вот так, в том самом закрытом саду в Дептфорде, Руперт Триумф поведал Дрю Блюэтту о фактах, известных лишь ему самому, Агнью, Долл и, естественно, Аптилу. Только еще один секрет в Союзе знало столь же малое количество людей, и то был заговор Сли, Джасперса, Солсбери и де ла Веги.
В тот судьбоносный час тайна Триумфа стала чуть больше. Туча закрыла солнце, и в саду похолодало. Руперт поежился, представив, как весь Лондон замер и внимательно слушает его. Он подождал секунду для верности, пока суета и шум Дептфорда вокруг вновь не ударили ему в уши, после чего выпил еще наливки и начал:
— Путешествие на юг оказалось трудным. Мне хотелось, чтобы и другие узнали о всех наших несчастьях, но пришлось сжечь все записи и заявить, что их смыло за борт. Мы шли месяцами, не зная, где находимся, не видя ни земли, ни друзей, ни каких-либо других кораблей. Было время, когда я обрадовался бы даже пиратскому парусу. Со мной на «Безупречном» плыло сорок человек, сорок очень хороших человек. Пирс Пекенхэмм, Моррис Рафли, Том Тибберт и Суэйни Гулд. Старина Роджер Фризер… помнишь его? К югу от тропиков мы на несколько недель попали в мертвый штиль. На корабле разразилась болезнь, двенадцать матросов умерло, в том числе Пирс. Еще двое обезумели от солнца, взбунтовались. Их сожрали акулы, когда они решили вплавь добраться до дома. Я же сходил с ума от груза ответственности, зная, чего ждет от меня Корона. Новых земель, естественно, но на самом деле гораздо большего: новой Магии, новых чудес, которыми смогла бы воспользоваться Церковь. Перед отплытием меня пригласили на закрытую аудиенцию со старшим прелатом Гильдии. Он намекнул, что Искусство выгорает и только новые источники Магии спасут его. Он настойчиво просил меня вернуться с чудесами. А мне такой груз нужен все равно что сортир, полный до краев. — Триумф откинулся на спинку скамейки и вздохнул. — В общем, мы открыли новую землю, Австралию. Настоящий рай. Яркая огромная страна бесконечных радостей, Новый Мир с собственным гордым народом.
Дрю кивнул:
— Да, аборигены. Я читал статьи о твоем подвиге во всех журналах. Ты сделал замечательное открытие.
— Оно мне как розга по спине, — грустно ответил Триумф. — Пляж, а именно так эта земля называется на языке ее жителей, — это мир, который гораздо лучше нашего. Он благородный, чистый и цивилизованный настолько, что не сравнить. И его жители могут совершать такие вещи…
— Благодаря Магии? — спросил Дрю.
Триумф покачал головой:
— Нет, Дрю, там нет Искусства. Народ Пляжа отверг его много столетий назад, посчитав проклятием. Нет, они создали свой прекрасный мир благодаря машинам… индустрии. Они развили те грубые ремесла, о которых мы позабыли, когда Леонардо и ему подобные заново открыли Искусство. Пока Союз веками хоронил себя под презренным колдовством, Пляж стал здоровым, сильным и полным возможностей только благодаря силам разума и трудолюбию своих обитателей. Весь их континент чист и не испорчен смрадом Магии.
Триумф понял, что бокал его пуст. Он взял бутылку, наполнил его слегка трясущимися руками и продолжил:
— Когда я вернулся, то столкнулся с дилеммой. У меня не было новых источников Искусства, новых Чар или заклинаний. Но зато у меня была… О, какая же невероятная вещь! Новость о благородном мире, о технологиях, которые изменили бы Союз, просветили его. И я понял, в чем состоит мой долг.
— Долг? — переспросил Блюэтт.
— Сохранить все это в тайне от Церкви и двора, — ответил Триумф. — Как только они узнали бы о Пляже, то армада бандитов и стервятников изверглась бы из Плимута, и Саутгемитона, и из всех восточных гаваней, чтобы уничтожать, ломать, грабить и убивать. Они бы захотели забрать все. В худшем случае моих друзей, народ Пляжа — людей, которые обращались со мной с добротой и щедростью, — поработили бы и убили. В лучшем же, если это можно так назвать, они стали бы сражаться и война разорвала бы земной шар на куски. У нас нет защиты от их машин, у них — от нашего Искусства. В моих руках судьбы миллионов жизней.
Триумф замолчал, но потом продолжил:
— И вот так я придумал Маневр.
— Маневр?
— Возвратиться с победой, но не совсем, — сказал Руперт. — Привезти побрякушки и истории на потеху двору, но не слишком много, чтобы им не захотелось большего. Я даже думал просто остаться там, но понимал: исчезновение привлечет других исследователей, жаждущих закончить мою работу. Я должен был вернуться и убедить всех не отправлять дальнейшие экспедиции. Я взял с собой несколько чудес Пляжа, которые могли позабавить публику, и Аптила, принца своего народа, который решил узнать побольше о нашем жалком мире. Он поклялся вести себя как невежественный дикарь, чтобы придать веса выдуманной нами истории. Мы решили рассказать всем, что Австралия — это всего лишь крохотное место, лишенное как цивилизации, так и природных богатств, — место, недостойное даже попыток исследования.
— Но твоя команда? Мог ли ты доверять им? — начал Блюэтт.
— Команда? — прервал его Триумф. — Девять матросов остались на Пляже, я доложил, что они умерли. Немногие оставшиеся не перенесли суровых условий пути домой, прежде чем я даже начал задумываться об их верности. На полпути к Англии остались в живых только я, Аптил и еще два человека. Одним из них был Роджер Фризер, вторым — юнга по имени Лот Пэшинер. Нас истрепали бури, кончилась провизия, мы оказались на грани безумия и смерти. Проклятый корабль шел на север только волей ветра и течений. Мы трупами лежали в трясущихся каютах. Иногда я даже думаю, что зря мы все не умерли тогда. В таком случае не пришлось бы страдать от проблем, ожидавших нас дома. Но около Азорских островов, за много миль от нашего курса, испанский бриг «Милосердный» заметил наш корабль и взял нас на буксир. Капитаном на нем был храбрый честный человек, который знал, кто мы такие и откуда идем. Он позаботился о нас, дал людей, чтобы довести «Безупречного» домой. Мальчик Лот протянул еще неделю, но цингу такой степени не вылечить, и мы похоронили его в море со всеми почестями. Старый Роджер увидел острова Силли и даже скалу Плимут Хо, но путешествие довело его до черты, и он умер при виде суши, подавившись медицинским спиртом, который стал его единственным утешением в плавании. Так «Безупречный» пришел в гавань с командой из двух человек. Полагаю, это Бог столь злорадно помог мне осуществить этот проклятый Маневр.
— Но ты же вернулся с триумфом! — воскликнул Блюэтт. — Я же сам читал! В твою честь устроили праздник, парад… — Дрю нахмурился.
