Перейдя на другую сторону, он ускорил шаг. Свернул за угол,
дождался зеленого света на переходе, увернулся от белого джипика, нахально этот
зеленый свет проигнорировавшего – за рулем, надменно вздернув подбородок,
восседала загорелая соплюшка в красном купальнике, чья-то, надо полагать,
игрушечка, потому что п о д л и н н ы е хозяева жизни, как Мазур успел
убедиться, к окружающим их благам относятся не в пример спокойнее.
«Вот так и гробят дешевые случайности тщательно продуманную
операцию, – подумал он сердито, глядя, как белый джипик неумело мечется из
ряда в ряд. – Две секунды промедления, скорость на пяток километров
больше – и отдавила бы ногу, девочка-сосунок, лишив подвижности... И поди
раскрой здешние пахнущие смертью ребусы, прыгая на костылях – пусть даже тебя
будет бережно поддерживать под локотки с полдюжины крепких ребят...»
Жигуль стоял в условленном месте. Мазур, согнувшись в три
погибели, влез в тесную машинешку, и она сорвалась с места.
Михась молчал – и что-то чересчур уж часто посматривал в
зеркальце заднего вида, без всякой на то необходимости, по твердому убеждению
Мазура, метнулся в соседний ряд меж двумя машинами (одна возмущенно рявкнула
сигналом), с отчаянным визгом покрышек свернул вправо.
– За тобой что, хвост? – спросил Мазур.
– Да ну, с чего ты взял... Привычка.
Показалось Мазуру, или в самом деле ответ прозвучал как-то
неубедительно?
– Ну, как успехи? – спросил он нетерпеливо.
– Успехи... – Михась нервно хмыкнул. –
Извини, не могу пока что похвастаться особенными успехами. Что ты хочешь, ежели
приходится копать неофициально, личные контакты напрягать... Много ли за сутки
успеешь... Короче, предварительный расклад такой: в этом городе немало
специфического народца, который с превеликим удовольствием потеснил бы твоего
Гвоздя на том или ином направлении – и каждый второй, не считая каждого
первого, без особых моральных препонов отправил бы его к праотцам. Не своими
руками, конечно. Но все это – на стадии мечтаний. Прошел первый угар рыночных
реформ, знаешь ли, торопыг большей частьюперестреляли. Нынешний народец уже
научился просчитывать последствия, не рубить сук, на котором сидит, по одежке
протягивать ножки... Завистники-недоброжелатели, таким образом, за стадию
светлых мечтаний не выходят...
– Но кто-то же все это устроил?
– Вот тут и начинается сплошная темень, – сказал
Михась. – С одной стороны, ни один из элементов сложившейся с и с т е м ы
пока что не замечен в попытке осуществления каких-то а к т и в н ы х планов. С
другой же... Здесь, безусловно, действует кто-то весьма профессиональный,
поскольку работает мастерски, и холодный, как удав, потому что через
«двухсотых» переступает, как через бревна... Ты не помнишь, как на ученом языке
называется соединение несовместимых понятий?
– Катахреза, – нетерпеливо сказал Мазур.
– Вот именно, полная и законченная катахреза имеет
место быть... Среди з д е ш н и х инициатора всей этой чертовщины, очень
похоже, искать не стоит... а на в н е ш н и й источник воздействия так просто
не выйдешь. У нас еще двенадцать дней...
– Одиннадцать с половиной, – мрачно поправил
Мазур.
– Ну да, правильно... Я тебя убедительно прошу: не
раскисай и не нервничай. В конце-то концов, мы тоже –
с и с т е м а... И умеем ходить стенка на стенку.
И не Гвоздю, знаешь ли, на нас серьезно наезжать...
– И это все, что ты мне сейчас сказать можешь? –
глядя в сторону, спросил Мазур.
– Увы, адмирал... Повторяю: твой н е к т о –
определенно не отсюда. Это некая внешняя сила – любую местную на данном этапе
уже вычислили бы либо ребята твоего, прости, патрона, либо мы или с м е ж н и к
и... Ты-то сам ни на какую ниточку так и не наступил импортным штиблетом?
– Черт его знает... – сказал Мазур. –
Послушай-ка... Ты слышал что-нибудь о «черных копателях»? О к а н а л е
нелегальной торговли антиквариатом с т о й стороной границы? В конце концов, вы
– контрразведка, обязаны такие вещи отслеживать...
– Интересно, – сказал Михась. – Ты что,
зацепил кончик...
– Я пока что чисто теоретически спрашиваю. Залетела мне
в уши некая информация, вот и хочу проконсультироваться у знающего человека –
есть такая беда, или мне лапшу вешают?
– Да нет, – серьезно сказал Михась. – Я бы
никак не сказал, что тебе лапшу вешают... Есть в здешних местах этот веселый
бизнес. И мы такие вещи, конечно, отслеживать должны – где контрабанда в
пограничной полосе, там непременно рано или поздно примажется разведка, сам
понимаешь... Иногда гораздо выгоднее не свои м е т а с т а з ы пускать, а
примазываться к чисто уголовным тропиночкам, поскольку...
– Ох, да не читай ты мне лекцию, – сказал
Мазур. – Я сам – практик.
– Извини... Словом, есть отрывочная информация, есть
парочка мелких шестерок, пойманных на горячем, но цепочка канал пока что не
вскрыла. Хотя она существует, безусловно. Здешний нелегальный антиквариат из
курганов и могильников уже в Сингапуре всплывал, в Тайбэе... За кордоном цены
выше на пару порядков, чем на внутреннем рынке, а посему, по законам природы,
наблюдается перетекание товара в зону более приятных цен. Это не моя область,
другой отдел, но кое-какое представление имею. У тебя есть какие-нибудь
конкретные персонажи, которых можно вдумчиво взять за галстук и ласково
постучать ими о стену?
Мазур усмехнулся, чуточку кривя душой:
– Если бы они были, я бы к тебе на свиданки не бегал...
– Жаль. Скажу по секрету, сугубо между нами...
Град-столица ужасно интересуется тем самым каналом, про который ты говоришь.
Буквально несколько дней назад с о р и е н т и р о в а л и не только нас, но и
смежников, кулачком ласково по столу постучали, не кто иной, как Самарин,
навещал наши края. Так что, если у тебя есть концы, сдавай побыстрее.
– Говорю же, нет никаких концов. Краем уха слышал об
этих делах...
– Да? А на монгольской границе не ты ли вчера
отметился? В сагайской столице легонький переполох – там у милицейского
начальства сидят очумевшие археологи и живописно повествуют, как на них напала
банда, но ее в два счета размотали по кустам некие шантарские частные
охраннички. И кое-кто это дело активно заминает, стремясь, чтобы личности
славных героев, благородно выступивших на защиту мирных граждан, не мелькали в
казенной писанине...
– Ну, так уж получилось, – неохотно сказал
Мазур. – Мы туда приехали с самыми что ни на есть мирными целями, но тут
полезли из кустов доморощенные басмачи, начали людей стрелять и девушек
охальничать... Вот только мне и в самом деле ни к чему, чтобы мелькали мои
анкетные данные в казенной писанине. На кой хрен мне медаль «За отличие в
охране общественного порядка»? И так хватает побрякушек... Значит, ничего
конкретного у тебя нет?
– Нет пока.
– А нет ли у тебя под рукой спеца-искусствоведа? –
решившись, спросил Мазур. – Знающего и надежного, из тех, что под
допусками ходят...
