«Замуровали, демоны», — вспомнил я реплику из древней, но очень смешной кинокомедии. Это помогло мне убить панику в самом зародыше, после чего, уже в твёрдом и ясном уме, я сунул руку под кресло и достал заначку.
Заначка представляла собой металлическую флягу объемом 400 миллилитров, внутри которой было, конечно же, спиртное. А именно — ром. Настоящий «Бакарди» крепостью ровно 75 градусов.
Скажете, 400 миллилитров «Бакарди» — это много? Я так не считаю. Пусть лучше останется, чем не хватит. Тем более что держать на борту спиртное строжайше возбраняется. Вплоть до немедленного увольнения и запрета на профессию. Так что, если уж пропадать, то за дело, а не какие-нибудь жалкие 200 грамм.
После третьего глотка освещённая приборами кабина родного «скутера» показалась мне донельзя уютной, а после пятого тревожная непроницаемая тьма на обзорном экране — просто летней безлунной и беззвёздной ночью. Бывает. Что я, безлунных ночей не видел? Сейчас ещё включим музычку, и будет совсем хорошо.
Но музыку включить я не успел.
Потому что чёрная, как самые черные чернила, ночь сначала посерела, а затем и вовсе превратилась в некий сияющий жемчужным светом туман. При этом туман словно просочился сквозь обшивку «скутера» в кабину и заполнил её всю сверху донизу. Да так, что я перестал видеть не только приборную доску, но и собственную руку с заветной флягой.
Странно, но страха не было. Вообще никакого. Даже мысль о том, что, наверное, следовало бы влезть в скафандр, показалась какой-то несущественной. В скафандре, без скафандра… Какая разница? Если этот жемчужный туман проник в «скутер», то уж скафандр и подавно ему противостоять не сможет. А то, что не видно фляги, — ерунда. Мы и на ощупь можем…
— Хватит, — произнес чей-то голос, как мне показалось, прямо в моей голове.
— Да пошёл ты, — храбро ответил я, отчего-то ничуть не удивившись, и демонстративно приложился к фляге. — Я сам решаю, когда мне хватит, а когда — нет.
— Как хочешь, — сказал голос. — Только не надо потом оправдываться тем, что был пьян.
— Потом — это после чего и когда? И вообще, кто ты такой?
— Потом — это после того, как мы уничтожим человечество, — равнодушно пояснил голос. — А кто я — неважно.
— Ясно, — говорю я и прячу под сиденье флягу. Там осталось больше половины, и мне приходит в голову мысль, что «Бакарди» сегодня мне ещё может остро понадобиться. — Значит, ты хочешь уничтожить человечество и при этом отказываешься себя называть? Извини, но таких, как ты, у нас называют «хрен-с-бугра». Это в мягком варианте. Устраивает такое имечко?
Много позже я не раз думал о том, откуда во мне взялась тогда эта бесшабашная наглость и роскошное наплевательство. «Бакарди»? Вероятно. Но не только. Наверное, ещё в тот момент, когда я узрел на обзорном экране три гигантские «розы», где-то в подсознании щёлкнул определённый рычажок, и моё глубоко скрытое истинное «я» принялось настраиваться на первую в истории человечества встречу с инопланетным разумом. В соответствии со своими понятиями о том, как надо себя во время данной встречи вести.
А в том, что это именно Контакт, я не сомневался ни секунды. Да и с чего бы? Зрительные и слуховые галлюцинации сначала до, а затем после ста пятидесяти грамм пусть крепкого, но хорошего рома? Не смешите меня. В космосе слабым на психику не место, а медосмотр я проходил последний раз всего две недели назад. И был признан абсолютно здоровым.
— Если ты пытаешься меня разозлить, то напрасно, — сообщает голос. — Лучше подумай о том, что ты можешь сказать в своё оправдание.
— Оправдание? — удивляюсь я. — Чтобы оправдываться, надо чувствовать вину. Хоть в чём-то. А я её не чувствую. Даже в том, что назвал тебя хреном-с-бугра. Уж извини.
— Ладно, если тебе так уж необходимо меня как-то называть, то можешь звать… ну, скажем… Адмиралом. Что же касается твоей вины, то лично мне наплевать, чувствуешь ты её или нет. Достаточно того, что она есть. И очень большая. Настолько большая, что я готов уничтожить Землю, чтобы её смыть.
— С кого смыть? — ухмыльнулся я.
— С вас! — рявкнул голос. — И вместе с вами! Не будет вас, людей, не будет и вины. И Священное Служение будет восстановлено, а Долг исполнен.
Клянусь, он так и произнёс это «Священное Служение» и «Долг». С заглавной буквы.
— Долг — дело святое, — примирительно заметил я. — Тут ты прав. Но всё-таки, как быть с виной? Нет, Адмирал, честно, я не имею ни малейшего понятия, о чём ты толкуешь.
— Хорошо, — процедил Адмирал. — Я тебе покажу.
Немедленно в тумане передо мной образовалось нечто вроде большого обзорного экрана, разбитого на шесть ячеек. И в каждой ячейке я увидел своих любимых соларов. Все шесть наших стад. По одному на каждую ячейку. А вместе с ними и наши пастушьи «скутеры» в окружении «овчарок»…
Собственно, ничего нового мне не показывали — обычную нашу пастушью работу: следить, чтобы солары не разлетались в разные стороны, и вовремя загонять их обратно на астероидные базы в ангары-корали. Где за них уже брались дояры. «Молоко» Солнечных тюленей — удивительное вещество. Именно на его основе делается знаменитый и баснословно дорогой иммунит — «лекарство от всех болезней». Кстати, дояров за их работой мне тоже показали. Та ещё работёнка, надо сказать. Требует хорошо развитой интуиции, умения, опыта и бесстрашия. Солнечный тюлень — существо по-своему нежное, и фамильярного обращения с собой при доении они не терпят: могут так взбрыкнуть, что костей не соберёшь.
— И что? — осведомился я, когда показ закончился и жемчужный туман вновь затянул всё вокруг. — Ты показал мне мою работу, о которой я и так всё знаю. Тебя чем-то не устаивает моя работа?
— Не только меня, — сухо ответил неведомый Адмирал. — Всю мою расу. То, что ты называешь работой, для нас — мерзейшее святотатство. Расплатой за которое может быть только смерть всего людского рода. Мы очень долго искали тех, кого вы называете соларами. Все наши силы и ресурсы были брошены на этот поиск. И вот наконец мы их нашли. Но что же мы увидели? Низшая раса, едва-едва научившаяся передвигаться в пределах системы своей звезды, использует наших священных йохров в качестве обычных домашних животных! Нет, только смерть. Готовься, человечишка. Через пять часов по вашему времени Земля будет уничтожена. Аннигиляторы материи уже выходят на рабочий режим.
Мама дорогая, так вот в чём дело! Значит, Солнечные тюлени — живые святыни этих как-их-там обиженных на всю голову инопланетян. А мы, соответственно… М-да. Религия — штука деликатная. Особенно религия чужая. И крайне опасная. В том смысле, что обращаться с ней надо очень осторожно, дабы не натворила она неописуемых бед. Вплоть до уничтожения одних разумных другими. Что мы уже неоднократно наблюдали в своей истории. И вот — снова.
С нашей точки зрения, мы, конечно, абсолютно невиновны, потому как ни сном ни духом. Но это наша точка зрения. Которая, как я понимаю, Адмирала и его боевой флот нисколько не колышет. Особенно в отсутствии у Земли военных кораблей…
