Он прочитал про себя: «В первую очередь – магазин
„Радость“». Вопросительно поднял глаза. Ксюша, отведя палец от губ, послала ему
определенно предостерегающий взгляд, и громко сказала:
– Это уж не мое дело, господин генерал, мы люди
исполнительные, что нам приказано, выполняем четко...
Подожгла листок, кинула его в пепельницу и тщательно
следила, чтобы догорел – а потом размяла пепел авторучкой. Ничегошеньки не
понимавший Мазур запомнил сообщение дословно, но от расспросов воздержался.
Во-первых, она определенно намекала на подслушку, а во-вторых, могла и сама не
знать подробностей. Что велели, то и передала. Вот только кто велел и зачем?
Кабы знать... Две недели – иногда этого ужасно мало, а иногда и чертовски
много...
– Я купальник сниму? – прошептала Ксюша на
ухо. – Такая жара...
– Снимай, – сказал Мазур без выражения.
Глава 7
Ехал рыцарь воевать
Разбудила его Ксюша – уже при полной униформе, в безупречном
платье и кружевном передничке, как в лучших домах Лондона. Мазур и не слышал,
как она ушла, выспался, несмотря на все сюрпризы, прекрасно. На сей раз
девчонка была – само прилежание, никакого намека на эротику. Поставила на стол
поднос с завтраком и тут же испарилась.
Зато заявился Котовский – через миг после энергичного стука.
Его сопровождал незнакомый мужик лет сорока, без особых примет, этакий весь из
себя обыкновенный.
– Жрешь? – жизнерадостно заорал Котовский,
плюхаясь в кресло. – Дело хорошее, утречко надо с пайки начинать...
Знакомься давай: это вот его светлость Валентин Петрович Хлынов, начальник
секретной службы, усек? Работаем, так сказать, бок о бок, в тесном и дружеском
согласии, хотя, скажу тебе откровенно, Степаныч, этого мента бывшего по
понятиям поиметь полагается рачком или там с доминошками во рту, а не лясы с
ним точить...
– Имелка не отпадет? – хмуро поинтересовался
Хлынов, тоже садясь и ставя на пол небольшую сумку.
– Валек, я ж шуткую! – развел Котовский ручищами с
видом крайнего простодушия. – Человек я простой, воспитанием не
обремененный, по приютам я с детства скитался, не имел я родного угла... –
пропел он с надрывом, ухмыляясь и гримасничая, но глаза оставались жесткими,
злыми. – Коли уж Папа тебе оказал высокое доверие, мне, сирому, только и
остается, что хвост поджать. Да и очко на зоне хорошо, от дефициту других
щелок, на воле меня твой шоколадный глаз не возбуждает, я уж себе как-нибудь
девочку сыму...
Мазур задумчиво смотрел на них. Вряд ли перед ним ломали
комедию, и так было ясно, что отношения меж этими двоими далеки от братских и
даже приятельских. Гвоздь человек умный – эти двое в жизни не сговорятся,
следить будут друг за дружкой не по приказу босса, а по велению сердца...
– Кирилл Степанович, – сказал Хлынов с
бесстрастностью аглицкого лорда, шумно раздергивая молнию на сумке. – Вот
тут – все необходимое снаряжение. Документы – паспорт, права, корочки
лицензированного охранника, дающие право... – Не договорив, он выложил на
кресло «Макаров» в темно-коричневой кобуре. – Агентство здесь обозначенное
– всецело наше. При малейших недоразумениях или непонятках, звоните туда
немедленно – и получите любую помощь. Мобильник. Пейджер. Деньги. Телефонные
номера, куда можно звонить помимо агентства – мало ли какая нужда возникнет...
Будут вопросы?
– Да нет пока что, – проворчал Мазур, разглядывая
документы. – Значит, я теперь – Иванов Кирилл Степанович? Спасибо, что
хоть имя-отчество родное оставили...
– Так проще, – сказал Хлынов. – Чтобы не
привыкать долго и мучительно к какому-нибудь Анемподисту Федоровичу...
Документы вполне надежные. Любая неприятность будет улажена. Только вы уж на
рожон не лезьте, пожалуйста...
– Это как? – спросил Мазур.
– Ну, мало ли...
– Исчерпывающе, – пожал плечами Мазур. –
Ладно, учту... Вот что, господин Хлынов... У вас есть собственная версия
происходящего? Или хотя бы наметки таковой?
Хлынов молчал чуть ли не добрую минуту. Потом с превеликой
неохотой ответствовал:
– К сожалению, нет. Такое впечатление, что вмешался
какой-то новый, неучтенный фактор.
– Говоря проще, сидишь в жопе, – жизнерадостно
уточнил лысый.
Хлынов резко развернулся к нему:
– А вы, любезный, можете какими-то блестящими
достижениями на этот счет похвастаться? Или как?
– Ну чего ты сразу в душу с сапогами... –
пробурчал Котовский с некоторым смущением. – Согласен, чего там –
неучтенная какая-то паскуда... Ничего, пусть нам его Степаныч вычислит, а уж я
у него на спине фестончики вырежу...
– Я вам еще нужен, Кирилл Степанович? –
хладнокровно осведомился Хлынов.
– Пожалуй, нет пока, – сказал Мазур.
– Тогда я, с вашего разрешения, удаляюсь.
– Петух ставленный, – сказал Котовский, едва за
его коллегой захлопнулась дверь.
– Не любишь ты его, а? – хмыкнул Мазур.
– Мент есть мент, Степаныч. Поглядел бы я на тебя, если
б ты с мое за колючкой погостил... Папа говорит, тебе в город понадобилось?
– Работать надо, – сказал Мазур. – Отвезешь?
– О чем базар. Может, тебе персональные колеса
выделить?
– Это потом, – сказал Мазур. Покачал на ладони
кобуру. – Патроны хоть боевые?
– Обижаешь, Степаныч, Папа с тобой честно играет. Ты уж
его не подведи, родненький. Он у нас человек простой – за хорошую работу и
платит хорошо, а вот ежели напортачишь или на измену тебя пробьет – я о тебе
заранее рыдаю горючими слезищами...
– Учту, милый, – сказал Мазур. – У тебя
что, собственных соображений и в самом деле нет?
Лысый верзила поерзал в мягком кресле, шумно причмокнул, с
деланно бодрой улыбкой пожал плечами:
– Папа достает, теперь ты взялся...
– Друг ты мой единственный, – задушевно сказал
Мазур. – Ты меня убедил. Я хочу сработать хорошо. А потому давай серьезно
к делу подходить.
– Да понимаю я...
– Тогда?
– Полная непонятка, – сказал Котовский серьезно и
зло. – Я в этом городе, чтоб ты знал, живу давненько, чуть ли не с
младенчества – ну, понятно, с перерывами на экскурсии по холодным краям... И
будь это в моих способностях, в моем опыте, я бы давно этого гада вывел на
свет, держа за яйца... Но вот не получается, хоть ты меня зарежь. Отсюда
проистекает, что искать надо где-то в другом месте. Для того именно тебя,
хороший мой, и позвали.
– Циничный вопрос, – сказал Мазур. – Мог бы
этот ваш Хлынов выйти на закоперщиков, но промолчать? По всяким причинам...
– Да нет, шалишь, – без раздумий откликнулся
Котовский. – Я бы непременно узнал. Системка отлажена, знаешь ли... Хоть я
его терпеть ненавижу, мента ссученного, но могу тебе сказать авторитетно:
божусь за пидараса, что и он ни черта не раскопал...
