— Йо! — воскликнула Марта.
— Вах! — сказал я, присаживаясь на корточки. — Наконец-то следы человека.
Я присел на корточки и подобрал гильзы.
— Девятимиллиметровые…
— Это нам о чём-то говорит? — осведомилась Марта.
— Стреляли три раза из двух пистолетов. Видишь? Две гильзы идентичные, а одна отличается. Я, к сожалению, не такой большой специалист, чтобы назвать марку оружия. Но стреляли совсем недавно.
— Почему ты так решил?
— Сгоревшим порохом ещё пахнут. На, сама понюхай.
Марта взяла гильзы у меня с ладони.
— И верно, пахнут. Кто бы это мог быть?
— Ясно одно — люди. Пятиглазые, как ты могла заметить, вооружены иначе.
— Пятиглазые? — переспросила Марта. — Ты думаешь, он здесь был не один?
— Почти уверен, — я забрал у неё гильзы и сунул в карман. — Только не спрашивай, откуда у меня эта уверенность.
— Не буду, — сказала Марта. — Я и сама так считаю. На всякий случай, наверное.
— Вот-вот, — кивнул я. — Лучше перебдеть, чем недобдеть. Но то, что здесь есть люди, меня очень радует.
— Теперь бы их ещё найти, — сказала Марта.
— Найдём, — обнадежил я её. — Рано или поздно найдём обязательно.
— Интересно, откуда стреляли? — подумала вслух Маша. — Если с этой стороны, то там, на стене, откуда мы пришли, могут остаться следы от пуль.
— Умница, — похвалил я, и мы пошли искать следы. Но ничего не нашли — ни царапин, ни вмятин, ни дыр.
— Само по себе это ещё ничего не значит, — сказал я. — Пули могли уйти в стену и не оставить следов.
— Как это? — удивилась Марта.
— Смотри.
Я достал перочинный швейцарский нож, вытащил самое большое лезвие и с силой полоснул им по стене. На матовой поверхности цвета тёмной охры осталась длинная светлая царапина.
— Терпеть не могу, когда портят стены, — сообщила Марта. — Но эту, кажется, испортить трудно.
Царапина на глазах истончалась, укорачивалась, меняла цвет, и не прошло и десяти секунд, как от неё не осталось ни малейшего следа. Ровная тёплая и чуть упругая на ощупь поверхность все того же тёмно-охристого цвета.
— Всегда мечтала о чём-то подобном для своего дома, — вздохнула Марта. — Очень удобно. Хоть топором руби, всё зарастёт.
— У тебя есть дом? — спросил я.
— Нет, но я о нём тоже мечтаю. Как всякая нормальная женщина.
Мне тут же захотелось спросить, была ли она замужем и есть ли дети, но я сдержался. Рановато ещё, пожалуй, такие вопросы задавать. Несмотря на все наши отношения.
— Значит, стрелять могли с любой стороны, — сказала Марта. — Как ты догадался насчёт стен?
— Помнишь, я сделал пробный выстрел в потолок из этой «электродрели»?
— Ну?
— На потолке осталось чёрное пятно. Обугленное.
— Помню, видела.
— Потом я фотографировал, перезаряжал «беретту», мы пытались ещё разок воспользоваться Камнем. Так?
— Так.
— То есть прошло какое-то время. Никак не меньше десяти минут. А когда мы уходили, я снова глянул на потолок. Сам не знаю, почему. И обугленного пятна там не увидел. Оно исчезло.
— Почему ты мне ничего не сказал? — нахмурилась Марта.
— Сам не знаю. Наверное, не посчитал таким уж важным.
— Это неправильно.
— Извини, пожалуйста. Вероятно, я слишком привык работать в одиночку. Постараюсь впредь исправиться.
— Да уж постарайся. Иначе мне трудно будет полностью тебе доверять.
— Ты, главное, не драматизируй, ага? — подмигнул я Марте. — Поверь, что тебе я доверяю полностью. Говорю же, не подумал сразу. А потом вылетело из головы. И снова влетело, когда ты сказала про следы от пуль. Пошли лучше этот садик-огородик посмотрим. Сдаётся мне, не снаружи он растёт.
Глава 21
Плен
Я оказался прав.
Это не было выходом наружу.
Коридор обрывался в очень большое, размером в несколько футбольных полей, пространство, представляющее собой нечто вроде грандиозного по размерам зимнего сада. Деревья и кусты в этом саду были мне не знакомы, но, честно сказать, я и не особо к ним присматривался — всё внимание уходило на то, чтобы вовремя увидеть или услышать или просто учуять опасность.
Впрочем, думаю, что и в ином случае мне вряд ли удалось бы определить видовую принадлежность местной флоры. Для этого нужно было обладать хоть какими-то ботаническими знаниями, которые у меня, увы, отсутствовали. Да и откуда бы им взяться при моём техническом образовании? Берёзу от сосны я, пожалуй, отличу, но на большее рассчитывать не стоит. Опять же, как вскользь заметила Марта, эти растения очень походили на те, что живут в тропиках и вообще на юге, а уж тут я и вовсе профан и могу опознать разве что пальму и кипарис. Да и то насчёт последнего я не уверен.
Мы довольно тщательно прочесали всю эту зону зелёных насаждений, но из интересного и полезного обнаружили только в самой её центральной части явно искусственный водоём.
Был он величиной с небольшой сельский пруд, а глубиной едва мне по пояс — это выяснилось, как только я, раздевшись, полез в воду, чтобы набрать со дна разноцветных камушков.
— Зачем нам они? — спросила Марта, когда я сообщил ей о своих намерениях и попросил оставаться на страже и в случае чего меня прикрыть. — Кидаться во врагов, когда патроны кончатся?
— Вода, — пояснил я, выкладывая на берег две пригоршни мелких голышей. — Чистая, я попробовал. Та самая вода, без которой нет жизни. Судя по тому, что мы видели, это место даст сто очков вперёд знаменитому критскому Лабиринту. И неизвестно сколько нам здесь блуждать, пока не встретим людей. Так вот, блуждать я согласен, а заблудиться — нет. Будем оставлять камушки на поворотах. Чтобы в случае чего всегда можно было вернуться к этому бассейну. Соображаешь?
— Теперь да, — сказала Марта. — Экий ты предусмотрительный, оказывается.
— Жизнь научила. — Я выбрался на берег, оделся, ссыпал камушки в карман и подхватил оружие. — Не хочешь искупаться? Водичка отличная. Бодрит. А я посторожу.
— Думаю, пока не стоит, — негромко произнесла Марта, напряжённо глядя мне за спину. — Обернись. Только медленно и спокойно.
Я обернулся.
Медленно и спокойно.
— Вот оно, вижу. Или это он?
— Я вообще не понимаю, кто это или что. Может, всадить в него пулю? Так, на всякий случай.
— Не надо во всём брать с меня пример, — сказал я. — Это не всегда конструктивно. По-моему, он нам не угрожает.
