Принесли закуски, вино и водку.
Салат, грузди и воловьи языки оказались изумительны.
Да и стерлядь в икорном соусе буквально таяла во рту, оставляя после себя долгое изысканное послевкусие, от которого хотелось сладко причмокивать и восхищённо щёлкать языком. Так что на некоторое время разговор сам собой прервался и возобновился лишь после того, как мы отдали должное всем принесённым блюдам.
— Отличная кухня, — констатировал я. — Теперь можно рассчитывать, что и рекомендованная нам телятина окажется не хуже. И это, признаюсь, весьма меня радует. Терпеть не могу рестораны, где плохо кормят.
— Вкусно поесть гораздо приятнее, чем невкусно, — философски заметила Марта. — Должна сказать, что мне тоже понравилось.
— А ты здесь раньше бывала?
— Один раз и так давно, что уже и забыла почти.
— Почему же так уверенно мне сказала, что это хороший ресторан?
— Люди хвалят. Кстати, тебе, как частному сыщику, должно быть известно, что люди часто говорят правду. Ну, или близко к этому.
— Ты имеешь в виду сарафанное радио?
— Что такое сарафанное радио? — удивилась она.
— То же самое, что слухами земля полнится, — пояснил я.
— Интересное выражение, никогда не слышала. Да, что-то в этом роде.
— По всякому бывает, — сказал я. — Разговоры разговорами, но сто раз убеждался в том, что если хочешь в точности узнать, как на самом деле обстоят дела, нужно попробовать самому.
— Всего не попробуешь, — сказала Марта. — Жизни не хватит.
— А мне всего и не надо, — подмигнул я. — Только самое лучшее.
— Ты мне льстишь, — подмигнула Марта в ответ.
— Нисколько, — заверил я. — Это ты себя недооцениваешь.
— Твоими устами да мёд бы пить, как говорится… Но спорить я с тобой не стану.
— Это правильно, — сказал я. — Со мной спорить не надо. Не тот случай. А чего это мы сидим? Пойдем танцевать!
И мы пошли танцевать.
Фортепиано, сакс, две гитары и ударные негромко наигрывали что-то медленно-джазовое, и я уже в который раз подумал о том, что, несмотря на разность исторических путей, искусство во всех без исключения альтернативках развивается примерно одинаково. Во всяком случае, если говорить об основных его направлениях. Взять тот же джаз. Он присутствует во всех известных нам альтернативных реальностях. Может быть, потому, что везде есть Соединённые Штаты Америки в том или ином виде? Не знаю. Иногда мне кажется, что джаз рано или поздно возник бы в любом случае. Ведь появился же русский авангард даже в том мире, где Российская империя со своей конституционной монархией дожила до наших дней! Конечно, не в столь ярко выраженных формах, как у нас, но всё же, все же…
Джазовая композиция закончилась на длинном, щемящем душу выдохе саксофона, и мы вернулись за столик.
— Спасибо тебе, — сказала Марта. — Давно мне не было так хорошо, как сегодня.
— Брось. Это тебе спасибо за помощь. Без тебя мне бы пришлось гораздо труднее.
— Так и быть, — согласилась Марта. — Будем считать, что наши интересы удачно совпали. Хотя бы на время.
— Звучит холодновато и как-то слишком официально, но по сути верно.
— Лучше холодная реальность, чем горячие мечты. Меньше потом разочарований.
— Наверное, ты права, — хмыкнул я. — Но без мечты жить не очень интересно, разве нет?
— Это смотря какие мечты… А вообще, интересно, о чём может мечтать частный сыщик.
— О том же, о чём мечтают все остальные. О счастье.
— Счастье слишком мимолетно, — вздохнула она. — Вот оно есть, и тут же его уже нет. Улетучилось. Как его удержишь?
— Я думал об этом.
— И?
— И пришёл к выводу, что всё дело не в длительности, а в частоте.
— Как это?
— Очень просто, — я заговорщицки понизил голос. — Надо стремиться не к долгому счастью, а к частому.
— А лучше и то, и другое! — весело предложила Марта. — Чего уж там — мечтать так мечтать.
Мы выпили за долгое и частое счастье, после чего приняли решение всё-таки заказать телятину.
— Чтобы удлинить нынешнее счастье, — провозгласила Марта. — Потому что как его… э-э… участить, я не знаю.
— Мне кажется, здесь важную роль играет разнообразие, — заметил я. — Ну и фантазия, конечно.
— Это ты к чему? — осведомилась Марта, приподняв бровь.
— К тому, что счастливым может быть не только поход в ресторан. Вот ты говорила, что сама из Крыма, да?
— Говорила и могу ещё раз сказать, если надо. А что?
— Ничего. Просто я давно не был в Крыму. С удовольствием бы туда съездил вместе с тобой на несколько дней. Ты как?
— Великолепная мысль. Буду только рада. И… когда?
— Да хоть завтра. Правда, существует одна сложность. У меня при себе нет ни единого документа, удостоверяющего мою личность. Можешь себе такое представить? Так уж случилось. А пускаться в дорогу совсем без документов как-то не очень благоразумно. Мало ли что. Вот я и подумал, не найдутся ли у тебя знакомые, которые могли бы мне в этом помочь? Не бесплатно, разумеется.
Я умолк, откинулся на спинку кресла и замолчал, ожидая ответа. И он не замедлил последовать. Марта протянула руку, взяла бокал, медленно отпила из него глоток вина, посмотрела мне в глаза и негромко осведомилась:
— Кто ты, Мартин? Только давай без обмана. Потому что меня в этой жизни и так слишком часто обманывали.
Глава 16
Когда дело — труба
— По-моему, это какой-то люк, — без особой уверенности в голосе предположил Женька. — Люк в стене.
— Или глюк, — весело откликнулась Маша. — В нашей голове.
— Тогда уже в головах, — не остался в стороне Влад. — Лично мне проще вообразить один глюк на четыре головы, чем некую абстрактную среднеарифметическую голову, о которой можно было бы сказать, что она — наша.
— Неплохо, — похвалила Маша. — Один глюк на четыре головы — это тоже неплохо. Но не знаю, как вы, а я уже вижу, что это не люк и не глюк. Это — труба.
— Та самая, которая дело? — поинтересовался Борисов, не выходя из образа. — В смысле, что наше дело — труба?
— Этого я вам не скажу, потому что не знаю, — призналась Маша. — А врать не хочу. Я просто вижу, что это и в самом деле труба, уж извините за невольный каламбур. Мы видим её конец. Один из.
— А ведь и верно, — прищурившись, сказал Никита. — Во всяком случае, очень похоже.
В том, что Маша права, они убедились ещё через пять минут, когда вплотную подошли к стене, из которой на высоте около полутора метров действительно высовывалась труба.
